Меня часто спрашивают, феминистка ли я. Если вспомнить известное высказывание одной из деятельниц феминизма: «Я становлюсь феминистской всякий раз, когда об меня вытирают ноги», то да, с этой точки зрения я — феминистка. Наверное, не случайно существует и еще одно известное изречение, гласящее, что каждая женщина хотя бы раз в жизни сожалела о том, что она не мужчина, но нет такого мужчины, который сожалел бы о том, что он не женщина (за исключением трансвеститов, конечно). Так что я думаю, что каждая женщина время от времени ведет себя как феминистка, хотя и не осознает этого, и может даже обидеться, если ее так назовут. Обидеться она может потому, что в нашем обществе существует совершенно превратное искаженное представление о феминизме.
Читая в СМИ заявления политиков, бизнесменов и ученых-экономистов, отмечаешь разнобой в ответах на вопрос, поставленный в заголовке. Одни уверенно и радостно провозглашают: «Кризис уже миновал!». Другие считают, что кризис подходит к своему закономерному финалу, яркий свет в конце тоннеля уже виден, а «дно» падения уже пройдено. И, наконец, в нестройном хоре слышны и печальные голоса, вносящие диссонанс в бравурную мелодию о конце мирового экономического кризиса. Пессимисты (или реалисты?) говорят, что кризис еще продолжается и остается надеяться только на милость господа бога.
Так кто же из них глаголет истину? Где она, правда-матушка?
Чего нет в авторе, того не может быть и в произведении. Однако то, чего еще нельзя найти в обществе, может существовать в литературе. Стремление подтвердить это положение подвигло меня вновь взяться за перо и написать новый роман, перенеся события в далекое прошлое. Речь, однако, не об этой книге. Куда важнее выделить общие для современной литературы черты, рассмотреть их и понять: к чему стоит двигаться?
Говоря о либерализме, нередко акцентируют внимание на таких понятиях, как «права человека», «свобода слова», «свобода передвижения», «равенство перед законом» и некоторых других. В этом смысле либерализм как идея выглядит, пожалуй, привлекательно — особенно если некритически воспринимать его апологетов, таких как Фридрик фон Хайек, Людвиг фон Мизес или Милтон Фридман (особенно в этом кратком перечне выделяется Фридман, плоды воплощения чьих идей мир пожинает сегодня).
Обозревая идеологический пейзаж современного мира, трудно заметить что-либо, кроме развалин. Все, что в течение последних 300 лет вдохновляло человечество на борьбу за лучшее будущее, кажется полностью обесцененным; все знамена – поруганы, все скрижали – разбиты. Идеалы прогресса, будь то стремление к национальному развитию в «третьем мире» или к социальному государству в богатых странах, концепции постиндустриального общества или традиционный коммунизм, потерпели крушение – как, впрочем, и неолиберальная вера в волшебную палочку в «невидимой руке» свободного рынка. Аналогичным образом увядают и различные идеологии «третьего пути» вроде экологизма и реформистского альтерглобализма. Благое желание очеловечить капитализм средствами паллиативного лечения, обуздать стихийные экономические силы обращением к дальновидности государственных мужей или нравственным императивам
Пишу эту статью под впечатлением от просмотра фильма о драконах, показанного недавно по ТВ-3. Интересно (а я и сам не знал!), оказывается, для изучения драконов существует целая наука (во всяком случае, отрасль науки) — Драконология! «Ученые», правда, так и не пришли к единому названию этого направления исследований (используются также термины драконоведение, дракология, дракография, драконистика), но, как и прочие науки, она имеет свою историю, виды и подвиды деятельности, области применения и направления изучения. По предмету пишутся книги и учебники, проводятся семинары и читаются лекции, есть свои «гуру» и горячие последователи.
У нас в стране дважды в год принято вспоминать, что наше общество делится на мужчин и женщин, две большие социальные группы, имеющие свою специфику и свои интересы. Происходит это двум праздничным датам в календаре: 23 февраля и 8 марта. 23 февраля 1918 года было опубликовано воззвание Совета Народных Комиссаров «Социалистическое отечество в опасности», и начался массовый набор в Рабоче-крестьянскую армию — дата, которая впоследствии стала отмечаться как День защитника Отечества.
Египетский сфинкс – существо загадочное. Такое же, как и идущая на Украине революция, глядя на которую эталонный империалист Вассерман бормочет заклинания об исцелении от «рыжей чумы». Если в политическом анализе начинают прибегать к медицинским терминам – это диагноз: полное отсутствие понимание происходящих процессов либо нежелание назвать их своими именами. В таком случае это уже мошенничество.
Женщины, которые, по официальным данным, в 2008 году составляли 55 % занятых в экономике, в 2009 году практически исчезли из статистики занятости и документов, характеризующих положение работников в условиях кризиса. У меня возникло такое впечатление, когда я попыталась сверить свое понимание гендерных аспектов занятости в условиях кризиса с информацией на сайте Минздравсоцразвития России. Результаты поисков на сайте этого уважаемого ведомства по запросам «гендерные проблемы занятости», «женщины и кризис», «увольнение женщин в условиях кризиса» и всем аналогичным запросам были одинаковыми: «Материалы, удовлетворяющие данным условиям поиска, не найдены».
Да, я посмотрела-таки по телевизору «Обитаемый остров: схватка», хотя год назад после первого фильма – «Обитаемый остров» – пообещала себе, что больше никогда…
Второй фильм оказался не лучше первого, но я воспользуюсь им как поводом для хотя бы частичного осуществления давнишней мечты. Давно вынашиваю планы работы «Социология Стругацких» – о постижении социальных проблем художественными средствами. Стругацкие для этого – отличный пример. По-моему, если классическая русская литература стала у нас своеобразным заменителем философии того времени, то советская литература и, прежде всего, фантастика, во многом дополнила советскую социологию (кроме Стругацких, сходу вспоминаются Ефремов и Беляев), в значительной мере задавленную идеологией. Для меня это ново: что-то вроде упражнений в «социологии отражения».
О нынешних финансовых и экономических глобальных передрягах сказано и написано много, в том числе в России. И ряд экономистов и финансистов выделяет как одну из основных причин происходящего доминирование доллара в качестве мировой валюты при монопольном праве Федеральной резервной системы (ФРС) США на его эмиссию. Что, думается, вполне справедливо.
Но есть аспект, который почти не затрагивался в многочисленных статьях о нынешнем кризисе. Речь идет ни много, ни мало о такой священной корове современного финансово-экономического устройства, как кредитная система. Судя по всему, именно она обостряет кризис и надолго затягивает выход из него.
Деньги в сфере материнства – тема деликатная, если не сказать щекотливая. Материнство расценивается как некая абсолютная и безусловная ценность, которой невозможно найти достойный материальный эквивалент, выразить деньгами. Например, в некоторых европейских странах в случае потери ребенка в результате несчастного случая в качестве компенсации родителям предлагается выплачивать лишь символическую сумму – так называемый символический франк, который считается «единственным достойным возмещением подобной исключительно эмоциональной потери». Оттого деньги, так или иначе связанные с этой сферой, зачастую «не замечаются» – они игнорируются, маскируются.
Рабкор.ру публикует пришедший в редакцию отклик на статью Василия Колташова «Правила инфляции: от привычки к пониманию» и надеется на продолжение разговора.
Накануне 2010 года, который то ли венчает первое десятилетие, то ли открывает второе десятилетие нового века, можно поговорить и о вещах иррациональных.
Всем известны имена таких пророков и ясновидцев, как Платон, Исайя, Иоанн Богослов, Мишель де Нострадамус, Ванга (Вангелия Пандева Гуштерова, урожденная Димитрова), Вольф Мессинг. Их пророчества основаны на малоизученных свойствах человеческого мозга. Я не располагаю достоверной статистикой, каков удельный вес сбывшихся предсказаний этих уникальных представителей рода человеческого, однако не сомневаюсь, что они в той или иной мере обладали даром предвидения. На свете рождаются люди с удивительными, феноменальными способностями в самых различных областях интеллектуальной деятельности, что может только служить подтверждением огромных возможностей человеческого Разума.
Антифашизм в России – идея популярная, ведь, в конце концов, в 1945 году именно СССР оказался главным победителем нацистской Германии. Ну а на логичный вопрос, почему в таком случае именно «антифашизм», а не, допустим, «антинацизм», стоит ответить, что фашизм в наше время – термин собирательный, под которым понимают собственно фашизм, национал-социализм, неонацизм и прочие подобные им ультраправые идеи. (Пояснение это не праздное, потому что люди, далекие от проблем антифашизма, особенно – сторонники ультраправых идей, часто говорят, что те, против кого борются антифашисты, дескать, вовсе и не фашисты.)
Казалось бы, всё логично и достаточно просто: фашистские идеи в России не могут быть популярны по определению, да и борются у нас вроде бы с проявлениями фашизма, например, те же проправительственные «Наши».
Но одно дело – декларировать борьбу и совершенно другое – действительно бороться.
Мой сын окончил девятый класс. При вручении аттестатов об основном общем образовании директриса школы сделала заявление, которое вполне могло бы стать сенсацией: «Быть настоящим специалистом своего дела – это процентов семьдесят счастья. Особенно для мальчиков. Девочкам труднее. Я вам никогда не говорила, теперь скажу: мы живем в мужской цивилизации. Женщине приходится брать на себя мужские обязанности, если она хочет состояться как человек».
Сенсационность была в том, что директриса неожиданно заговорила языком западных феминисток, употребив термин «мужская цивилизация». Но, к сожалению, этих слов никто не заметил. Ни девушки, ни юноши просто не поняли, о чем речь.