Перипетии теории Империализма

Перипетии теории Империализма

Коллектив Lenin Crew представил недавно на суд критики работу за авторством Давида Ростомяна[1], посвященную вопросам теории империализма и международных отношений с точки зрения марксистских политэкономии. Большая часть статьи посвящена критическому разбору литературы посвященной данной теме. Таким образом автор продолжает уже начатую до этого работу по переосмыслению многочисленных теорий «зависимого развития». В частности, до этого выходила работа, посвященная критике мир-системного анализа, а затем — подробный разбор теории монопольных прибылей С. Л. Выгодского[2]. В рассматриваемой же работе особое внимание уделяется авторам, разрабатывавшим теорию Империализма, при этом находившемся относительно близко к марксистской традиции.

Однако автор статьи не ограничивается критикой своих предшественников. В статье предлагается также определенное альтернативное видение теории империализма. Видение это правда напоминает скорее набор разрозненных соображений, чем законченную теорию, в чем авторы откровенно сознаются:

«Поставив себе крайне амбициозную задачу, мы, однако, отдаём себе отчёт в том, что сегодня можем предложить нашим читателям лишь зачатки той полноценной актуальной теории, которую нам и нашим последователям ещё только предстоит пропустить через сито беспощадной марксистской критики.»

Прежде всего хочется похвалить автора и коллектив Lenin Crew за столь серьезный подход к проблеме. На территории русскоязычного пространства действительно сложно найти примеры такого подробного изучения темы. Особого упоминания заслуживает деятельность коллектива по актуализации наследия советских ученых-экономистов, прежде всего С. Л. Выгодского, имя которого едва ли всплывало в последнее время как внутри академического поля так и вне его. Нам всем еще предстоит по-настоящему освоить наследие Выгодского и его советских коллег.

Тем не менее, в процессе чтения статьи у нас возникло несколько замечаний, как по отношению к оценке некоторых авторов, так и к конечным наброскам теории.

Теория Аргири Эммануэля

Первым объектом анализа автора статьи выступает теория неэквивалентного обмена Аргири Эммануэля. И этот греко-французский экономист, на наш взгляд, подвергся чрезмерно жесткой критике.

Уже в предисловии автор утверждает, что теория Эммануэля – стержень «всех без исключения современных моделей зависимого развития». Во-первых, это странно даже с чисто исторической точки зрения. Основная работа, в которой Эммануэль излагает свою теорию —«Unequal Exchange: A Study of the Imperialism of Trade»[3] — вышла в 1969 году на французском и была переведена на английский в 1972. К тому времени уже как минимум были опубликованы работы Пребиша[4] и Пола Барана[5], соратника Пола Суизи[6], которые вместе являются зачинателями (нео)марксисткой традиции теории зависимого развития.[7]

На их фоне теория Эммануэля выглядит скорее исключением. Выделяется она прежде всего тем, что Эммануэль пытается объяснить неравномерность развития, не прибегая к ad hoc идеям о монопольном манипулировании ценами товаров и всесильности ТНК. Основным достоинством работ Эммануэля является то, что он подвергает критике классическую теорию международной торговли на том же уровне абстракции, из которого исходит её основной аргумент. Я имею ввиду идею сравнительных преимуществ, впервые в последовательной форме изложенную Рикардо, а затем, в сильно трансформированном виде, перекочевавшую во все современные учебники.

Главной причиной неэквивалентного обмена Эммануэль видит различие в уровнях заработных плат, связанный с отсутствием межнациональной мобильности рабочей силы и различием социальных условий на рынке труда внутри национальных границ (прежде всего различной развитостью профсоюзов). Автор статьи характеризует этот факт, как пример монопольного фактора. Надо сказать, что и сам Эммануэль в своей работе тоже прибегает к подобным формулировкам. Однако, на наш взгляд, понятие монополии здесь применяется в слишком широком смысле.

Как и большинство теорий международной торговли Эммануэль исходит из отсутствия мобильности рабочей силы. Однако при этом как и все представители классической и марксисткой политэкономии он предполагает историческую данность заработных плат. Это принципиально отличает его от неоклассической идеи детерминированности зарплат предельной производительностью труда при автоматическом достижении полной занятости. Как известно Рикардо придерживался Мальтузианской идеи об определенности реальных зарплат демографическими факторами (рост зарплат ведет к росту населения, что понижает зарплаты, что понижает рост населения и т.д.). Маркс предлагал более сложный подход, который кроме демографических включал множество социальных факторов (нормы морали, профсоюзная борьба и т.п.). Таким образом сложно назвать это монопольным фактором, поскольку в марксисткой теории нет никакого внеисторического абсолютного уровня заработной платы, отклонение от которого сигнализировало бы о наличии монополии.

Ещё одной ключевой составляющей концепции Эммануэля является идея мобильности капиталов. Автор статьи замечает:

«Если утверждение Эммануэля касательно различий в заработной плате между развитыми и развивающимися странами из-за ограничения мобильности рабочей силы является относительно верным, хотя и не определяющим фактором неэквивалентного обмена, то постулирование абсолютной международной мобильности капиталов и выведение из этого единой мировой нормы прибыли — это безусловное заблуждение, не подтверждающееся эмпирическими данными 1970-х годов [См. С. Л. Выгодский, «Современный капитализм (Опыт теоретического анализа)», 1975, стр. 112–129.]»

На наш взгляд здесь присутствует недопонимание ряда вещей:

1) Работа Эммануэля рассматривает международные отношения с определенной степени абстракции. Одним из основных достижений этой концепции является демонстрация того, что введения в картину мобильности капиталов достаточно для того, чтобы поставить под вопрос идею сравнительных преимуществ.

2) Ключевым в аргументе Эммануэля является скорее факт мобильности капиталов, чем факт выравнивания нормы прибыли как таковой.  При этом он приводит множество эмпирических свидетельств об относительно небольшом различии норм прибыли между странами (включая, например, различие в прибыльности Британии и её колоний), а также ряд теоретических аргументов о неправдоподобности полного отсутствия тенденции к выравниванию.

3) В работе Выгодского, на которую ссылается автор[8], во-первых, приводятся данные исключительно по внутреннему рынку США, что не совсем применимо к вопросам международной торговли. Во-вторых, демонстрируется долгосрочная тенденция к выравниванию норм прибыли, хотя и усложненная, по мнению Выгодского, различной монополизированностью отраслей. Этого факта, в целом, достаточно для применимости аргументов Эммануэля к реальности.

4) Существует достаточно современных работ, исследующих вопрос выравнивания норм прибылей. Есть довольно убедительные современные свидетельства в пользу его существования[9]. Мы остановимся на некоторых методологических вопросах, связанных с этим позже.

Всё вышесказанное, однако, не отменяет множество проблем в концепции Эммануэля, часть из которых верно указана автором. Действительно Эммануэль совершенно закрывает глаза на технологическую отсталость зависимых стран. При этом, хотя и верно, что повышение заработных плат может стимулировать местную буржуазию повышать производительность труда[10], ясно, что этот фактор далеко не единственный. Однако, на наш взгляд, критика идеи сравнительных преимуществ открывает возможность для введения факторов технологической гетерогенности. Позже мы покажем, как можно устранить слабости подхода Эммануэля.

Также нельзя ни согласиться с критикой политической программы Эммануэля, представляющей собой довольно банальный «тьермондизм»[11]. В прочем в какой степени эта программа следует из его теоретических построений – большой вопрос.

Теория Руя Мауру Марини

Следующим героем, рассматриваемым автором, является бразильский экономист Руй Мауру Марини. Здесь наши взгляды во многом сходны с автором статьи: Марини дает очень интересный и глубокий анализ проблем развития Латиноамериканских стран. Работа Марини выглядит гораздо менее абстрактной и наполненной фактурой, чем теория Эммануэля, что, впрочем, является её слабостью. Не очень понятно, насколько описанные Марини процессы применимы к другим периферийным странам. Каждая мысль Марини выглядит очень проницательной догадкой, но оценить, в какой степени эти различные отмеченные факторы влияют на результирующую отсталость страны, довольно сложно.

Например, одной из проблем развития Бразилии Марини видит направленность на экспорт товаров, которые не становятся конечным потреблением местных рабочих. Но, как кажется, это следствие особой специализации труда, которая сама по себе не является достаточной для объяснения проблемы отсталости. Можно вспомнить пример Российской Империи, которая была одним из главных поставщиков зерна на внешние рынки. При этом зерно, в силу своей необходимости для воспроизводства даже низкоквалифицированной рабочей силы, частично использовалось и для удовлетворения внутреннего спроса. Однако едва ли Российскую Империю можно было отнести к странам первого мира с относительно зажиточным рабочим классом и крестьянством.

Также вопросы вызывает идея третьего способа увеличения прибавочной стоимости, через понижения заработных плат ниже стоимости рабочей силы. Как уже было упомянуто выше применительно к Эммануэлю, для марксистской традиции принципиальна идея исторической данности заработных плат. По крайней мере в первом томе капитала эта данность предстаёт у Маркса в виде исторически определенного минимума потребительских благ, необходимых для воспроизводства рабочей силы. Следует отметить, что большая часть анализа Маркса относится к рассмотрению экономики в долгосрочном периоде. Таким образом, при заданном наборе благ, которые и определяют стоимость рабочей силы, Маркс выделяет два способа увеличения эксплуатации рабочей силы:

• через повышение продолжительности рабочего дня
• через уменьшения необходимого времени труда на воспроизводство необходимого потребления рабочих

Однако в качестве краткосрочного фактора Маркс упоминает возможность понижения заработной платы ниже стоимости рабочей силы.

Марини использует эту идею для того, чтобы представить все дело так, как будто рабочие периферийных стран постоянно работают ниже стоимости своей рабочей силы. Однако, как не сложно заметить, это представляет собой насилие над марксистским концептуальным аппаратом, поскольку постоянство занижения заработных плат превращает его из краткосрочного в долгосрочный фактор, долгосрочное значение заработных плат и определяется их стоимостью. В итоге получается терминологическая путаница. На наш взгляд, то явление, которое хочет описать Марини, просто представляет собой различие в стоимости рабочей силы в регионах, которое обусловлено их относительной обособленностью и различием социальной среды, включая в том числе состояние классовой борьбы.

Автор статьи тоже отмечает неоправданность перенесения идеи занижения заработных плат ниже стоимости на долгосрочный период:

«Третий способ следует воспринимать как сопутствующий, к которому капиталисты всех наций могут, а следовательно, и будут прибегать при первой же возможности. Тем не менее, описывая глобальные производственные отношения, мы не можем утверждать, что обман капиталистом рабочего, — а сверхэксплуатация именно этим по сути и является, — может играть решающую роль в накоплении капитала в мировом масштабе.»

Теория Джона Смита

Последним в череде авторов предстаёт Джон Смит – на наш взгляд, наименее интересный теоретик из рассматриваемых. Во многом он берет за основу теорию Марини лишь, так сказать, добавляя в неё фактуры и различных монопольных факторов, влияние которых сильно преувеличивает. Главной заслугой Смита можно назвать полемику с авторами, объясняющими принципиальное различие в оплате труда между странами исключительно разницей в предельной производительности их труда (неоклассический подход) и/или меньшей квалифицированностью (условно марксистский подход).

Автор статьи, как кажется, согласен с некоторым преувеличением влияния монопольных факторов в работе Смита, но он впадает в другую крайность сильно преуменьшая фактор различия стоимости рабочей силы в разных странах, почти полностью списывая его на различие в квалификации (а, следовательно, и в затратах на воспроизводство) рабочей силы.

«Сложный труд обходится дороже простого, потому что для производства и воспроизводства высококвалифицированного специалиста необходимо гораздо больше времени и затраченного труда, в том числе и прошлого, в который также входит труд его преподавателей, инженеров, разработавших программное обеспечение и оборудование, на котором он работает, и т. п. Рабочая сила в развивающихся странах дешевле именно потому, что её производство и воспроизводство стоит относительно дёшево. А почему оно стоит дёшево? По той причине, что в тех региональных общественно-исторических условиях превалирует относительно простой труд.»

Особенно ярко это проявляется в следующем пассаже:

«Как говорит Джон Смит, это позволяет мейнстримным экономистам избегать неудобных вопросов о том, почему водитель автобуса и парикмахер в Бельгии и Бангладеш получают абсолютно разные зарплаты, несмотря на то, что производительность вторых может даже превосходить показатели работников богатой страны — ведь работники Бангладеш не могут предлагать свои услуги в Бельгии, а соответственно, эти услуги вычеркнуты из международного потребления…

Нам понятен сарказм Смита: этот тезис несколько задевает теорию сверхэксплуатации; но в сущности здесь мейнстрим прав. Фокус заключается в том, что из-за мобильности рабочей силы между сферами промышленности и сферой услуг заработная плата работников, оказывающих услуги, определяется зарплатой промышленных рабочих.»

В последнем пассаже странно практически все. Во-первых, предполагается, что рабочие сферы услуг конкурируют за рабочие места в сфере промышленности, что практически означает признание требования схожей квалификации в обоих областях. А если это так, то их стоимость рабочей силы долгосрочно должна уравниваться. Тогда аргумент Смита просто снова вступает в силу. Почему водители автобусов и рабочие промышленности, обладающие равной квалификацией, получают столь различную зарплату в разных уголках мира?

Удивительно, что, критикуя Смита за преувеличение значимости межнационального арбитража рабочей силы, автор противопоставляет ему теорию, основанную на арбитраже рабочей силы внутри национальных границ.

Набросок международной теории заработных плат

Но не правота автора статьи не снимает проблемы. Говоря о причинах межнационального различия заработных плат, стоит прояснить несколько важных понятий.

1) Сложность труда. Маркс вводит понятие сложности труда как основной фактор влияющей на способность последнего производить стоимость. Поскольку стоимость – понятие легитимное для любого товарного производства (не только для капиталистического), то, даже в простом товарном производстве в отсутствии рынка труда как такового, более сложный труд будет выражаться в большем количестве стоимости. При этом сложность труда понятие историческое и связанное с теми трудностями, с которыми сталкивается трудящийся в процессе переквалификации из наименее сложного вида деятельности в более сложный. Так, например, при улучшении методов обучения на IT-специалиста его труд при прочих равных становится менее сложным.

2) Производительность труда. Это довольно коварный термин, который используется повсеместно без надлежащей рефлексии. Количественно его обычно определяют, как выпуск производства на единицу труда. При этом под выпуском часто могут понимать, как некоторое количество потребительной стоимости, так и стоимости. Рассмотрим предприятие, производящее башмаки. Если 100 рабочих за 8 часов работы производят 8000 башмаков, то их производительность равна 10 башмаков/час труда. Капиталист решает ввести новую технологию, которая позволяет производить такое же количество башмаков, но используя всего 50 рабочих. Таким образом производительность будет равна 8000/(50*8)=20 башмаков/час труда. Производительность удвоилась. Такое понимание производительности труда является исторически-инвариантным, то есть применимым к производству любых эпох и формаций.

То, что называют производительностью труда в современной макроэкономике – это по сути отношение добавленной стоимости (обычно валовой, не учитывающей амортизацию), скорректированную на инфляцию и деленную на количество часов рабочего времени. Несмотря на то, что этот показатель стоимостной, он может отражать агрегированные процессы в производстве потребительной стоимости за счет коррекции на инфляцию (то есть абсолютные цены переоцениваются так, чтобы стоимость некоторого взвешенного набора потребительских благ оставалась постоянной). Такое понимание производительности, тем не менее, применимо лишь для товарных обществ.

3) Стоимость/цена рабочей силы. А вот это понятие начинает иметь смысл лишь при условии существования рынка труда, а значит и эксплуатации. Собственно, покупая рабочую силу, капиталист получает возможность для ее эксплуатации. При этом величина стоимости рабочей силы, как отмечал Маркс, представляет собой некоторую историческую данность. Однако, как не сложно заметить, такое определение слишком абстрактно, чтобы представлять собой законченную теорию.

На начальных этапах своей теории Маркс исходит из того, что стоимость рабочей силы равна стоимости товаров необходимых для её воспроизводства. Таким образом, сразу становится видно, что более квалифицированная рабочая сила с необходимостью будет более дорогой, поскольку для её воспроизводства нужно больше ресурсов. Но важно подчеркнуть, что, утверждая это, мы лишь отмечаем соотношение стоимости рабочей силы разной квалификации, но не определяем их абсолютное значение. Чтобы определить абсолютное значение заработных плат, нам нужно было бы, например, знать стоимость наименее квалифицированной рабочей силы. И тут в игру вступали бы остальные факторы.

Минимальной границей, ниже которой стоимость неквалифицированной рабочей силы не могла бы опуститься, была бы стоимость корзины товаров, субституты которых рабочий мог бы получить за счёт натурального хозяйства. Ясно, что это условие может разниться в зависимости от состояния сельского хозяйства, доступности земли и т.д.

Однако из обозначенных факторов следует, что рост производительности труда сам по себе не может приводить к увеличению реальных заработных плат, а в случае прогресса в сфере производства этих благ может даже уменьшаться. Таким образом на уровне базовой теории просто сказать, что рабочие стран центра больше потребляют, поскольку больше производят (=более производительны) нельзя. Действительно, в случае если большая производительность требует более сложного труда, это могло бы приводить к росту благосостояния рабочих, задействованных в этих сферах, но стоимость рабочей силы схожей квалификации не могла бы возрасти просто так.

Но эмпирически мы видим, что часто заработная плата возрастает вместе с производительностью труда и, на самом деле, отдельные места в работах Маркса показывают, что он в целом это понимал. Современные авторы марксистского толка крайне редко исходят из простой данности продуктовой корзины. Как правило, современные марксистские модели рынка труда, восходящие к прорывным работам Ричарда М. Гудвина, предполагают скорее данность доли труда в совокупной добавленной стоимости[12]. Объясняется это, прежде всего, возможностью рабочих к сопротивлению капиталу, которая наиболее ярко выражается в профсоюзной борьбе. При этом технологический прогресс и его направленность (за счёт повышения трудоёмкости или капиталоёмкости) предполагается частично эндогенным (зависящим от данных заработных плат). Таким образом, современная марксистская политэкономия вполне неплохо справляется с объяснением различия в заработных платах на схожий труд.

Обсуждение альтернативы Lenin Crew и предложение нашей собственной

Теперь перейдём к более общему обсуждению концепции, предложенной Lenin Crew. По их собственному признанию, она основана на работах Выгодского. Не являясь специалистами по наследию этого автора, мы будем опираться на то, как поняли и изложили её представители Lenin Crew. Мы покажем, что, несмотря на впечатляющую проницательность некоторых догадок Выгодского, часть его теории уязвима для критики.

Первое, что бросается в глаза, — это желание Выгодского, а вслед за ним и авторов Lenin Crew, пройти между Сциллой идеи полного подрыва закона стоимости монополистическим капиталом (в духе Суизи и Ко) и Харибдой отказа от ленинской теории империализма.

Теория Выгодского, вслед за Лениным, утверждает качественное отличие эпохи империализма от всего предшествующего развития капитализма. Главным отличием при этом провозглашается возросшая роль монополий и финансового капитала. Монополии завышают цены, занижают предложение, сверхэксплуатируют рабочих и т. д. Однако, в отличие от школы монополистического капитала, Выгодский настаивает на сильной ограниченности возможностей действия монополий классическим законом стоимости. Монополии не в силах до конца преодолеть закон нормы прибыли к понижению и лишь отчасти способны модифицировать закон выравнивания норм прибыли. Сильные монополизированные отрасли вынуждены считаться друг с другом и, хотя совместно повышают цены выше цен производства, всё равно продолжают взаимную конкуренцию, ограничивая влияние друг друга.

Таким образом, Выгодский выделяет три основные составляющие своей теории монопольных прибылей:

• неполное использование основного капитала монополистами (ограничение выпуска);
• повышение степени эксплуатации рабочей силы (снижение заработной платы ниже стоимости рабочей силы или сверхэксплуатация);
• образование подразделений, пластов наиболее монополизированных отраслей промышленности, в которых осуществляют свою деятельность крупнейшие предприятия.

Остановимся на каждой из них подробнее.

1) Действительно, для современных (в особенности гетеродоксальных) экономистов не секрет, что большинство компаний, особенно крупных, как правило, имеют у себя избыточные мощности. Однако само по себе это не говорит об ограничении выпуска и уж тем более о «подрыве» закона стоимости. В современных моделях (особенно марксистского и посткейнсианского толка) наличие некоторого нормального уровня загрузки мощностей, отличного от технически предельного, является нормой. При этом, как правило, марксистский лагерь настаивает на тенденции к долгосрочному колебанию загрузки мощностей вокруг нормального уровня, тогда как многие посткейнсианцы оспаривают такую тенденцию.

Здесь не время и не место излагать всю эту долгую дискуссию, но следует отметить, что:

Во-первых, нет никаких оснований считать, что компании предыдущих («доимпериалистических») эпох не имели подобных производственных запасов. Точнее, скорее всего, в реальности речь идёт лишь о количественном, а не качественном различии. По мере увеличения размеров более крупные компании позволяют себе оставлять больший запас производственных резервов.

Во-вторых, в случае долгосрочного колебания загрузки мощностей вокруг нормального (запланированного фирмой как долгосрочный ориентир) уровня его вполне можно рассматривать как явление равновесное и совместимое с выравниванием норм прибылей и ценами производства. Нигде у Маркса не присутствует предпосылки о полном использовании мощностей. За счёт резерва мощностей фирма может позволить себе удерживать рынок, реагируя на колебания спроса в меньшей степени повышением цен (чем привлекла бы в отрасль конкурентов), и в большей степени увеличением выпуска. При этом цена будет по-прежнему равна (или колебаться вокруг) цене производства (операционные издержки + равновесная прибыль), а возникающий спрос будет удовлетворён.

2) Выгодский говорит о том, что, завышая цены на товары, потребляемые рабочими, монополист опускает их зарплаты ниже стоимости: в итоге возникает сверхэксплуатация. Однако завышение цен влияет в равной степени на всех рабочих, не только на тех, кто работает у монополиста. Тут, как и в случае Марини, не очень понятно, как можно было бы отличить сверхэксплуатацию, если понимать её как долгосрочную тенденцию, от простого снижения стоимости рабочей силы. Тем более стоит учитывать существование циклического поведения заработных плат, впервые описанного Марксом в первом томе Капитала и формализованного Ричардом М. Гудвином.

3) Это, пожалуй, самый интересный пункт теории Выгодского. Во-первых, теория гласит, что в состоянии монополистического капитализма различные отрасли имеют разную степень монополизации. Во-вторых, это приводит к затруднению процесса выравнивания нормы прибыли. В-третьих, это само по себе не отменяет этого закона как тенденции, что проявляется в выравнивании норм прибылей отраслей схожей степени монополизации, а также в том, что завышенные по отношению к средней нормы прибылей монополистов ведут к заниженным нормам прибылей немонополизированных отраслей. Таким образом, эти тенденции как бы уравнивают друг друга.

Действительно, если мы посмотрим на современные данные о средних нормах прибылей различных отраслей США (см. рисунок 1), то можно заметить, что, хотя нормы прибыли расположены довольно близко друг к другу, полная тенденция к выравниванию не наблюдается. При этом отрасли можно при желании разбить на группы, в которых наблюдалась бы долгосрочная норма прибыли выше и ниже средней.

Рисунок 1 – Средняя норма прибыли в отраслях США, 1987-2005. Ист.: [13]

Однако мы предложим альтернативное объяснение данному факту, которое, на наш взгляд, лучше встраивается в теорию Маркса и, как мы покажем далее, лучше согласуется с реальностью. Наше объяснение будет основано на теории «реальной конкуренции» пакистано-американского экономиста Анвара Шайха, которая отчасти является развитием фундаментальной критики рикардианской идеи сравнительных преимуществ, начатой Эммануэлем, но сильно от неё отличается в отдельных аспектах.

Прежде всего Шайх замечает, что идеи о монополиях, подрывающих работу рынка, во многом основаны на сильно идеализированных представлениях о том, как должен работать «нормальный» рынок. Он отмечает, что понимание Марксом конкуренции сильно отличалось от современных представлениях о совершенной конкуренции. То, что кажется нам подрывом закона стоимости, на самом деле, является его органической частью.

Шайх в след за Марксом делит конкуренцию капиталов на два взаимосвязанных вида:

• межотраслевую
• внутриотраслевую

Большинство авторов, включая Эммануэля, обращают внимание только на первый вид конкуренции, который, по соображениям Маркса, и приводит к выравниванию нормы прибыли между отраслями, но забывают про вторую.

Вторая же форма, по Марксу, приводит к выравниванию цен на продукцию, производимую в отрасли. Выравнивание цен, в случае существования в отрасли капиталов разной производительности, приводит к различию норм прибылей в отрасли. В таблице 1 представлен пример четырех фирм внутри одной индустрии при общей установившейся цене равной 100. Как видно, это приводит к различию норм прибылей внутри отрасли. Мы пока что опускаем причины различия производительности капиталов.

Таблица 1 – Конкуренция внутри отрасли выравнивает цены, но приводит к различию норм прибылей (цена равна равновесной)

Но возникает вопрос: если нормы прибыли внутри каждой отрасли различаются, то какие тогда нормы прибыли уравниваются между собой в процессе межотраслевой конкуренции? На определённом уровне абстракции Маркс предполагал, что выравниваются средние нормы прибыли по отрасли. Однако уже впоследствии, описывая, как фирмы реагируют на спрос, Маркс вводит понятие «регулирующего условия», а именно — условия производства, по которому происходит выравнивание норм прибылей между отраслями.

«Если количество товаров на рынке больше или меньше, чем спрос на них, то имеют место отклонения рыночной цены от рыночной стоимости. И первое отклонение состоит в том, что при недостаточном количестве рыночную стоимость всегда регулируют товары, произведённые при худших условиях; при избыточном количестве — всегда товары, произведённые при наилучших условиях; что, таким образом, рыночную стоимость определяет одна из двух крайностей…»

«То, что сказано здесь о рыночной стоимости, относится и к цене производства, раз последняя заступает место рыночной стоимости. Цена производства регулируется в каждой отдельной сфере и регулируется точно так же в зависимости от определённых обстоятельств. Но сама она опять-таки является центром, вокруг которого колеблются ежедневные рыночные цены и по которому эти цены выравниваются в течение определённых периодов (см. Рикардо об определении цен производства предприятиями, работающими при наихудших условиях).»

Шайх, используя эту идею, вводит понятие регулирующего капитала. Он утверждает, что внутри отрасли фирмы воюют за доли рынка, и ключевым условием их успеха является возможность временно занижать цены, уничтожая конкурентов. Таким образом, наиболее благоприятным условием для фирмы является то, которое минимизирует её операционные издержки (бухгалтерские издержки на производство единицы продукции = цены материалов, рабочей силы и амортизационных отчислений на единицу продукции).

Действительно, уровень, до которого фирма может долгосрочно опускать цены, и есть значение её операционных издержек. Вторым условием является потенциальная воспроизводимость такого условия, то есть возможность, инвестируя капитал определённой величины, достичь такого же уровня издержек, расширяя предложение товара. Интересно, что, исходя из таблицы 1, фирма D имеет наименьшие операционные издержки и является, таким образом, регулирующим капиталом, однако при установившейся цене 100 она не является самой прибыльной! Однако, как показывает Шайх, опуская цены, фирма всегда может достичь того уровня, когда её норма прибыли будет наибольшей (смотри Табл. 2)

Таблица 2 – Конкуренция внутри отрасли выравнивает цены, но приводит к различию норм прибылей (занижение цены относительно равновесной)

Таким образом, исходя из теории Шайха, нет ничего удивительного, что средние нормы прибыли различаются между отраслями, ведь выравнивание норм прибыли происходит именно между регулирующими капиталами. По разным причинам в отрасли могут присутствовать фирмы разной производительности и не всегда средняя норма прибыли будет равна регулирующей.

Чтобы подтвердить свою теорию, Шайх использует в качестве proxy к регулирующей норме прибыли реальную норму прироста прибыли (real incremental profit rate). На Рисунке 2 можно наблюдать картину гораздо более близкую к классической идее выравнивания норм прибыли. Представленные данные показывают отношение регулирующих норм прибылей между отраслями внутри США.

Рисунок 2 – Норма прироста прибыли в отраслях США, 1987-2005. Ист.: [14]

Само по себе это не означает верность выравнивания норм прибылей на международной арене. Однако Рисунок 3 демонстрирует схожую ситуацию в отношении стран ОЭСР (Организация экономического сотрудничества и развития). К сожалению, подобные данные по отношению к другим странам пока нам не известны. Но, во-первых, довольно сильное межнациональное неравенство отчасти наблюдается и между странами ОЭСР (например, между Германией и Грецией), а во-вторых, в отсутствии хороших данных у нас нет никаких оснований полагать, что картина принципиально отличается на международном уровне. Более того, как верно отмечал Эммануэль, сегодняшний мир предоставляет гораздо больше возможностей для международного выравнивания норм прибылей, чем это было во времена Маркса – за счет глобализации, снижения транзакционных издержек, более сконцентрированных капиталов, позволяющих более агрессивно входить на иностранные рынки и т.д.

Рисунок 3 – Отрасли стран ОЭСР. Отклонение норм прироста прибыли от их среднего (скорректированные по паритету покупательной способности), 1987-2005. Ист.: [15]

Пролегомены к теории зависимого развития на основе реальной конкуренции

Шайх не развивает свою теорию до полноценной теории зависимого развития. Мы же попробуем сделать её наброски.

Давайте предположим ситуацию, когда существует две страны и три отрасли производства. Одна из стран по каким-то причинам содержит все регулирующие капиталы и капиталы с нормой прибыли выше, чем регулирующая при равновесных ценах. Другая же страна содержит в себе все остальные отрасли. Такая ситуация будет приводить к постоянному торговому дисбалансу между странами (см. Рисунок 4).

Рисунок 4 – Конкуренции может приводить к систематическому различию средних национальных норм прибылей (звёздочкой помечены нормы прибыли регулирующих капиталов). Ист.: [16]

Первая страна будет получать большую норму прибыли и будет иметь большие возможности для накопления капитала. При этом в некоторых случаях регулирующая цена в отрасли может достигать таких значений, что фирмы во второй стране обанкротятся, не выдержав конкуренции. Это опровергает идею Рикардо о неограниченной открытости мировому рынку как благу для всех сторон в общем случае и, вопреки его теории, показывает, что именно абсолютные, а не относительные преимущества в конечном счёте определяют победителя этой войны капиталов.

Однако не стоит трактовать эту теорию так, как будто бы наиболее развитые страны концентрируют у себя регулирующие капиталы. Это далеко не всегда так. Чтобы это продемонстрировать, приведём несколько примеров. Перед этим вспомним, что ключевым фактором, определяющим регулирующий капитал, является его воспроизводимость и возможность минимизировать операционные издержки. Оба этих свойства играют важную роль в международной торговле.

Начнём с воспроизводимости. Прежде всего важно отметить, что воспроизводимость предполагает принципиальную возможность за счёт дополнительных инвестиций в отрасль воспроизвести подобный регулирующий капитал. Главным препятствием к подобным инвестициям является принципиальная невоспроизводимость некоторого ресурса, повышающего производительность фирмы. В целом это типичный пример дифференциальной ренты, изложенный Рикардо и исследованный Марксом. Например, невоспроизводимость и ограниченность земли определённого качества позволяют владельцам земли получать ренту, величина которой равна разнице между прибылью регулирующего капитала (капитала на лучших из доступных к новым инвестициям землях) и прибылью капиталов, работающих на более плодородной земле.

Сегодня подобным ограниченным ресурсом часто являются места добычи полезных ископаемых. Страны, обладающие доступом к ним, получают возможность снимать с них ренту. Хорошим примером такой страны является сегодняшняя РФ. Таким странам свойственны многие пороки классического лендлорда. Относительная защищённость от конкуренции заставляет их меньше инвестировать в расширение производства. Захват рынков не является необходимым ни для их существования, ни для сверхприбылей. Также существует факт особой агрессивности «петрократий» на международной арене. Однако при должном контроле со стороны демократически организованного общества и подконтрольного ему государства может получиться что-то вроде Швеции.

Теперь вернёмся к операционным издержкам. В современном мире существует два основных способа понизить операционные издержки:

• повысить производительность труда
• понизить стоимость рабочей силы

Именно первый пункт, как правило, ассоциируется у нас с доминированием стран центра, что верно замечают Lenin Crew. На наш взгляд, связано это прежде всего с высокой концентрацией и централизацией капиталов стран центра, что позволяет им повышать производительность за счёт прямого и косвенного эффекта масштаба, а также за счёт возможности крупных инвестиций в сферу R&D. Эффекты масштаба, широко исследованные в эмпирической литературе, лишь относительно недавно начали описываться в рамках мейнстрима экономической теории. На наш взгляд, именно классический марксистский подход способен наиболее органично отразить эти явления.

Теперь допустим, что у нас есть две страны — А и В. Страна А обладает большим научным потенциалом, высокой концентрацией капитала, что снижает её издержки. Страна В является бедной, частично аграрной страной с низким уровнем инвестиций в инновации, неважной инфраструктурой. Теперь предположим на минуту, что зарплаты в обеих странах равны. Ясно, что операционные издержки в стране А будут явно ниже, чем в стране В. Вполне возможно, что заработная плата в обеих странах будет на столь высоком уровне, что страна В вообще не сможет войти на рынок, поскольку её операционные издержки будут превышать равновесные цены.

Кажется, что ситуация в стране В крайне плачевная. Вполне возможно, она даже окончательно вернётся к аграрному хозяйству. К слову, это опровергает идею Эммануэля о том, что устранение различия зарплат само по себе приведёт к благу рабочих периферии. Его упущение внутриотраслевой конкуренции и неравномерности технологического развития не позволило ему по-настоящему понять тот банальный факт, что фирмы могут попросту проигрывать конкуренцию, и если это случается внутри национальных границ, то рабочие этих фирм просто переходят к победителям, в то время как в случае международной конкуренции межнациональные барьеры вынуждают рабочих довольствоваться только тем рынком, который предоставляет им их национальная экономика.

Но давайте опустим заработную плату в обеих странах так, чтобы фирмы в стране B могли существовать. В этом случае капиталисты страны В получат возможность извлекать прибыль. Однако ясно, что норма прибыли в стране В будет ниже, что приведёт к более медленному накоплению капитала, чем в стране А, меньшим инвестициям в разработку новых технологий и т.д. Получается, что отставание страны В со временем будет только увеличиваться. Ситуация выглядит почти безвыходной.

На этом можно было бы остановиться, но ясно, что исследуемая ситуация далека от нашей текущей реальности. Давайте теперь опустим заработные платы в стране В относительно страны А. С уменьшением заработной платы прибыли в стране В будут расти. В какой-то момент, опуская заработные платы, мы можем достичь момента, когда операционные издержки фирм в стране В сравняются или даже станут меньше, чем в стране А. Таким образом, условия страны В могут стать регулирующими. При этом ясно, что эта регулирующая позиция будет «куплена» за счёт повышенной эксплуатации местной рабочей силы, что сложно назвать признаком процветающей страны.

Тем не менее теперь страна В получает преимущество перед страной А в виде относительно более высокой нормы прибыли, что потенциально могло бы увеличить темпы накопления её капитала и массу инвестиций в новые технологии. Однако вот незадача: теперь, когда зарплаты в стране В такие низкие, местные капиталисты не очень спешат вводить новые технологии, расширяться и сращиваться друг с другом для повышения производительности труда, поскольку труд даётся им слишком дёшево. Получается своеобразный замкнутый круг: чем выше зарплаты, тем выше мотивация к росту производительности труда, но тем меньше возможности для этого из-за низкой нормы прибыли, и наоборот.

Кажется, эта ситуация уже гораздо ближе к реальности. Усугубляться она может множеством институциональных факторов — от коррупции до низкого доверия в обществе. Какой тут может быть выход?

Ну, например, при наличии сильного государства (возможно, даже далёкого от идеалов демократии) оно могло бы сделать многое, на что у местных капиталистов не хватало мотивации, или даже принудить капиталистов к определённому поведению административными методами. Также государство могло бы выбирать наиболее перспективные отрасли и защищать их торговыми тарифами. Это, с одной стороны, защитило бы их от внешней конкуренции, но, с другой, ещё больше отбило бы желание капиталистов повышать эффективность, что потребовало бы ещё более жёстких нерыночных средств принуждения. Постепенно это помогло бы стране В повысить производительность и закрепиться на внешних рынках, даже при повышении зарплат.

Ясно, что описываемая стратегия сильно напоминает действия, например, пост-маоистского Китая, но разные элементы её можно найти практически во всех примерах успешного догоняющего развития.

Изложенная теория требует дальнейшей разработки, но даёт прочный каркас понятий, позволяющий описывать реальность в достаточно общем наборе случаев. В завершение добавим немного провокации и представим себе ситуацию, в которой, даже опустив заработные платы, страна В не смогла бы соперничать со страной А в силу отсталости институтов, укоренённости населения в аграрном секторе, который, при всей низкой производительности и периодах голода, тем не менее предоставлял бы лучшие возможности для жизни, чем поездка в город и работа на фабрике за копейки. Условия страны А остались бы регулирующими. Какая бы стратегия помогла в таком случае?

Возможно, государству в таком случае пришлось бы полностью отказаться, по крайней мере на время, от капиталистических институтов и действовать через административный нажим, возможно, даже при поддержке народных масс, которые надеялись бы на светлое будущее. При этом, достигнув определённого уровня развития — прежде всего пройдя индустриальный рывок, — необходимость в административном прессинге пропала бы, а население стало бы задумываться о переходе к капиталистическим институтам. Не похоже ли это описание хоть отчасти на судьбу многих обществ так называемого «реального социализма»?

Вывод

Автор статьи и команда Lenin Crew проделала большую работу по осмыслению теорий зависимого развития и формирования своей собственной концепции. Эта работа достойна похвалы. Однако не со всех теоретиков зависимого развития представителям Lenin Crew удалось взять все прогрессивное. Эвристический потенциал теорий Эммануэля остался за бортом их критики, в то время как работа Джона Смита в некоторых аспектах чрезмерно превозносится, тогда как в других — слишком критикуется. Альтернативная теория, которую предлагает Давид Ростомян, хотя и является в определенном смысле шагом вперёд на встречу истине, все-таки содержит ряд пробелов и изъянов.

Чтобы подытожить, укажем еще раз на наши разногласия. Они же во многом будут совпадать с различиями в концепциях Соломона Львовича Выгодского и Анвара Шайха.

1)  Мы считаем, что неполное использование основного капитала является нормальным (равновесным) явлением и органическим элементом марксовой теории цен производства. Выгодский же видит в них особое свойство качественно, отличающее монополистический капитализм от капитализма свободной конкуренции.

2) Cверх-эксплуатация рабочих видится нам излишним термином. Лучше говорить о различии стоимости рабочей силы в разных регионах обусловленной социальными факторами.

3) Мы согласны с Выгодским, что действие монополий (в смысле крупных игроков на рынке) имеет сильные ограничения, но видим эти ограничения более строгими. При этом мы считаем, что различие размера фирм, их издержек и доминирование одних фирм над другими является органической частью конкуренции, как её понимал Маркс, и классическая политэкономия, а не её отрицанием. Степень концентрированности капиталов в отраслях сама по себе не даёт крупным игрокам на долго завышать цены выше цен производства. Более того, степень концентрированности скорее будет приводит к меньшей волатильности цен на рынке, поскольку фирмы будут компенсировать краткосрочные колебания спроса за счёт изменения загрузки основного капитала, а не за счёт подстройки цен.

4) Межнациональное различие заработных плат обусловлено далеко не только различием уровня квалификации. Различие заработных плат на схожий труд и различие производительности труда между странами являются двумя сложным образом связанными друг с другом (но относительно независимыми!) детерминантами их положения на мировой арене.

Автор: Красный тополь

[1] Давид Ростомян. «Современные теории империализма». LeninCrew: https://lenincrew.com/modern-imperialism-theories/

[2] Давид Ростомян. «Советская наука об империализме. Теория монопольных прибылей С. Л. Выгодского. Рецензия». LeninCrew:  https://lenincrew.com/vygodsky-review/

[3] Emmanuel, Arghiri. Unequal Exchange: A Study of the Imperialism of Trade. With additional comments by Charles Bettelheim. Translated from the French by Brian Pearce. New York: Monthly Review Press, 1972. xlii, 453 p.​

[4] The Economic Development of Latin America and Its Principal Problems (New York: United Nations, 1950

[5] Baran, Paul A. (1957), The Political Economy of Growth, Monthly Review Press, New York.

[6] Sweezy, Paul M. The Theory of Capitalist Development: Principles of Marxian Political Economy. New York: Oxford University Press, 1942

[7] Судя по предыдущим статьям коллектива, автор в курсе данных работ, но тогда в каком смысле теория Эммануэля – «стержень», не очень ясно.

[8] С. Л. Выгодский, «Современный капитализм (Опыт теоретического анализа)», 1975, стр. 112–129

[9] для примера см. Scharfenaker, Ellis and Gregor Semieniuk (2017). “A statistical equilibrium approach to the distribution of profit rates”. In: Metroeconomica 68.3, pp. 465–499.

[10] тут даже можно согласится с тезисом о сверхвысоких зарплатах в Англии вызванных резким сокращением населения из-за чумы, как одним из основных факторов, запустивших процесс Промышленной революции, см. Allen, R. C. The British Industrial Revolution in Global Perspective. Cambridge: Cambridge University Press, 2009. 342 p.​

[11] ТЬЕРМОНДИЗМ (от фр. tiers monde третий мир) – ответвление леворадикальной идеологии, предполагающее ведущую роль рабочих и крестьян стран третьего мира в преодолении капитализма. Пролетариат стран первого мира как правило рассматривается тьермондистами целиком и полностью как «рабочая аристократия», не способная к подлинному сопротивлению силам капитала и частично заинтересованная в сохранении классового господства.

[12] см. Foley, D. K., Michl, T. R., & Tavani, D. Growth and Distribution. 2nd ed. Cambridge, MA: Harvard University Press, 2019. 320 p., с. 120​

[13] Anwar Shaikh. Capitalism: Competition, conflict, crises. New York, NY: Oxford University Press, 2016., с.306

[14] Anwar Shaikh. Capitalism: Competition, conflict, crises. New York, NY: Oxford University Press, 2016.б с.308

[15] Anwar Shaikh. Capitalism: Competition, conflict, crises. New York, NY: Oxford University Press, 2016., с. 312

[16] Anwar Shaikh. Capitalism: Competition, conflict, crises. New York, NY: Oxford University Press, 2016., с. 270