© flickr.com/photos/donkeyhotey/
Наблюдатели коллективно ломают голову над разворачивающимся президентством Трампа. Его бахвальская кампания выступала против истеблишмента обеих партий и демонстративно продолжала это до его инаугурации. Тем не менее его антиистеблишментаризм был поставлен под сомнение, поскольку «шок и трепет» – шквал запутанных распоряжений и заявлений расшатывает государственное устройство США. Некоторые действия на первый взгляд преследуют цель выполнить предвыборные обещания – отмена Obamacare (закон о коренном реформировании системы медицинского страхования) или финансового регулирования Додда Франка. Другие свидетельствуют о преемственности политики прежней администрации – поддержка Японии на Сенкаку/Дяоюйдао против Китая, продолжение санкций против России или выбор стран, на поездки в которые налагаются ограничения.
Можно было бы просто лишить его должности за то, что он мошенник, полный ложных обещаний. Но не это нужно делать для того, чтобы определить форму его мошенничества, характер его патологии и таким образом динамику его президентства.
Начнем с основ. Все партии, способные прийти и пребывать у власти в капиталистическом обществе, должны иметь то, что политолог Эндрю Гэмбл в своем классическом исследовании британской консервативной партии назвал «политикой власти» и «политикой поддержки». Немецкий философ Юрген Хабермас так же утверждает, что партии необходимы стратегии, чтобы обеспечить стабильный капитал и, соответственно, легитимность. Политика власти представляет собой стратегию партии по обеспечению и продвижению тех интересов в стране, о которых она заявляет, придя к власти. Политика поддержки является ее стратегией – призывы, уступки и т. д. – с помощью которой она получает достаточное количество голосов, чтобы прийти и остаться у власти.
Джулиус Ньерере, президент Танзании, в 1960-х годах, когда он был обвинен США в однопартийности его государства, сделал колкое замечание, что «Соединенные Штаты также государство одной партии, но из-за типичного американского сумасбродства таких у них две».
Проще говоря, в Соединенных Штатах политика поддержки партий очень расходится с их политикой власти, которая существует по сути для продвижения внутри страны и на международном уровне интересов ее корпоративных элит, среди которых финансовый сектор и военно-промышленный комплекс, которые недавно были самыми важными. Эта установка неизбежно предполагает пренебрежение интересами подавляющего большинства избирателей страны.
Демократы исторически опирались в большей степени на голоса этого неоднократно обманутого большинства. В последние десятилетия они побеждали на выборах во многом благодаря тому, что не было другой партии, за которую можно было бы проголосовать. Однако в 2016 году Трамп выиграл, манипулятивно вызывая гнев выбранной части этого большинства, отбирая значительную часть базы избирателей демократов. Явка избирателей была низкой, и Трамп получил поддержку немногим более 26 процентов избирателей. Клинтон, возможно, получила бы еще пару миллионов голосов, но даже превзойдя Трампа в два раза, она не смогла воодушевить достаточное количество избирателей, даже представителей меньшинств и женщин, отвергаемых Трампом, чтобы выиграть голосование коллегии выборщиков.
Политика поддержки Трампа привела его в Белый Дом, но он прибыл туда аутсайдером, без четкой политики власти, кроме своих собственных предрассудков и деловых интересов. Большинству он кажется богачом, хотя он родом из нижних чинов корпоративного мира США и никогда не подходил ему. В самом деле, его путь к президентству, возможно, был способом добиться признания среди самых эксклюзивных корпоративных кругов США. Это пари Трамп выиграл. Большинство бизнес-лидеров, не теряя времени, крутятся вокруг Трампа, навязывая ему свои условия. Они внесли ясность в его политику власти, что нашло отражение в его кабинете: самый богатый, хотя не самый ярый сторонник существующего порядка.
Ключом к расшифровке Трампа является то, что разрыв между его предвыборной риторикой и его действиями у власти так же велик, как разрыв между нетрадиционными предвыборными призывами, необходимыми ему для того, чтобы добраться до власти, и обязательствами, которые он приобрел после того, как туда попал.
Президентская избирательная кампания 2016 года явно требовала большой дозы популизма, щедро сдобренного женоненавистничеством, расизмом и некоторой озабоченностью по поводу интересов трудящихся. Это лежало за «изоляционизмом», протекционизмом и фискальной расточительностью на пути кампании. Тем не менее, стратегически успешно обратившись к достаточному количеству избирателей в ключевых районах, чтобы выиграть голосование коллегии выборщиков, Трамп радостно ринулся в объятия истеблишмента, который, скорее всего, и был его целью все это время. Необходимым результатом стал более широкий разрыв между его политикой поддержки и его новой истеблишментарной политикой власти.
Реальная преемственность, лежащая в основе грандиозных действий Трампа против истеблишмента становится более понятной, если мы принимаем во внимание, с одной стороны, что этот разрыв был довольно широк даже при предыдущей администрации, а с другой, что заявленные цели Трампа не могут быть реализованы. Рассмотрим вопрос об отмене Obamacare и закона Додда-Франка. С одной стороны, Obamacare — фундаментально выгодное предприятие для страховой отрасли, в то время как «Додд-Франк» повторно регулировал финансовый сектор только затем, чтобы сохранить в прекрасном состоянии его характер «казино капитализма».
На международном уровне Трамп не изоляционист. Согласно ученым, коммунистам Чарльзу и Мэри Бёд, иконе новых левых Уильяму Эпплмену Уильямсу, консервативному ветерану ставшему радикалом Эндрю Басевичу, США всегда были экспансионистской страной. Этого всегда желал и желает по сей день высший класс.
Разные президенты обеспечивали лишь разные оправдательные речи: Клинтон, например, дал нам глобализацию, а Буш — империю. Только уменьшение средств США и сопротивление других государств в многополярном мире изменили картину в последнее время, приведя к отсутствию четкой доктрины у Обамы.
Помимо необходимости обеспечения его собственных бизнес-интересов, которые, как и в случае России, могут потребовать некоторых изменений в зависимости от существующих угроз, нужно сохранить военно-промышленный комплекс на подъеме. Хотя правители других государств несклонны идти на поводу у американских финансовых и транснациональных корпораций, целом не стоит ждать отклонения от давней практики рьяной экспансии США, ограниченной только уменьшением средств и растущим сопротивлением за рубежом.
С тех пор как выборы 2016 года продемонстрировали несостоятельность профессиональных политических классов и привели к выборам самонадеянного аутсайдера, разногласия между ним и истэблишментом будут продолжать раскачивать государственное устройство США.
В зависимости от того, как эти отношения будут развиваться, и от того, насколько важным останется для него защита рабочего класса в 2020 году, расстояние между политикой власти и политикой поддержки Трампа будет увеличиваться или уменьшаться.
Тем не менее следует отметить два основных отличия Трампа от его предшественников. Во-первых, открытый расизм и женоненавистничество Трампа, безусловно, будут поддерживать худшие элементы американского общества, что предвещает рост расистского и гендерного насилия. Во-вторых, эгоист Трамп не будет думать ни о чем, предпочитая широкие жесты более последовательной и тщательной разработке политики и ее реализации, не обращая внимания на беспорядки и хаос среди обычных людей, от которых презрение Трампа едва ли скрыто.
