Я хочу поблагодарить организаторов этой конференции, мероприятия, которое нам так необходимо сейчас, за любезное приглашение поучаствовать в нем.
История человечества – нелинейный и, как правило, турбулентный процесс. Иногда он может принимать хаотический характер. Бывают периоды высокой «плотности» или «концентрации» исторической динамики. Есть точки, где возможен тот или иной вариант развития событий, и мы не в состоянии предсказать при помощи детерминистских моделей, по какому именно пути пойдет дальнейшее развитие. «Выбор» может иметь огромные последствия, иногда способен определять дальнейший ход развития на десятилетия вперед. Мы переживаем именно такую «критическую фазу», и потому в состоянии совершить решающий выбор, определяющий будущее Европы, в двух важнейших точках континента: Украине и Греции.
На Украине сейчас мы, к сожалению, заигрываем с новой мировой войной и серьезным конфликтом между западными державами и Россией. И конфликт этот провоцируют неоконсерваторы.
Кризис и конфликт на Украине будет существенно определять развитие ситуации в мире – он сформирует отношения между Евросоюзом и Россией, а также определит роль Европы в нашем мире. И если Украина сыграет решающую роль в формировании внешних параметров Евросоюза и определит его роль в мире, то Греция выполнит ту же функцию в формировании внутренней структуры ЕС.
Украина используется наиболее радикальными неоконсерваторами для атак на Россию и косвенно для атак на любую идею автономии Европы, поскольку оная предполагает укрепление связей с Москвой (кроме того, эти атаки знаменуют собой и вторую фазу развала и разрушения СССР, поскольку этот процесс начался в 1991, но не закончился).
Россия, обладая ядерным арсеналом, традиционно проводит независимую политику и остается сильным государством – точкой концентрации «жестких» и «полужестких» мировых сил, способных бросить вызов системе контроля над всей планетой, осуществляемого «тоталитарной империей глобализации», которая в свою очередь является результатом альянса международного финансового капитала и военно-промышленного комплекса США. Как мы знаем по докладам Джеремии и Вулфовица, чуть ли не официальной целью превентивной политики США, проводимой после окончания холодной войны (если она действительно когда-либо заканчивалась), является стремление предотвратить любой возможный альянс между двумя другими полюсами международной системы (например, Западной Европы и России, Китая и России), поскольку такой альянс сможет бросить вызов монопольной власти США на нашей планете. Развитие партнерских отношений между Западной Европой и Россией стало бы тяжелым ударом по идее «Американского XXI века», будучи потенциальной угрозой пусть и едва заметному, но чрезвычайно мощному финансовому альянсу, правящему миром или, по крайней мере, стремящемуся к этому.
И если Украину неоконсерваторы используют для формирования отношений в Евразии и атак на Россию (перед атакой на Китай), то Греция используется неолибералами для переформатирования не только экономической и социальной ситуации в Европе, но и для фактического уничтожения системы социального обеспечения (а также для «смены режима» в дальнейшем).
Они уничтожают каждый элемент демократического управления, пусть пока и не действуя открыто. Они не тронули пока еще внешние атрибуты «демократии» и суверенитета, но систематически разрушают само содержимое этих терминов. После мая 2010-го представители народа уже практически ничего не решают – они должны лишь легализовать решения «Тройки», которая сама является альянсом неизбираемых европейских институций (Европейский Центробанк и Еврокомиссия), МВФ (который представляет совокупные интересы «рынков» – мировых финансов) и немецкой элиты, за которой следуют элиты других европейских стран.
Некоторые левые до сих пор мыслят в терминах капитализма, описанного еще Марксом, Смитом и Риккардо, и представляют себе некие спонтанные кризисы, вызванные полностью «независимыми» субъектами. Такая модель основана исключительно на восприятии капитализма образца XIX-XX веков. В данный же момент такая характеристика лишь уводит нас от реальности. За кажущимся «автоматизмом» рынков и хаотическими действиями политиков стоят те, кого можно условно назвать «ленинцами рынков». Современный капитализм – не тот, что описан Марксом, Смитом и Риккардо – это управляемая система, хотя управляется она и не посредством централизованного планирования или политического контроля (как в Советском Союзе). Чтобы противостоять врагу, его нужно сначала назвать, как писал в одной из своих последних работ Зин Зиглер. И я полностью с ним согласен в том, что именно финансовый капитал является архитектором и стратегом, прокладывающим путь к новому тоталитарному обществу.
Греческий эксперимент
Однако позвольте мне сосредоточиться все-таки на происходящем в Греции. Вы, наверное, хорошо помните, что осенью 2008-го у нас был крупный банковский кризис. Банки тогда спасли за счет государства, при этом не национализируя их. Банковский кризис таким образом был трансформирован в кризис суверенного долга. В то же время Грецию использовали для того, чтобы превратить кризис нерегулируемой финансовой системы в конфликт между народами Европы. В конце 2009-го западная (в особенности немецкая) пресса начала кампанию травли Греции, основанную на полуправде и полулжи, что действительно было в новинку для послевоенной Европы. Ни одну из стран ЕС прежде не травили подобным образом. Это был управляемый, хорошо спланированный, а отнюдь не спонтанный процесс. Он совпал по времени и с появлением в международной прессе такой аббревиатуры как PIGS – Португалия, Ирландия, Греция, Испания. Иными словами эти страны Европы назвали свиньями. И было совершенно ясно, что именно собирались с ними сделать. Волна травли Греции в немецкой прессе (а также в других странах Европы, пусть и в меньшей степени), не может не напоминать аналогичную кампанию против Сербии, Ирака или Ливии перед началом агрессии против этих стран. Это что-то вроде медиа-бомбардировки. Мы стоим на пороге новой войны в Европе – войны экономической. Раньше ее вели в странах третьего мира.
В конце 2009-го – начале 2010-го Греция стала объектом скоординированной атаки со стороны «рынков» – то есть крупных международных банков и фондов, действующих совместно с рейтинговыми агентствами и прессой. Должен напомнить, что как раз перед кризисом Греция считалась рейтинговыми агентствами оптимальным вариантом для инвестиций, а вскоре после этого ее чуть ли не объявили банкротом. Конечно, подобную атаку было бы труднее осуществить, если бы греческое правительство не возглавлял Георгиос Папандреу – политик, которому приятнее было быть в компании Джорджа Сороса и Ротшильдов, чем своего народа – он просто смог использовать престиж Греции ради собственного блага. Всего лишь за несколько месяцев страна вдруг стала неплатежеспособной и вынуждена была просить о помощи у ЕС, МВФ и Европейского Центробанка – это и есть пресловутая «Тройка», которая фактически и представляет собой альянс международных финансов и немецкого руководства (за которым послушно следуют прочие европейские элиты). Это что-то вроде своеобразного фаустовского альянса, если можно так сказать, между Берлином и Goldman Sachs.
Они заявили, что готовы помочь Греции справиться с ее многочисленными проблемами. Не вдаваясь в детальные рассуждения, я приведу всего лишь некоторые цифры.
В результате такой помощи со стороны ЕС и МВФ ВВП Греции сейчас на 27% ниже, чем в 2010-м. Это больше потерь ВВП в период Первой мировой войны таких стран, как Франция и Германия. Такие потери сравнимы с тем, что происходило в последние 3-4 года существования Веймарской республики или в период Великой Депрессии в США. Уровень безработицы зашкаливает: двое из трех молодых греков – безработные, а условия труда работающих напоминают рабские. Системы социального и пенсионного обеспечения, здравоохранения – все они практически разрушены.
Все эти меры предпринимались якобы для решения проблем конкурентоспособности греческой экономики, ее долгового и бюджетного дефицита. Однако в результате реализации данной программы долг Греции увеличился со 110% ВВП до 180%, а это фактически означает, что он никогда не будет выплачен. Экспорт всей греческой продукции (за исключением нефтепродуктов) упал! Над нами провели масштабный эксперимент, и теперь мы видим, что нет никакой пользы (даже в смысле «конкурентоспособности») или смысла в подобной трансформации южной и восточной Европы в третий мир, потому что там уже действуют другие конкуренты. Продукция из Китая, Бангладеш или Габона в любом случае будет дешевле европейской.
Однако это не только экономическая проблема. Разрушение греческой экономики и греческого общества – это не только социально-экономический выбор, но и проект по смене режима – проект, базирующийся на разрушении экономики и общества. Соглашения между Грецией и «Тройкой» стали новшеством не только в истории Европы, но и в истории колониализма. Они в буквальном смысле превратили Грецию в погрязшую в долгах колонию. Они переписали греческую конституцию, убрав из нее пункты, касающиеся национального суверенитета. В 2011-м я посетил Кубу и пообщался там с известным кубинским журналистом, и он сказал мне, что был весьма удивлен тем, что заместитель главы правительства Люксембурга рассказал им в ходе своего визита на Кубу. Он, в частности, сказал им: «Послушайте, это неправда, что мы собираемся якобы забрать Акрополь у Греции, хотя это и не так уж далеко от истины. Мы просто намерены контролировать всё, в том числе и собственность».
За каждую «дозу» финансирования Греции пришлось отказаться от какой-то доли государственной собственности, доли своего суверенитета, даже от доли частной собственности (из-за чрезмерного налогообложения). Фактически это и была программа по трансформации страны в то, что называют «погрязшей в долгах колонией», но «колонией», которая не стабильна – которую и дальше продолжают разрушать.
Хотя демократия по-прежнему остается официальной формой правления в Греции, греческое правительство и его европейские «партнеры»-колонизаторы сделали все возможное, чтобы лишить греческий народ права выражать свое неприятие этой программы.
Они фактически запретили демонстрации. У нас ведь были массовые акции протеста – полмиллиона, миллион человек в Афинах, но их подавила полиция, превратившая весь центр Афин в одну сплошную газовую камеру, чтобы в следующий раз, когда речь пойдет об уничтожении демократии и социальных прав, люди уже не протестовали.
Словно по Кафке
Проводилась и психологическая война. Я имею в виду то, что медиа-политика в самой Греции строилась так, чтобы убедить греков в том, что их страна уже уничтожена, и они ничего не могут с этим поделать. И, во-вторых, в том, что они сами в этом виноваты. Такое сочетание сожаления и вины психиатры называют депрессией. Люди в депрессии часто сводят счеты с жизнью. И у нас действительно была волна самоубийств. Находясь в депрессии, ты не бунтуешь. Ты восстаешь, когда у тебя есть надежда на что-то лучшее, когда ты веришь в справедливость. А если ты чувствуешь за собой вину, этого не происходит.
Это был достаточно интересный эксперимент по подавлению самой способности греческого народа сопротивляться, по подрыву его уверенности в своих силах и вере в свое государство и демократию. Цель такого эксперимента – уничтожить психологическую защиту населения, ввергнуть греков состояние, чем-то схожее с состоянием немцев в 1945-м, французов в 1940-м или советских граждан в 1991-м – то есть уничтожить психологическую базу буржуазной парламентской демократии Греции.
Сначала нужно подавить в людях веру в самих себя, в свою способность управлять страной и влиять на политику, иначе любые ваши антидемократические меры провалятся при первой же попытке их внедрить. Думаю, что моральные и психологические аспекты реализованной в Греции программы слегка напоминают атмосферу, описанную в романах Франца Кафки. И это важный момент, поскольку он подтверждает то, что мы переживаем систематическую атаку на социальные завоевания, на демократию – ту буржуазную демократию, которая сформировалась в Европе после Второй мировой войны.
Хотя мы часто слышим о таких вещах, как автоматизм и спонтанность рынков, можно заметить, что эта «атака рынков» на Грецию не стихала до мая 2010-го.
Однако в тот же период не наблюдалось аналогичных атак на другие периферийные страны (вроде Италии, Португалии или Испании), хотя их положение было во многом аналогично греческому. Когда же Греция наконец подписала соглашение, на следующий же день начались атаки на другие периферийные страны. У меня складывается впечатление, что мы имеем дело с неким тайным финансовым Гудерианом, атакующим одну страну за другой. И я думаю, что это специально разработанный план по изоляции жертв этих атак: Грецию уничтожат, а другие посмотрят на то, что с ней случилось, и станут послушными.
И вот мы видим, что происходит падение ВВП Италии на 8%, что, конечно, много, но не сравнимо с 27% падения ВВП Греции. Я считаю, что все это спланировано специально, чтобы невозможным стал какой-либо союз между европейскими государствами для их совместных действий против рынков. Однако подобный союз необходим, чтобы противостоять масштабному «контрреволюционному» проекту, долгосрочной целью которого является отмена всех достижений эпох Ренессанса и Просвещения и, конечно, результатов народной победы над Гитлером и нацизмом.
То, что происходит сейчас в Греции, как я уже говорил, очень напоминает Веймарскую республику в Германии 1929-1933. Германия тогда находилась под давлением внешних сил, требующих выплаты огромных репараций, как и Греция, которая пытается выплатить непомерные долги, которые не в состоянии даже обслуживать. Германия тогда под руководством канцлера Брюнинга проводила ту же политику, которую Греции навязывает «Тройка». Как и в Веймарской Германии, такая политика привела к коллапсу политической системы и в современной Греции. СИРИЗА является результатом фактического краха старых партий, учитывая, что кто-то все же должен управлять страной. Кроме того, ее успех обусловлен тем фактом, что она смогла подать себя как партию, способную остановить уничтожение страны.
СИРИЗА и ее фундаментальные противоречия
Коалиция СИРИЗА сталкивается с фундаментальными противоречиями. Она обещала решить проблему с помощью классической левой социал-демократической политики, жесткой позиции на переговорах с кредиторами, избегая, однако, серьезного конфликта с ними. Но для проведения социал-демократической политики обществу нужно что-то предложить. Голод не может быть основой социал-демократии. СИРИЗА же с уверенностью заявила, что каким-то образом сможет решить проблему, заняв жесткую позицию на переговорах с кредиторами. Я лично не уверен, что это вообще возможно, но я бы предпочел пусть такой, но компромисс (если он пойдет на благо страны), но никак не капитуляцию, последствия которой будут крайне негативными. До сих пор в Греции некоторый мир и демократия сохранялись, потому что была еще большая надежда на коалицию СИРИЗА. Если угнетаемые слои населения не найдут возможности изменить ситуацию посредством выборов и нормального политического процесса, тогда возможно все, что угодно. Вполне вероятно, мы можем оказаться в ситуации гражданской войны (пусть даже и «вялотекущей»). По крайней мере это один из вариантов развития событий.
Проблема СИРИЗы заключается в том, что на пути к власти она приняла самые радикальные лозунги оппозиции (выдвинутые как обществом, так и изнутри самой партии) – лозунги, направленные против кредитных соглашений и меморандума между «Тройкой» и правительствами Греции. Однако СИРИЗА не смогла или не пожелала понять глубинную логику (и соответствующие последствия) анализа, в котором программа помощи Греции рассматривается не просто как программа серьезных экономических и социальных антиреформ, но и как программа «захвата» государства-нации и подрыва его демократических, социальных и государственных функций. И это не говоря уже о серьезных геополитических последствиях реализации данной программы.
Руководство СИРИЗы по-прежнему рассматривает эту программу как некую ошибку, а не как логическое следствие европейской либеральной системы. Кроме того, у руководства СИРИЗы есть абсолютно необоснованные и крайне опасные иллюзии относительно того, что США и Израиль могут помочь Греции, действуя наперекор Германии.
СИРИЗА резко критикует политику предыдущих правительств, но она желает решить проблему в рамках системы, которая и воспроизводит эту политику. В то же время другие силы (как внутри, так и вне коалиции СИРИЗА), использующие более радикальную риторику, тоже не желают или не могут подготовить народ Греции (и самих себя) к рискованному и трудному пути, избежать которого не удастся, если действительно они желают спасти греческое государство, общество и демократию.
Исход греческого кризиса будет иметь решающее значение для самого характера Евросоюза. Поэтому фактически то, что господствующие европейские элиты и финансовый капитал пытаются предпринять (твердя о необходимости платить долги), – это дать право «Тройке» управлять правительством. Они формально не выступают против выборов и номинального греческого правительства, до тех пор пока оно выполняет то, что им говорят. Значит, мы имеем дело с экспериментом по внутреннему управлению Евросоюзом. Если это пройдет в Греции, то рано или поздно тот же принцип будет применен в других странах южной и восточной Европы, а в перспективе и в государствах центральной Европы. Если действительно финансовый тоталитаризм существует и готовится к решающей битве против нашего общества, то наше поражение в Греции будет иметь последствия для всего континента – здесь можно даже провести аналогии с поражением демократической Испании в 1939-м.
В сложившейся ситуации у Евросоюза есть два пути: либо превратиться в тоталитарную структуру (что предполагается некоторыми пунктами Маастрихтского соглашения), хотя это и противоречит идеологии Евросоюза, в свое время «проданной» европейской общественности. Либо ЕС будет саморазрушаться в ходе хаотичного процесса, удовлетворяя отдельные требования множества маленьких стран, которые будут вести между собой экономические войны, однако не смогут противостоять давлению международных финансов и, вероятно, гегемонии США.
До сих пор в Европе мы наблюдали лишь протест против этого тоталитарного проекта, но ему не было реальной альтернативы. По сути, в Европе предлагали лишь две идеи: во-первых, возврат к кейнсианской политике (то есть чтобы Германия сама утилизировала свой профицит). Эти требования по своему характеру были не столько политическими, сколько профсоюзными. Мы все требуем покончить с мерами экономии, повысить зарплаты, увеличить социальные расходы, но мы не предлагаем иной модели. Вторая идея исходит от людей, которые утверждают, что им не нравится Евросоюз, поэтому его следует разрушить, однако они не могут внятно объяснить, что возникнет на месте разрушенного ЕС.
Так, например, многие критически относились к Советскому Союзу, но были разочарованы, когда он распался. Поэтому важно критиковать существующие структуры, но настолько же важно и представлять себе, куда мы придем; следует развивать стратегии и политические инструменты, способные подтолкнуть Европу или некоторые из европейских государств идти по третьему пути.
Поэтому я считаю, что такой клуб, как наш, и, возможно, другие наши инициативы, должны начать с разработки детальных проектов того, чем мы бы хотели заменить существующий ныне Евросоюз. На уровне договоров, на уровне экономических механизмов. Мы должны начать дискуссию и поставить вопросы. Может ли, например, существовать демократическая Европа, если она будет полностью открыта для глобализации? Можно ли перейти к некоторым формам кейнсианства без определенных форм протекционизма? Должны ли мы запрещать деривативы и прочие финансовые продукты? Или пытаться контролировать влияние финансов во всех политических, экономических и социальных институциях такого Союза? Потому что в Евросоюзе вы повсюду встретите людей из Goldman Sachs. И, следовательно, у нас возникает путаница: вместо того чтобы проводить демонстрации только в Брюсселе и Берлине (что мы, кстати, нечасто делаем), нам, вероятно, следовало бы также организовывать демонстрации перед их офисами в Нью-Йорке. Все это подтверждено документально, у нас есть списки этих людей – премьер-министры Греции или Италии, даже сам президент европейского Центробанка и многие другие – все они люди Goldman Sachs. Компания, контролирующая финансовое положение европейских банков и имеющая доступ ко всем их тайнам, сама контролируется Goldman Sachs.
Нам нужно начать говорить об этом, потому что пока мы этого боимся. И, во-вторых, мы должны предложить институциональные барьеры против вмешательства Goldman Sachs в европейские дела. Нам нужно кооперироваться, потому что наш противник это как региональные, так и международные силы, а мы, к сожалению, действуем на локальном уровне, занимаемся политикой на уровне своего государства, и у каждого своя повестка. Между тем перед нами предстает настоящий монстр, а мы даже не способны скоординировать свои действия.
Я бы хотел также отметить, что мы находимся как раз посередине переходного процесса, начавшегося в 1991-м. Это переходный процесс от американской империи к империи финансов. Сейчас финансы в союзе с Америкой, но они же ее и используют. Это феномен, который чем-то напоминает процесс перехода от Британской империи к империи американской.