В прошлом либерализм был прогрессивным течением. Именно либералы уничтожали феодализм и власть церкви, сражались за идеалы свободы, равенства и братства. Однако уже с самых первых побед практически сразу происходила трансформация.
По факту «идеальные» представления часто отбрасывались и заменялись материальной выгодой. Были в истории и люди вроде Робеспьера, которые пошли дальше типичной буржуазной программы. Его ближайший соратник Сен-Жюст рассуждал так:
«Человек не создан ни для работы у станка, ни для больницы, ни для богадельни: все это отвратительно… не должно быть ни богатых, ни бедных. Бедняк выше правительства и сильных мира сего; он должен говорить с ними как хозяин… Нам нужна доктрина, которая осуществила бы эти принципы на практике и обеспечила бы благополучие всего народа. Богатство — подлость… Нищету надо уничтожить путем распределения национального имущества между бедняками».
Но подобные идеи, которые иногда напоминали социалистические, в итоге, как известно, канули в лету. Чаще всего таких деятелей если не убивали, как в случае с Робеспьером, то сажали в тюрьмы или делали формальными фигурами – «символами революции», которые уже ничего изменить не смогут.
Всегда нужно видеть точную причину, ведь источник противоречий очевиден (на примере Великой французской революции). Энгельс писал:
«Политический строй оставался во Франции неизменным, между тем как «хозяйственное положение» переросло этот строй. По политическому положению дворянство было всем, буржуа — ничем; по социальному положению буржуазия была теперь важнейшим классом в государстве, тогда как дворянство утратило все свои социальные функции и продолжало только получать доходы в качестве вознаграждения за эти исчезнувшие функции».
Со временем лозунги вроде «Свобода, равенство, братство» как-то испарились. Буржуазия перестала быть прогрессивным классом. Поскольку ранее нужно было ликвидировать господство феодализма, ну а теперь, когда наиболее важные исторические события свершились, нужно не воевать за «лучшую жизнь», а закреплять свое положение, не допустить того, чтобы кто-то посмел нарушить новые правила игры.
Поэтому в скором времени сами идеи о равенстве стали преступными, а религия вновь стала обслуживать идеи правящего класса. Раньше король был ставленником бога на земле, а теперь власть в целом. Для иллюстрации можно привести цитату церковников:
«Для того чтобы удалить из сердца пролетария недовольство и отчаяние, нужно указать ему за мрачными тучами скорбей и бедности, которые его окружают, лазурное небо вечных наслаждений в обителях отца небесного, которое открывает религия. Отнимите у пролетария религию, и вы напрасно будете убеждать его быть скромным и уважать права другого: он, может быть, будет молчать до поры до времени, но при удобном случае разорвет свои цепи» (Православный собеседник, 1909, т. II).
Основная задача нового государства – сохранить капитализм и способствовать преумножению капиталов. Все идеальные представления не имеют ценности в период становления новой формации. Слова Ленина всегда актуальны:
«Государство есть машина для угнетения одного класса другим, машина, чтобы держать в повиновении одному классу прочие подчинённые классы».
Конечно, и сомнения не вызывает, в чьих интересах действует государственная машина любой буржуазной страны, «спасая» от кризиса именно капиталистов, а также институты, закрепляющие данное положение.
Либерализм, следовательно, с каждым годом становится все более реакционным, поскольку буржуазия давно уже перестала быть национальной. А транснациональная грабит весь мира. В конце концов начинаются дрязги уже между представителями правящего класса.
И если смотреть на ситуацию с точки зрения идеологии, то видно, чего в целом хотят представители глобального бизнеса. Они щедро спонсируют неолиберальные организации (различные институты, где изучаются «труды» Хайека, Фридмана и прочих сторонников невидимой руки рынка) и СМИ, где пропагандируются аналогичные ценности.
Главное, конечно, внушить всем, что неолиберализм – нечто естественное, как, например, законы физики. Мол, люди сами до того дошли. Теоретическая основа – те же публикации в либеральных СМИ, а также «научные» направления вроде биологизаторства, где часто продвигается именно политическая идеология неолиберализма. Чего стоит, например, проект «Всё как у зверей» Евгении Тимоновой, где обосновываются идеи, что, мол, капитализм – нечто «природное», как и семья. Что все важнейшие процессы можно объяснить биологией и что соответственно почти все социальные науки – неверны в корне. Этим идеям предшествовали различные расовые и социал-дарвинистские теории.
Совершенно очевидно, что это не единственные ресурсы защиты современного общества, так как социально-экономической системе все-таки всегда нужна некая идеология, оправдывающая нынешнее положение вещей. В данный момент, как можно заметить, глобальный бизнес стремится к единой системе, когда прибыль получают за счет свободного передвижения капитала и приватизации, но не развития. Когда любая государственная или муниципальная собственность тут же клеймится как «атавизм».
Подобные инициативы в основном исходят из стран центра, т. е. от США, Германии и еще нескольких государств. Там, однако, подобные меры реализовывать последовательно не собираются, но со временем, видимо, дойдет и до них, поскольку развитие при таком подходе сомнительно. Видно, как вначале стране, у которой есть проблемы, дают кредит, затем почти все государственную собственность приватизируют, а потом увозят деньги. В итоге деиндустриализация, безработица, рост смертности, а часто и гражданские войны.
В последнее время подобные процессы происходят все чаще. Где-то гражданские войны после «реформ» продолжаются десятилетиями, а где-то только начинаются (например, на Украине).
И как же все это оценивают современные либералы? Причем стоит сослаться на мнение публицистов, поскольку они, что радует, говорят в основном именно так, как есть, т. е. не используют птичий язык, как это делают многие профессора – сторонники неолиберализма.
Юлия Латынина, пожалуй, наиболее красочный пример, причем агитирует она именно за либерализм, а не демократию, так как в демократическом обществе может «вырасти социализм».
О профсоюзах Детройта она говорила так:
«Профсоюзы, конечно, не могли допустить, чтобы кровавые капиталисты пили кровь рабочих, они выторговывали рабочим всё новые и новые условия. Профсоюзы победили, вот только производство стало нерентабельным, потому что, ну, любые привилегии, которые выторгованы рабочим, это минус к цене рынка. И производство ушло в те южные штаты, где таких замечательных профсоюзов нет».
Говоря откровенно, профсоюзы не нужны. Рабочие должны работать столько, сколько скажет хозяин. Ну и сумму должен устанавливать только он. Права никакие не нужны, ведь ими уже, как говорила Новодворская, «накушались досыта».
Латынина осудила вообще всякую критику бомбежек со стороны США:
«Основной тезис human rights movement очень прост. Надо защищать права человека, кем бы он ни был. Я должна сказать, что этот тезис порочен по своей сути. Он противоречит основной аксиоме человеческого поведения: зло должно быть наказано».
Бомбить страны ради природных ресурсов – не зло. Отвечать на это – зло. Ведь в первом случае речь идет о «цивилизованных людях», а во втором – о дикарях. Тем более что на этом можно неплохо заработать, а уж это важнее, чем какие-то там права человека или тем более жизни.
И какой же рецепт есть для триумфа либерализма? Латынина полагает, что достаточно лишить большинство избирательных прав:
«Система всеобщего избирательного права не приспособлена для торжества здравого смысла».
Тезис прост – «народ не тот».
Или вот интересное откровение:
«Все сползание России в авторитаризм началось ровно с того, что в 1991 году прекраснодушные российские либералы почему-то решили, что если дать опустошенному, разоренному, развращенному семьюдесятью годами государственной зависимости народу право голосовать, так он тотчас же и проголосует за свободу и рынок».
Свобода, видимо, заключается в цензуре, массовых увольнениях неугодных, а затем и расстреле Верховного Совета.
Интересно, что Латынина таким образом подводит всех к тому, что якобы режим порочен потому, что большинство здесь решает все:
«Пора кончать верить в большинство. И если кто-то что-то хочет изменить в России, ему пора перестать надеяться на то, что 88%, верующих в Путина, вдруг просветятся и прозреют. Они веруют не потому, что им запрещают думать, а потому, что они к думанию не привыкли, и эта богопротивная привычка, пришедшая к ним из развращенной гейропы, им ни к чему».
Получается, в России большинство определяет все? Голосование за Путина что-то в действительности может решить? И разве нынешним представителям корпоративного капитализма невыгоден Путин?
Ситуация ведь такая, что в действительности большинство капиталистов как раз горой стоят за Путина. Только небольшие группы активно выступают против, вкладывая деньги в оппозиционные издания вроде того, где публикует тексты та же Латынина. Да и партии в России устроены таким образом, что изменить в любом случае ничего не удастся.
Подобная подмена понятий, очевидно, связана в первую очередь с тем, что Латынина выражает точку зрения оппозиционной группы олигархов, которые не входят в основное окружение Путина. Они воюют, таким образом, за собственность, которую будут в случае победы делить между собой. Это напоминает то, что происходило на Украине. Янукович пал, олигархи из ближайшего круга – бежали, другие олигархи стали делить собственность.
Ведь глупо считать, что нынешний режим якобы «народный», как будто чиновники не реализуют неолиберальный курс. Важно помнить, что ключевые места в кабинете министров (особенно в сфере экономики) занимают неолибералы, как правило, люди связанные с институтом им. Гайдара. Тот же Улюкаев вообще был в прошлом одним из главных соратников Гайдара.
А недавно сопредседателем московского штаба Народного фронта стал ректор высшей школы экономики Ярослав Кузьминов. Т. е. и политику, и экономику в России определяют все-таки неолибералы. Они проводят приватизацию, они же ответственны за различные «реформы» в социальной сфере, которые способствуют повышению смертности населения (за первый квартал 2015 года прирост смертности в России составил 5,2%), а также ухудшению качества образования.
Совершенно ясно, что население вряд ли поддерживает все эти «новации», но в том-то и дело, что мнение народа никого в правительстве не волнует. Так что для либералов вроде Латыниной проблема может заключаться лишь в том, что собственность после приватизации достанется «не тем людям», или же что «реформы» проводятся слишком медленно.
Ну и конечно, после того же переворота все будет проходить легче. Это дополнительный бонус. Ведь на Украине запретили символику компартии и приняли законопроект «О правовом режиме военного положения», согласно которому часть населения подлежит интернированию, т. е. принудительному задержанию и дискриминации.
Последствия самые интересные:
«Введение военного положения автоматически введет трудовую повинность для трудоспособного населения, разрешит принудительное отчуждение имущества, запретит собрания и митинги, деятельность неугодных политических партий, регулирование СМИ, насильственное отчуждение имущества, которое находится в частной или коммунальной собственности, введение комендантского часа, ограничение свободы передвижения граждан и т. д.»
Тут уж можно не считаться ни с каким народом, а митинги за социальную сферу просто запретить, называя все это бунтом «проклятой биомассы» или «агентов ФСБ». И это безусловно является торжеством либерализма. На сегодня – реакционной идеологии.
Кто знает, может, со временем даже дойдут до заявлений министра здравоохранения Литвы, которая подчеркивала:
«Эвтаназия может быть хорошим выбором для бедных людей, которые в силу бедности не имеют доступа к медицинской помощи. Литва не социальное государство, с медицинской помощью, доступной всем нуждающимся».
Сложно сказать, какие тут пределы. Но вектор такой, что капиталисты как будто хотели бы «откатить» ситуацию назад в XIX век, но только в развитых странах, ведь в неразвитых подобное уже и так реализовано. XIX век (особенно начало) хорош для представителей правящего класса тем, что нет никаких особых обязанностей перед рабочими, что можно вообще нарушать любые законы, если это просто выгодно.
Ведь как ужасно происходит! В той же Норвегии люди в среднем зарабатывают 85 000 долларов в год, а в Бурунди – 160 (в год), а в Либерии – 190. Непорядок. Нужно как-то «выравнивать». Но только в том смысле, чтобы все максимально стремилось к Бурунди, а не к Норвегии. Это общая тенденция на сегодня, и обоснована она в первую очередь растущей армией наемных рабочих в развитых странах.
В Европе бунтуют, т. к. не привыкли жить в обществе «здравого смысла». Но капиталисты все же настроены серьезно, ведь неолиберальный курс вряд ли так просто остановится. Любое движение в сторону отмены курса – удар по сверхдоходам глобального бизнеса.
