Своеобразный режим, сложившийся у западных границ РФ, или, иначе, у восточных границ Евросоюза, переживает кризис. Удивителен не кризис, удивительны метаморфозы этого кризиса и векторы их развития.
Удивительный белорусский режим умудрялся существовать в разных конъюнктурных ситуациях, порой доводя собственные черты до гротеска, невозможного ни в какой другой части света, ни в какое другое время. Понятно, что до солнечной Туркмении со статуями вождя везде и всюду было далеко, но и до прибалтийского прагматизма тоже не близко.
Бывшие советские республики весьма разнятся от ближайших своих соседей и не меньше – друг от друга. Каждая являет собой удивительную смесь из различных авторитарных традиций с новыми веяниями, большей частью совершенно формально усвоенными. Одновременно им приходится быть и относительно вменяемыми – интеграция в мировой рынок без последствий ни для кого не обошлась.
Республики Беларусь и здесь представляет собой уникальный случай: это не просто транзитная страна, но страна, сумевшая сохранить производство, в том числе сельскохозяйственное, и отчасти сохранить и даже развить некоторые черты социального государства.Понятно, однако, что без транзита российского газа и нефти ни производство, ни социальную сферу сохранить не получилось бы, – но это черта, роднящая Беларусь с прочими относительно независимыми частями постсоветского пространства: в той или иной степени сохраняется их зависимость от России, что особенно заметно в период кризиса – их ВВП сокращается пропорционально уменьшению ВВП России, имеет место перераспределение доходов от продажи российского сырья.
Однако Беларусь отличается уникальным международным положением на пространствах СНГ: в принципе, это единственный союзник России в Европе, и по этой же причине – это наименее политически интегрированная в Европу европейская страна. И вот такое состояние как раз и придает республике относительную самостоятельность по отношению как к РФ, так и к Евросоюзу. И эта самостоятельность не только политическая, а скорее экономическая. Притом что внутренние ресурсы, мягко говоря, ограничены.
Последнее представляется изъяном белорусской государственности, той внутренний причиной, которая ее и погубит как относительно самостоятельную силу европейского политического пространства.
Какие декорации будут у этого действа, неизвестно. Возможно, некая форма интеграции в Евросоюз, возможно, полный переход под российский вассалитет. При этом единственным гарантом независимости белорусского государства является Лукашенко, президент, отец народа, хоккеист и автор множества афоризмов.
Вождь белорусского народа одинаково неприемлем как для Европы, так и для России иначе, как глава относительно самостоятельного государства. Но эта неприемлемость взаимоуравновешивается (или уравновешивалась) игрой, основанной на противоречиях между двумя европейскими полюсами.
Эту игру делало возможной, во-первых, относительная стабильность российско-европейских отношений, а, во-вторых, внутренняя устойчивость режима. К последней относится, прежде всего, социальная стабильность, тот почти гарантированный минимум, которого, например, в более богатой России нет.
Представляется, что происходящие ныне изменения как раз сильнее всего и бьют по этой внутренней опоре режима Лукашенко. Иначе говоря, реальная аналогия «общественного договора» для Республики Беларусь – это как раз стабильность «гарантированного минимума», а уж на этой основе можно сколько угодно хвалиться «оппозицией, которую дай бог любому другому президенту».
Ситуация складывается таким образом, что эту опору Лукашенко сохранить не сможет при всем своем желании: подорожание продуктов питания (на некоторые виды продуктов – на 30–40 %), рост безработицы, кризисное сокращение производства (один пример хваленого МАЗа чего стоит), уменьшение сбыта как на внутреннем, так и на внешнем рынке, быстрый рост внешнего долга. Взаимосвязанные причинно-следственные цепочки ведут, однако, не в Россию и даже не в Европу, а в ту стихию мирового экономического кризиса, лишь частью которого являются Беларусь, Россия, Европа.
Политические и экономические особенности Беларуси были выстроены ввиду уникального положения страны: между Евросоюзом и РФ, когда ни одна из сторон не могла поглотить Беларусь, и лишь имитировала подобное желание, разыгрывая эту не совсем удобную для всех карту.
Теперь из-за кризиса белорусский режим переходит черту, за которой ему уже не позволят играть. Нужны кредиты, но нужен и газ, нужно удерживаться на расстоянии от главных разыгрывающих – но что делать, если и они уже чувствуют слабость и уязвимость Минска?
И это не просто слабость диктаторского режима. Это слабость страны, с которой перестают церемониться. И в данном случае потеря относительной самостоятельности будет обозначать разрушение или демонтаж той Беларуси, у которой были не только проблемы, но и достижения. Сценарий интеграции в РФ означал бы резкое снижение уровня жизни белорусов (до уровня российской глубинки), уничтожение производства и социальной сферы, а в нагрузку – все российские проблемы: от терроризма до уличной преступности. Объятия Евросоюза не мягче: то же самое уничтожение социалки и производства и превращение в подобие формально самостоятельной Молдавии, даже не Румынии. Для нынешних белорусов оба эти сценария выглядят такой же катастрофой, что и начало 90-х – для бывших жителей Союза.
Но именно в этом направлении и оказывается давление, все более грубое и жесткое: чего стоят прямые заявления Константина Затулина о том, что ждет Лукашенко и его режим в случае непризнания Южной Осетии и Абхазии, привязка к этому же признанию 100-миллиардного кредита и стоимости российского газа для Республики Беларусь.
И совершенно симметричные предложения со стороны Евросоюза: кредит, включение в число восточноевропейских стран – получателей помощи… на условиях непризнания Южной Осетии и Абхазии. Понятно, что в обоих случаях речь идет о маркерах или даже о знаках окончательной вассальной покорности.
Все спешат использовать кризис, обнаруживший слабость режима. Можно привести и пример «акции Любви» 14 февраля, когда неадекватная реакция режима перекрыла комичность этой самой акции под флагами… Евросоюза. Важен повод – и для населения, пока что – его наиболее активной части, таким поводом может оказаться хоть Валентинов день, хоть день рождения самого Лукашенко. Но повод важен и для власти, насколько она еще властью является.
Косметическими мерами не обойтись: разрешение двух оппозиционных газет – тоже повод, потребовать еще. И здесь шансы Евросоюза выше. Население, и справедливо, связывает Лукашенко с пророссийской если не политикой, то риторикой, и любое антилукашенковское движение будет ориентироваться на Запад, на принятый там набор идеологем, что, разумеется, не избавит постлукашенковский режим от развала экономики и общества.
Выводом внешне парадоксален: падение Лукашенко означает окончательное падение того социального минимума, который превращал Беларусь в стабильную и удобную для жизни страну, но именно неспособность режима обеспечить этот минимум для широких слоев населения ведет к демонтажу белорусской государственности и его социальной сферы, в первую очередь. А сдавшийся Лукашенко не нужен ни России, ни Евросоюзу. Так же, как Беларусь никому не нужна сама по себе в виде самостоятельного государства: прежде всего, нужно ослабить другой полюс Европы контролем над территориями транзита и военных баз.
Кажется, что мировой кризис поставил Республику Беларусь в незавидное положение. И сколь долго сможет ее президент играть на противоречиях Евросоюза и России, неизвестно. В конце концов, может случиться всякое, экономические и политические ресурсы Минска исчерпаны не до конца, а мировой кризис вдруг да закончится. Только на это и остается надеяться белорусским властям и Александру Григорьевичу лично, столь плотно привязавшим к своей судьбе судьбы страны и народа.
