Анализируя поражение
По мере обработки голосов и поступления первых результатов 13 декабря, лейбористы отметили, что они чувствуют свою ответственность за провал избирательной кампании партии перед миллионами людей, которые будут вынуждены терпеть консерваторов в правительстве очередной пятилетний срок.
Однако, это не первое поражение лейбористов, и помимо провала избирательной компании есть другие события, за которые они ответственны. В течение последних четырех лет, и особенно после всеобщих выборов в июне 2017 года, казалось, что Британская лейбористская партия вот-вот успешно захватит власть со своей радикальной социал-демократической программой и тем самым предложит миру альтернативу выбору между неолиберальной программой, сформулированной Давосским экономическим форумом, и национально-авторитарным популизмом, который доминировал в мировой политике после кризиса 2008 года.
Те, кто хочет сохранить статус-кво в политическом пространстве Великобритании, воспользуются результатами декабрьских выборов, чтобы продвинуть свою повестку. Таким образом, движимые личными интересами комментаторы и политики, преувеличив масштабы поражения лейбористов, окрестили его не просто серьезным, а сокрушительным. На самом деле, в послевоенной истории лейбористская партия всего четыре раза набирала меньшую долю голосов в Великобритании после Второй Мировой войны: в 1983 (под руководством Майкла Фута), в 1987 (под руководством Нила Киннока), в 2010 (под руководством Гордона Брауна) и в 2015 (под руководством Эда Милибэнда).
Более того, лейбористская партия на выборах 2019 года проиграла, набрав почти на 700 000 голосов больше, чем в 2005 году, когда победил Блэр. Причем в 2005 у лейбористов было 355 мест в Парламенте (35 % Парламента), а в 2019 году они заполучили всего 202 места (32 % Парламента). Эти издержки избирательной системы жизненно важны для формирования правительства, основанного на большинстве в Палате Общин, но менее полезны при оценке политических взглядов населения. Тори получили абсолютное большинство на выборах, однако, важно, что поражение лейбористов не окончательное и, те, кто будет припоминать его, списывая со счетов «Корбинизм» как ненужное отклонение, должны помнить об этом.
Ироничное заявление Корбина после выборов о том, что лейбористы «выиграли спор», на самом деле больше походит на правду. Отбросим вопрос о Брексите. Консерватор Борис Джонсон выступил, как и лейбористы, против жесткой экономии государственных средств – его единственные понятные политические действия, помимо стремления покинуть Европейский Союз, заключались в значительном увеличении государственных расходов на NHS (Национальная Служба Здравоохранения Великобритании), инфраструктуру, северные регионы и так далее.
И, кажется, что сейчас, когда идут выборы преемника Корбина левые в партии сильны как никогда после предвыборной кампании Милибэнда 2015 года. Даже самый «правый» кандидат, Джесс Филлипс, напомнила членам партии, что она выступала против войны в Ираке, несмотря на то что ее позиция противоречила лидеру партии Тони Блэру.
И, конечно, консерваторы долго еще будут помнить этот разлад в партии лейбористов. Именно поэтому тори бросили все свои ресурсы от от средств массовой информации до номинально вышедших на пенсию сотрудников службы безопасности и религиозных лидеров, на обеспечение победы над Корбином, который после выборов 2017 года представлял реальную угрозу их власти, а некоторым из них и угрозу их собственности.
Брексит или Корбин?
Удивительно, насколько левые партии относятся к предвыборной кампании как к «вещи в себе», которая может безотносительно означать широкую классовую борьбу, кризис неолиберального правления и другие обширные вопросы политических стратегий. Безусловно, парламентские интриги и полемика в СМИ очень интересны, но нам не следует заострять на них особое внимание. Они не слишком хорошо объясняют ситуацию. И остается вопрос — сводится ли все к Брекситу или винить в поражении нужно все-таки Джереми?
Для более точного ответа нужно найти в результатах выборов обоснования тех позиций, которые были предложены избирателю. Правое крыло нашей парламентской фракции находит удобным маркировать результат «достигнутым Корбином». В действительности, многие из заявлений, сделанных представителями парламента и правыми, опубликованные после 12 декабря, звучали так, будто их опубликовали 8 июня 2017 года, когда стремительный рост популярности Лейбористской партии заставил их на время притихнуть. Их заявления, критикующие Джереми Корбина, которые мариновались в своей собственной злобе около двух с половиной лет, теперь зазвучали громко. Иными словами, ничего нового после выборов они сказать не смогли.
Как бы то ни было, три пункта моего анализа таковы:
Лейбористы уступили много голосов партиям, выступающим за Брексит;
они также уступили много голосов партиям, выступающим за «антибрексит». Распределение поражений между двумя лагерями менее важно, чем (изначально предсказуемый) факт, что и в том и в другом случае люди просто хотели «побыстрее покончить с брекситом».
Трезвая оценка результата выборов показала бы, что даже самая стойкая позиция партии за «антибрексит», которая была вообще возможна, успешно защитила бы около десяти из шестидесяти мест, проигранных лейбористами (и с другой стороны, подвергла бы опасности по крайней мере избирательные округи, охраняемые очень незначительным большинством областей, выступающих за Брексит).
И все-таки, Брексит или Корбин? Очевидный ответ — оба или ничего. Оба, в том контексте, что выборы были за Брексит. Не только Тори стремились сделать выборы связанными исключительно с Брекситтм, сами по себе обстоятельства уже определили их повестку, а вопрос Брексита преобладал в политической жизни весь период между выборами в 2017 и 2019. Иногда даже и не нужен был опрос, чтобы понять, куда дует ветер. Делать вид, что все это не касается Брексита, это также разумно, как и обещание вести борьбу исключительно на море, в том время как твой враг начинает земное вторжение.
И это было и о Корбине. Большинство атак, обрушившихся на этого достойного человека, были такие же, как и в 2017, в них не было особого смысла. Новым элементом стала длительная путаница в отношении Брексита у лейбористов, которые не сделали ничего для улучшения репутации своего лидера.
Проблема Брексита заключалась не только в вопросе о втором референдуме. Это все могло бы сработать, если бы не было подорвано почти всеми высшими членами теневого кабинета (помимо самого Корбина), которые пообещали проголосовать в поддержку Брюсселя, независимо от того, чем бы кончились повторные переговоры о Брексите, обещанные партией. В течение 2019 года лейбористы выступали против сделки, которую заключила с Брюсселем Тереза Мэй, потом, против Бориса Джонсона и его выхода без соглашения, и даже, одно время, против всеобщих выборов. Положительная повестка не была предложена. Каждая из этих позиций,возможно, может быть оправдана сама по себе, хотя сейчас ясно, что они привели к нахудшему из возможных сценариев. Но в целом лейбористы оказались в состоянии политического анабиоза, не предлагая выхода из тупика.
Что могло бы быть еще большим абсурдом, чем факт, что именно премьер-министр из партии Тори (безусловно неискренне) во время избирательной кампании, выступил за освобождение Британии от ограничений ЕС, расширение ее государственных полномочий, за помощь тяжёлой промышленности и ведение политики в области государственных закупок, ориентированной на развитие внутреннего рынка. Лейбористская партия не осмелилась сформулировать единую позицию для демократического решения проблем, возникших по итогам референдума 2016 года.
Исторический опыт
Напомним, что Маргарет Тэтчер получила в 1987 году больше голосов чем Джонсон, но три года спустя была вынуждена уйти в отставку, прежде всего, из-за внепарламентского массового движения против предложенного ею подушевого налога. Подобные инициативы, несмотря на то что не доходят до парламентского голосования, быстро осмысливаеются гражданами, вызывая протестные настроения.
После выборов в Великобритании, народные выступления охватили Чили, Ирак, Ливан, Эквадор, Иран, Францию. Население этих стран выступало против неэффективной экономической и социальной системы. Мир требует альтернативы неолиберализму, даже несмотря на то, что такие обозреватели, как Уилл Хаттон, настаивают, чтобы мы не использовали этот термин. И в том, что касается ярлыков, Джереми Корбин прав: в действительности нет корбинизма, есть только социализм.
Возможно, поражение в избирательной кампании поможет хотя бы прояснить, что такое социализм. Социализм – это не огромные налоги и не полное государственное социальное обеспечение вплоть до бесплатной еды. Истинный социализм сейчас пытаются скрыть за социальными пособиями и всевозможными бесплатными благами для населения. Из-за таких «маленьких радостей» более серьезные и глубокие по своей сути достижения в области политики, такие как Зеленая промышленная революция, которая очень перспективна и предлагает обеспечение устойчивого развития, остаются в тени. Таковы приоритеты современного общества, сфокусированного на получение быстрых, а не долгосрочных результатов.
Социализм — это устранение социального неравенства и, в конечном итоге, достижение бесклассового общества, в котором гендерные, расовые и национальные различия не имеют значения. Путь к социализму лежит через постепенное изменение всех сфер жизни общества, от жилья до культуры, включая в круг основных функций NHS (Национальная Служба Здравоохранения Великобритании) другие потребности человека как индивида. Это может быть обеспечено только новыми формами народной власти, и в конечном итоге должно распространятся и на другие сферы.
Важные шаги в этом направлении стали частью программы лейбористов. Лейбористам нужно остерегаться ярых реставраторов, мечтающих вернуться во времена руководства Тони Блэра в партии, и не доверять анализу своекорыстных либералов. Но надо помнить, что оба эти направления были и остаются популярны.
Альтернатива левой повестке это капитализм, если кто-то, конечно, его желает. Но если мы хотим его преодолеть, то, как призывал Тони Бенн, нам нужно «бороться жестче и упорнее». В прошлом году мы отметили двухсотлетие репрессивной акции в Петерлоо, когда власти привлекли войска для расправы над мирными демонстрантами, выступавшими за демократизацию политической системы королевства. Бороться за демократию никогда не было легко и не будет легким делом. Но нас по-прежнему много, а их по-прежнему мало.
Эндрю Мюррей
Ссылка: https://tribunemag.co.uk/2020/02/assessing-defeat
Перевод: Анастасии Ширениной, Ксении Поникаровой, Евгении Захаровой
