Сегодня Советы муниципальных образований Москвы существуют и работают. Граждане вправе ходить на выборы и голосовать за предложенных им кандидатов, которые часто не живут в тех микрорайонах, которые их избирают. Конечно, в профессиональном составе регионального парламента или тем более федеральных представительных органах власти мы не всегда можем встретить опытного и одновременно с тем – хорошо знакомого избирателям человека.
Иное дело местное самоуправление. Политические партии выдвигают около 1300 человек по всей Москве, от всех 128 муниципальных образований старой Москвы и новых образований, территорий, присоединенных к Москве. Но выдвигаемый кандидат может проживать в соседнем районе, а то и вовсе даже не в указанном округе. Единственное требование – защита интересов представляемых территорий.
Это лишь одна из проблем. Куда дальше двигаться депутату для решения вопросов местного уровня, не говоря уж о дальнейшей деятельности? На городском уровне выборы не проходят по муниципальным районам, они проходят по неким произвольно начерченныим избирательным округам. Так и любые другие выборы не связаны с административно-территориальными единицами управления, а значит, законодательная власть не может уже по этому признаку никак отдавать распоряжения исполнительной. И, тем более, на уровне той же Москвы не существует вертикали представительной власти. Первая проблема довольно стара. Вторую создали при формировании новых институтов власти в 1993-1995 годах.
Но и полномочий соответствующих у муниципальных депутатов маловато, они обычно прописаны в Уставе муниципального образования, а Совет муниципального образования не совпадает с муниципальным районом, который возглавляет районная Управа. Получается, что воздействовать на Управу Совет тоже практически не может.
Деятельность Совета – это принятие решений относительно дворовых игровых площадок, благоустройства и т. д. Поскольку, однако, все решения по крупному благоустройству принимаются в отношении даже нескольких районов на окружном или городском уровне, а управляющие компании также превышают по территории тот участок, от которого избирался депутат (обычно это масштаб района), то выходит, что территориальный объем полномочий, даже если их прописать надлежащим образом, будет небольшим. Главное в выдвижении такого депутата от какой-то группы домов – реально иметь возможность участвовать в выборах следующей ступеньки государственной власти. Максимум на что могут влиять депутаты – это на объекты, создаваемые на территории района. Речь идет о защите интересов жителей в процессе межевания придомовых территорий и защите прав собственности – на те же автостоянки и гаражи, например.
Такие ли Советы нужны гражданам или у нас законодательство предусматривает формирование подлинно общественных органов народного самоуправления?
Безусловно, территориальные общины самоуправления, органы общественной самодеятельности всегда существовали в законодательстве о некоммерческих организациях. Эти организации, как правило, основаны на фиксированном членстве (те же товарищества собственников жилья), но для простых инициативных групп как органов общественной самодеятельности, не нужно не только фиксированное членство, но и регистрация самой общественной организации.
Советы муниципальных образований не могут базироваться на голом принципе представительства без всякой поддержки общественности. В сентябре 2017 года явка на выборы в органы местного самоуправления не была высокой, и по отдельным экспертным оценкам московская власть сама не была заинтересована в повышении этой явки, о чем свидетельствовало и замечание Центральной избирательной комиссии. Но явка на такие выборы в нашей стране никогда высокой не бывает, поскольку народ не ощущает, что его интересы кто-то будет представлять на низовом уровне, где он и сам не лишен возможности вступить в прямой диалог с тем или иным чиновником местного уровня.
Встречи населения с главами управ и префектами проводятся довольно часто. Так стихийное творчество масс подменяет представительство их интересов. Чаще всего там озвучиваются какие-либо планы местных властей и набирается группа «энтузиастов» для их одобрения без подробного освещения и корректировки. Иногда подбираются также «нужные вопросы» второстепенного характера.
В такой обратной связи смысл определенно есть, но гражданам нужна самоорганизация и представительство интересов от этих организованных самими гражданами единиц. Между собой уже в рамках города Москвы объединен ряд инициативных групп, которые преодолевают созданные перед ними трудности: точечную застройку, ситуации на придомовых территориях, избыточное благоустройство, строительство социальных и закрытие, мягко говоря, не всегда нужных гражданам объектов торговли на первых этажах. Но после преодоления проблем, перейдут ли эти организованные группы к выявлению и решению тех же вопросов в других районах? Может, пара активистов или даже групп и найдется (по крайней мере, в фейсбуке). Существуют непривязанные к определенным территориям градозащитники, противники реновации, затратных благоустройств и экологи. Но органы общественного самоуправления, созданные по принципу некой стихийности, не есть гарантия общественной самозащиты и в целом, и в каждом конкретном районе. Муниципальный депутат от правящей партии (или движения типа ОНФ, молчаливый самовыдвиженец, что звучит смешно на уровне местного самоуправления), как правило, равнодушен к запросам граждан, когда на тот или иной непопулярный у граждан проект сверху уже выделяются денежные средства, а тем более, если они уже были выделены и существует иная представительная группа этих интересов по осуществлению того или иного проекта – неважно, насколько многочисленная и как и кем созданная.
Некоторые муниципальные депутаты на собрании Совета вообще не открывают папки с документами по повестке дня. Как в царское время, их присутствие и есть самый настоящий орган власти. Еще бы, есть же общественные советники, созданные для каждого квартала, собирающие наказы жителей чуть ли не для префектур. Это и есть, видимо, будущие депутаты. Наказы граждан, видимо, понятны им без письменных знаков и слов.
Не говоря уже о том, что в Советах муниципальных образований нередко есть интересы отдельного лица или группы лиц, даже от оппозиции, стремящихся подчас просто взять под контроль Совет муниципального образования под тем или иным предлогом или руководствуясь теми или иными мотивами – как истинными, так и не вполне ясными. В этом случае, происходящее как вне Совета, так и внутри него, можно назвать – к сожалению, очень часто, не политической борьбой, а политической интригой, где порой личные интересы даже одного депутата могут перевешивать множественные.
Все это заставляет осознать, что гражданам нужны не дворовые Советы и группы, а более серьезное представительство на районном и, в перспективе, на городском уровне, начиная от своих дворов и микрорайонов. Казалось бы, есть уже готовые формы общественного самоуправления на городском уровне. Общественная палата Москвы, занявшая прежнее помещение Московского Совета ветеранов, скорее, будет совещательным органом, поскольку помещение там есть только для совещания, а такое движение как «Моссовет» являлось лишь общественно-политическим движением, которое организацию местного самоуправления решило создавать сверху.
Что же касается политических партий, то они решают свои электоральные задачи, привлекая группы активистов-инициативщиков для агитации на местных или городских выборах или для набора своих кандидатов нередко от районов, где протестной или какой-либо еще активности нет, а кандидатов выдвигать полагается. Чем меньше партия, тем выше у нее потолок таких задач. Чем она крупнее, тем менее ей интересны даже серьезные конфликты на локальном уровне. Центральное руководство воспринимает их как социально-бытовые, то есть политически незрелые.
Гражданское общество не складывается только из одного протеста или столкновения различных групп населения по, например, разделу внутридворовых территорий, примыкающих стоянок, а это будет неизбежно, если самоуправление локально замкнется в самом себе и не получит должного развития.
Конечно, не стихийность массы, а умелые действия отдельных организаторов должны чаще всего помогать в таком «строительстве». Тогда у нас и появятся независимые в своей деятельности граждане с опытом живой координации своих жителей и сторонников. Главное, чтобы таких активных звеньев – граждан и сторонников вокруг них – было больше. В период установления Советской власти, например, в некоторых местностях выдвигалось немало таких лидеров, но партийный IХ съезд РКП(б) просто упразднил волостное самоуправление, как излишне бюрократизированную инстанцию, а с ней, собственно говоря, все, что было действительно ниже уровня официальной «бюрократизации» и мобилизации, ведь все ценные кадры с уездного и губернского уровня посылались в те регионы, где Советская власть установилась к февралю – марту 1918 года либо в центральные ведомства.
Представительство максимального количества реально существующих интересов должно быть отражено в новом районном или городском общественном самоуправлении, опыт координации и взаимопомощи должен быть решающим. С точки зрения нашего государства это пока невозможно, но и гражданское общество еще не выработало уровни такой самоорганизации.
Государственный аппарат, даже если радикально реформировать его работу и создать новые условия мотивации деятельности, вряд ли способен каждой небольшой социальной группе дать свой рецепт и моментально разрешить ее проблему, не решаемую годами и кажущуюся неразрешимой из-за неизвестного количества граждан с противоположными, порой не выявленными интересами.
У официальных районных властей чаще всего уже есть свое видение развития района и законотворческой работы в нем. У граждан тоже должно быть видение перспективы его развития, долгосрочных интересов и предотвращения в зародыше непопулярных решений и проектов.
Для этого всегда была нужна представительная власть и представительные органы местного самоуправления. Эффективность действующего самоуправления даже в старой Москве со 128 муниципальными округами пока под вопросом, учитывая, что префекты округов являются членами Правительства Москвы, а Москва – целым субъектом Федерации.
У Москвы, получается, есть региональные проблемы, но местных проблем как бы нет, как нет и надлежащих институтов для их разрешения.
Если альтернативное общественное самоуправление от каждой территории и группы активных граждан со временем покажет свою эффективность, оно тоже станет властью, четвертой или пятой властью, как называют его в Европе и Штатах. Ведь пятой властью после прессы там является общественное мнение, а средства массовой информации это мнение и создают.
Ему не нужно будет становиться властью. Поскольку это будет реально авторитетный орган уже не общественной самодеятельности, а народного самоуправления.
Виктор Рыбников, Москва, левый активист.
Специально для сайта Рабкор.ру.
Фото: amom.mos.ru
