Неожиданную порцию медийной славы 20 октября 2017 г. получил губернатор Калининградской области Антон Алиханов. В ходе пресс-конференции об итогах обсуждения регионального бюджета на вопрос журналиста, почему правительство области отказывается возвращать жителям право на компенсацию по оплате детского сада, губернатор коротко ответил «по кочану».
В этой новости интересны два эпизода. Первый, сущностный эпизод связан с тем, предметом столь раздражительной реакции калининградского губернатора стало принятое ранее правительством области решение по секвестру социальных гарантий жителям области в части отказа в праве на выплату компенсации родителям, чьи дети посещают дошкольные учреждения. Согласно областному закону «об образовании», ранее все родители имели право на получение компенсации за оплату детского сада в размере: 20% на первого ребенка, 50% на второго, 70% на третьего и последующих детей. С 1 января 2017 г. данное право осталось только у семей, признанных малообеспеченными. Средняя плата за муниципальные детсады в области составляет 1500 – 2250 руб. Таким образом, бюджет некоторых семьи потерял до 1500 рублей ежемесячно.
В пакете законов, принятых в конце 2016 г. также значится закон «О пособиях гражданам, имеющих детей», по которому право на единовременную выплату при рождении детей остается только у семей с доходом ниже двукратной величины прожиточного минимума.
Отказ в универсальном праве на компенсацию касается 50% семей области, чьи дети посещают детские сады. По информации Министерства образования Калининградской области, указанная мера позволяет региональному бюджету сэкономить 82 млн. рублей.
Данный кейс не является уникальным. В 2015-2016 гг. мониторинг Института глобализации и социальных движений уже фиксировал тенденцию урезания регионами и муниципальными образования по всей стране своих социальных расходов, снижения качества работы социальных органов, качества оказания социальной помощи (см. статью «Кризис дошел до социальной сферы»).
Картина типовая. Региональные бюджеты проседают под тяжестью обязательств, которые в том числе спускаются на них федеральным центром. Дефицит бюджета и рост регионального долга являются основанием для жесткой критики региональных глав со стороны Министерства финансов РФ и Администрации Президента РФ с намеком на возможные кадровые выводы. Единственным выходом является урезание текущих расходов (коммунальных, инфраструктурных, на экономическое развитие и пр.), которые рано или поздно упираются в необходимость сокращения социальных расходов.
Примечательно, что прямой отказ от социальных обязательств редко практикуется в управленческой практике, хотя бывает и такое. И тут на помощь чиновникам приходит экспертно-теоретическая концепция «адресной социальной помощи» и «критерия нуждаемости». Теоретическая логика данной концепции сводится к тому, что меры социальной поддержки населения должны оказываться не всем в равной степени, а выборочно в зависимости от индивидуальной ситуации. Практическое воплощение заключается в том, что социальная помощь остается только у отдельной категории населения, признаваемой бюрократией подходящий под критерий «нуждаемости».
В России критерий «нуждаемости» максимально примитивен, он связан с отношением к прожиточному минимуму. Доходы ниже прожиточного минимума дают право на государственную социальную помощь, доходы выше предопределяют отказ. При этом, как уже приходились писать ранее, прожиточный минимум, рассчитанный по минимальной потребительской корзине, не является адекватным измерителем уровня бедности. Прожиточный минимум является значительно заниженным показателем уровня абсолютного обнищания. Так средний прожиточный минимум в Калининградской области за II квартал 2017 года в расчете на душу населения составляет 10589 рублей (для трудоспособных – 11361 руб., пенсионеров – 8720 руб., детей – 10138 руб.), или 350 рублей в день. Таким образом, например, семья из трех человек с доходом 33000 рублей уже считается обеспеченной.
На выходе мы имеем отказ значительной части населения в социальной помощи, которая прикрывается риторикой перехода к новой «эффективной модели» адресности, но за которой стоит простая бюджетная экономия.
При этом менеджеры госуправления не замечают как один вектор их политики, введение адресности, противоречит другому – заявленной стратегии на демографический рост. Ведь детский сад, который позволяет матери выйти на работу и увеличить общие доходы семьи является лучшим стимулом для демографического оздоровления, чем пособия малоимущим семьям, материнский капитал, выдача земельных участков многодетным и прочее. Рациональное государство в первую очередь должно быть заинтересовано в строительстве новых детских садов, их доступности и бесплатности.
Вернемся к калининградскому губернатору и его заявлению. То, что губернатора могли утомить просьбы, требования, жалобы, мольбы населения вернуть право на компенсацию расходов за детский сад всем семьям, вполне объясняет его резкую и грубую реакцию на вопрос журналиста. Вместе с тем, нужно отметить, что подобный стиль общения с гражданами абсолютно несвойственен политическим лидерам в условиях демократических режимов. Более того, это вообще не политический стиль общения. Как уже приходилось писать, политик – тот, кто представляет определенный срез общественных интересов, тот за кем стоит часть общества. Можно представить, чтобы политик допустил грубость к той или иной социальной категории, при этом говоря от имени другой социальной группы. Например, можно допустить, что губернатор, избранный при поддержке рабочих будет нападать на буржуазные СМИ и бизнес-структуры, или что право-консервативный политик будет в своих речах нападать на получателей государственной социальной поддержки, как на «лентяев» и «бездельников». Подобное случается сплошь и рядом.
Однако общение губернатора Алиханов с журналистом скорее пример другого рода. Такой тон общения мы часто слышим от мелких чиновников, которым надоело общение с гражданами. Это тон начальника, это тон барства. Это тон человека, который считает себя хозяином положения, который от нас не зависит, которому не идти к нам за политической поддержкой. Риторика калининградского губернатора обусловлена не спецификой социальных сил, стоящих за ним, не его политической позицией, это просто типовая риторика общения крупного начальника с подчиненными.
Антона Алиханова называют губернатором «новой волны», «технократом». Алиханов был переведен на работу в регион из федерального правительства только к концу 2015 г., к концу 2016 г. он назначен президентом исполняющим обязанности главы региона, в сентябре 2017 г. Алиханов победил на практически безальтернативных малоконкурентных выборах с результатом 81% голосов при 39% явки. Однако в данном примере мы видим ущербность всей стратегии насаждения технократов на региональные политические позиции. В существующих реалиях российской территориальной политики, главам региона отведена двойная роль: это местный хозяйственник, главный начальник для всех ЖЭКов региона, ответственный за трубы, дороги, дома и сети, и это ответственный за политический порядок, главный пропагандист и партийный босс, ответственный за правильное голосование населения, отсутствие массовых протестов, расколов в элите и попадание оппозиции во власть.
Большой вопрос как пришлый технократ, не знающий местной специфики, может наладить работу хозяйства региона. Но еще сложнее, будучи пришлым «варягом» организовать эффективную политическую работу с населением. Своим избранием губернатор обязан одному человеку – президенту страны. Местное население – объект управления. Фактически назначенному губернатору не нужно играть на противоречиях, апеллировать к социально-групповым интересам, становиться лидером общественных требований. В такой ситуации легко наладить одностороннюю коммуникацию, спускать поручения и требовать показатели.
Общественный ущерб от такого подхода заключается в том, что для чиновника секвестр социальных обязательств такое же бюрократическое решение, как экономия на трубах или асфальте. У него нет связи с теми, кем он управляет, он не видит социальных запросов снизу. Политик мог бы просто обойти опасное для себя решение, посчитаться с мнением населения. С точки зрения макроуправления, политик, способный апеллировать к различным слоям населения, различным запросам идущим снизу, может нивелировать эффект от непопулярных и сложных решений. Политик может убеждать, формировать ценности. Чиновник действует напролом и создает новые политические проблемы. Как правило, ему просто «по кочану».
В российских реалиях «технократы» это чиновники, которые назначены на место политиков. Новая стратегия президентской кадровой политики едва ли представляет прогресс, скорее это определенная деградация ранее существовавших практик. Когда глава государства остается единственным политиком в стране, это имеет ощутимые преимущества сейчас, но может создать дополнительные проблемы и противоречия завтра.
