В предыдущей статье мы достаточно ясно смогли ответить на вопрос о том, чем не являются современные деньги. Было установлено, что они не являются ни товарными, ни представительными деньгами. То есть, ни употребить с особой пользой купюры сами по себе, ни обменять их на кусочки драгоценного металла не получится. Деньги у нас фиатные, выпускаемые государством и в «физическом» смысле ничем не обеспеченные. Но «фиатность» валюты это скорее указание на способ её создания и функционирования, чем ответ на вопрос о том, в чём состоит её принципиальная сущность. Причём «сущностные» вопросы задаются не сами по себе, а имеют вполне конкретные практические выводы.
Текущая российская дискуссия о проблемах в экономике (если это можно назвать полноценной дискуссией) часто показывает различие в подходах к данной проблеме, тем не менее, не очерчивая его достаточно явно. Например, являются ли деньги нейтральными или нет? Под нейтральностью подразумевается, что сами по себе деньги никак не способны влиять на экономический рост. Следовательно, любые предложения о дополнительной эмиссии должны быть похоронены ещё до того, как оказываются озвучены с высоких трибун.
Для условно правой, неоклассической части спектра экономической мысли это безусловно так. Иногда находятся отдельные представители австрийской экономической школы, говорящие, что деньги абсолютно нейтральны, то есть, сколько их ни печатай, никакой прямой пользы для экономического роста извлечь не получится. Более сдержанные монетаристы в выводах оказываются аккуратнее: деньги нейтральны, но в долгосрочном периоде. То есть, может что-то у вас сейчас благодаря эмиссии и получится, но в долгосрочной перспективе всё равно развитие экономики вернётся на некие «естественные» уровни. В достаточно карикатурном виде это иллюстрируется примером «денежного вертолёта» Милтона Фридмана. Если представить себе, что над неким районом города вертолёт внезапно раскидывает миллион, два миллиона, сто миллионов долларов, а жители его разбирают, то никакое производство в миллионы раз не вырастет, а вот цены в пропорциональном измерении (а может и в большем) поднимутся наверняка.
Условно левая, кейсианская и пост-кейнсианская школа отвечает иначе. Деньги тут оказываются не просто чем-то не нейтральным, способным серьёзно повлиять на хозяйственную динамику.
С этим всё и так более менее ясно — чтобы увеличить спрос (а всякие агрегированные показатели вроде ВВП это и есть совокупный спрос), нужно, чтобы люди больше потребляли. Но чтобы они имели возможность больше потреблять, им для этого уже нужны деньги! И напротив, если те же люди, компании и даже банки остро нуждаются в деньгах, которые им неоткуда взять (пример Великой Депрессии), по итогам они вынуждены уходить с рынка, сворачивать производство, переходить на голодный паёк, ещё больше сокращая своё потребление, а значит, снижая спрос во всей экономике как таковой.
Так вот, оказывается, что в современной экономике деньги не просто оказывают активнейшее влияние, но и этой экономикой напрямую создаются. Этому посвящена эндогенная теория денежной массы, становящаяся всё более популярной в последние десятилетия. На основании как ряда эмпирических исследований, так и вполне чётких юридических процедурах, эта идея утверждает, что деньги носят не экзогенный (как считают монетаристы и прочие неоклассики), а внутренний, эндогенный характер. Можно сказать, что деньги это не что-то привнесённое в экономику извне искусственными государственными мерами, а непосредственное порождение и индикатор всего экономического организма, конкретного периода его развития и состояния.
Перечисление свидетельств в пользу именно эндогенного характера денежной массы в современных экономиках не является задачей этой статьи, поэтому давайте на время смиримся с тем, что это просто некая данность. Сейчас важнее разобраться с другим — собственно функциональной составляющей современных денег. Проще всего это сделать, трактуя денежную систему как следствие неизбежно растущей сети взаимных обязательств, возникающей в любой развивающейся бартерной экономике.
Очевидно, что по мере роста количества производимых благ отдельным производителям становится всё сложнее и сложнее вести учёт того, сколько и чего они должны своим торговым партнёрам.
Ситуация дополнительно отягчается тем, что сами товары могут понадобиться в совершенно разные сроки, порой накладывающиеся друг на друга. Изящным выходом в таком случае становится переход к «чистым обязательствам», никак не ограниченным временными, товарными или какими-то ещё рамками.
Этими обязательствами (в английской терминологии IOU) и становятся современные деньги. Любопытно заметить, что некоторые теоретики современного денежного обращения (в частности, Августо Грациани) утверждали, что к чисто денежной системе мировая экономика перешла лишь в 20-м веке. Система золотого стандарта, даже чрезвычайно размытая всевозможными правилами и нюансами, всё равно представляла из себя продвинутый вариант бартерной модели обмена. Фиатные, современные деньги такого изъяна лишены. Сами по себе они совершенно ничего не стоят, но важны именно как обязательства, согласно которым все действующие в рамках данной экономики единицы обязуются обменять свою продукцию на денежные средства, кто бы и их ни предъявил.
Сказанное имеет отношение к одной из важнейших функций денег — способности их выступать средством обмена, причём конечным, ведь после передачи денежных средств сделка может считаться закрытой. С двумя другими свойствами — функцией накопления богатства и единицы измерения стоимости — нынешние деньги справляются так же хорошо, как и их значительно более древние аналоги.
Главным отличием здесь выступает то, что в отличие от примитивной бартерной экономики, в которой любая покупка являлась делом исключительно двух сторон торговой операции, в наше время такая ситуация невозможно. Так как деньги являются чистым обязательством, необходимо присутствие ещё и третьей, главной стороны — банковской системы. Именно её незримая опека гарантирует, что деньги будут продолжать восприниматься всеми участниками экономики как реально функционирующие обязательства.
Описывая систему денежных обязательств различных секторов друг перед другом, различные авторы (в частности, коллектив Банка Англии) используют наглядную взаимосвязь трёх секторов: Центрального банка, Коммерческих банков и Частного сектора.
Каждый сектор, в соответствии с бухгалтерской моделью, обладает некими активами и пассивами (т.е. обязательствами). При этом нас интересуют исключительно денежные активы и обязательства, а не финансовые активы\обязательства вообще (к которым относятся бонды, займы, ипотечные бумаги и т.п.). Иными словами, наш интерес сосредоточен на том, что является деньгами, а не бумагах, регламентирующих выплату этих самых денег.
Первый сектор, Центральный банк, демонстрирует, что все его активы носят неденежный характер. Конечно, ЦБ может управлять валютными резервами государства, которые ему иногда и принадлежат, но для современных условий куда важнее обладание ЦБ теми же облигациями государственного займа и прочими бумагами. Любопытнее посмотреть на структуру обязательств. Среди них можно встретить обязательства ЦБ перед частными банками (которые также называются резервами) и наличную валюту. С обязательствами перед частными банками достаточно понятно — каждый банк имеет личный счёт в ЦБ, который упрощает ведение многих операций, а также создаёт определённые гарантии для ведения банковской деятельности. Раз счёт находится в ЦБ, то ЦБ и несёт ответственность по средствам, которые там располагаются.
А что за обязательством является наличная валюта? Получается, что держателям наличной валюты ЦБ обязуется при необходимости выдать… наличную валюту. Звучит слегка странно, но дело обстоит именно так — имея, например, купюру определённого номинала, вы в полном праве требовать от ЦБ выдачи вам аналогичной купюры, если имеющаяся по каким-то причинам не может выполнить своих обязательств. ЦБ, обязанный следить за тем, чтобы доверие к валюте как платёжному инструменту оставалось высоким, ничего не может сделать, кроме как послушно повиноваться и осуществить замену.
Более того, ЦБ наделён государством властью по своему усмотрению создавать (и, соответственно, уничтожать) фактически любые количества валюты. Реальный механизм этих операций мы рассмотрим чуть позже, да и действительные возможности, которые это открывает, не так уж безграничны, но тем не менее, именно подобное право является одним из фундаментальных отличий современной денежной системы.
Следом после ЦБ идёт частный банковский сектор. В активах у него находятся те самые средства, размещённые на счетах ЦБ, плюс некая доля наличности. С обязательствами всё слегка сложнее, они главным образом представлены депозитами.
Необычно здесь то, что депозиты это не просто склад наличной валюты, которую клиенты банка перевели на свои счета. Напротив, средства депозитов создаются банками напрямую в результате кредитования.
Опять же, на данный момент наша задача не состоит в подробном описании этого механизма, поэтому ограничимся общей схемой. При любой операции кредитования банк увеличивает как свои активы (т.к. у него появляется долговое обязательство от клиента), так и свои обязательства (ведь этих денег у клиента до сих пор не было, а банк ему их выдал). Эти манипуляции связаны именно с внесением новых данных в базу банка. Так как обязательства банка перед клиентом увеличились на сумму взятого займа, он может со спокойной совестью этими средствами пользоваться.
Получается, что почти все активы частного сектора представляют из себя обязательства частных банков, которые в том числе формируются в процессе выдачи кредитов частному сектору.
Взаимоотношение по меньшей мере запутанное, но именно в нём лежит ключ к понимаю причин невозможности полного контроля над денежной массой в соответствии с неоклассическими рецептами.
По итогам текущей статьи можно заключить, что современная денежная (вместо этого можно сказать «банковская») система существует как исключительно сложная взаимосвязь различных обязательств, выдаваемых друг другу отличными участниками экономики. Удивительно и то, что количество самих обязательств не просто вбрасывается сверху, подобно уже упомянутому примеру с вертолётом Фридмэна, а является сложной функцией от того, как обращаются уже имеющиеся обязательства и какие чувства это вызывает у их пользователей.
И всё таки, как могут деньги рождать сами себя? Кто разрешил частным банкам де-факто заниматься эмиссией? Можно ли вообще контролировать количество денег в экономике?
На эти вопросы мы ответим в следующем материале, где будут предметно рассмотрены явления, о которых до сих пор имелась возможность заметить лишь вскользь.