© Francois Lo Presti/AFP
Так называемый закон о труде, продавленный французским правительством 20 июля, это самая серьезная атака на трудовой кодекс, который и без того подминали на протяжении последних тридцати лет. Чтобы лучше понять всю деструктивность этого закона, который правительство социалистов всячески проталкивает и поддерживает, нужно сделать небольшой исторический экскурс.
Трудовой кодекс — это свод правил, структурирующих на общегосударственном уровне взаимоотношения между работником и работодателем. Его приняли после катастрофы 1906 года в Куррьере на севере Франции, когда погибли 1099 шахтеров.
Его основная идея заключается в том, чтобы адаптировать труд под человека, а не человека под труд. Если принцип 3х8 (8 часов на работу, 8 на отдых, 8 на сон) тогда все-таки признали, то случилось это отнюдь не из-за желания боссов, а ради самих людей – чтобы они смогли жить своим трудом.
Следовательно, когда президент Франсуа Олланд утверждает, что «нам нужно адаптировать трудовое законодательство под нужды компаний», это означает переворот с ног на голову самой концепции трудового кодекса.
Ничего, впрочем, нет нового в заявлении Олланда, и это вообще никак не связано с нынешним кризисом. Он сам признался: «Закон о труде в ближайшие месяцы не произведет никакого эффекта в плане занятости – речь идет о введении новой социальной модели». Он четко дал понять, что безработица – лишь предлог, а настоящая цель – порвать с рациональным обоснованием существования трудового кодекса.
Таким образом, новый закон о труде следует считать тем, чем он и является, – неолиберальным проектом, цель которого – отмена результатов многолетней борьбы профсоюзов и левых по защите прав рабочих. Даже работодателей удивило содержание нового закона, который заходит гораздо дальше, чем все предыдущие попытки правых изменить трудовой кодекс.
Равенство или баланс сил?
Нам необходимо вновь и вновь акцентировать внимание на том, что в любой компании не существует такой вещи, как равенство между двумя сторонами договора: работником и работодателем. Трудовое законодательство является (и должно таковым оставаться) универсальным вне зависимости от размеров компании, ее специфики или отрасли. Оно должно превалировать над контрактами, договорами, соглашениями и исключительными случаями. Только так и не иначе. Именно это гарантирует Всеобщая декларация прав человека и Хартия основных прав Евросоюза, а также отдельные конвенции Международной организации труда.
В ходе четырехмесячных массовых протестов против нового закона о труде профсоюзы напоминали вновь и вновь о том, что трудовой кодекс является историческим отражением социального баланса сил.
Можно даже сказать, что это основа общественного порядка и правопорядка внутри самих компаний.
Из статьи первой преамбулы нового закона о труде явно следует, что его цель – изменить все. Так, в ней говорится, что «свободы и фундаментальные права народа» могут ограничиваться, «если это оправдано необходимостью хорошего управления компанией». Таким образом, после введения режима чрезвычайного положения в общественной сфере власти желают навязать этот режим и работникам.
Данный закон предусматривает глубокие преобразования. Вот лишь несколько примеров: новый закон изменит нормы рабочего времени, предоставляя компаниям больше возможностей легально увеличивать количество рабочих часов. На данный момент во Франции установлена 35-часовая рабочая неделя, однако дозволяются сверхурочные часы – до 10 рабочих часов в день и до 45 рабочих часов в неделю для работающих полный рабочий день. Сейчас же правительство внесло предложение, позволяющее увеличить установленный законом максимум до 12 часов «в случае повышения активности или по причинам, связанным с организацией данной компании».
Новый закон о труде также позволит министерству труда временно увеличивать количество рабочих часов в неделю до 60 часов «при исключительных обстоятельствах». Одновременно с этим закон существенно уменьшает размер премиальных выплат для тех, кто работает более 35 часов в неделю.
Не менее существенны и положения (в данном законе), сокращающие возможности требовать компенсации за «несправедливое увольнение». Во Франции работники, потерявшие работу «без причины», могут требовать компенсацию через суды, специализирующиеся на трудовых спорах. Это значит, что если вас уволили, потому что ваша компания просто не зарабатывает денег, ваш работодатель должен выплатить компенсацию, соизмеримую со сроком вашей работы в данной компании. Закон о труде ограничит возможности получения такого рода компенсаций. В частности, работник с двадцатилетним стажем работы в данной компании сможет требовать лишь компенсацию, равную зарплате за двенадцать месяцев.
Отдельные положения закона также изменят правила увольнения, облегчая компаниям возможность увольнять работников по экономическим причинам. Действующие французские законы требуют, чтобы бизнесмены предоставили веские основания для увольнения работников. Согласно же новому закону о труде, достаточно будет лишь экономической необходимости.
И, вероятно, наиболее неприятный момент: проект закона позволяет фирмам проводить агрессивную стратегию при подписании соглашений на уровне компаний, подрывая тем самым существующие стандарты уровня оплаты труда, рабочего времени и прочих аспектов трудового договора. Раньше компании должны были предоставить определенные доказательства (например, необходимость предотвращения банкротства или массовых увольнений). Отныне компании, желающие просто расширить свою деятельность или выйти на новые рынки, могут требовать уступок со стороны своих работников, даже если это будет нарушать пункты ранее заключенного трудового договора или действующие законы о труде. Кроме того, новый проект закона облегчает компаниям заключение договора с представителями работников – теперь достаточно, чтобы предложение компании поддержали 30% работников.
© Stephane Mahe/Reuters
Наступление бизнеса на трудовые стандарты
В целом можно сказать, что работодатели получают выгоду от всех этих изменений. С точки зрения бизнеса, действующий французский закон о труде полон «жестких» законодательных ограничений и дорогостоящих нормативных требований: от регулирующих норм об увольнении и рабочем времени, до положений о высокой минимальной зарплате. Таким образом, бизнес считает трудовой кодекс невыносимым бременем. И новый закон о труде станет для бизнесменов серьезным шагом к облегчению этого бремени.
Хуже всего то, что закон фактически выхолостит трудовой кодекс, позволив работодателям обходить нормативные акты в рамках договоров на уровне компаний. Французские профсоюзы видят в этом серьезнейшую проблему. Как заявил Филипп Мартинес, глава крупнейшей федерации профсоюзов CGT:
«Главный пункт, вызывающий наше неприятие данного закона, заключается в том, что он позволяет каждой компании иметь свой собственный трудовой кодекс».
Таким образом, новый закон фактически отменяет «иерархию норм» на рынке труда Франции. Традиционно трудовое законодательство основывалось на трудовом кодексе, который устанавливал рамки трудового договора, который в свою очередь регулировался коллективными трудовыми договорами на отраслевом уровне.
Сейчас же «иерархию норм» переворачивают вверх дном: договора, заключенные компанией с работниками (которых может и не представлять профсоюз), станут основой коллективных переговоров. Таким образом, данный законопроект позволит систематически попирать трудовые стандарты, установленные трудовым кодексом.
В целом данный законопроект не сильно отличается от его аналогов в странах южной Европы – все они облегчают возможность увольнений (как по экономическим соображениям, так и по иным причинам). Они все подрывают коллективные договора и трудовое законодательство (в пользу договоров, разработанных компаниями), увеличивая рабочее время и сокращая зарплаты. И все это происходит на фоне высокой безработицы и в период, когда ожидаемый экономический рост базируется на расчетах падения цены на нефть и курса евро.
Параллельно с этим законопроектом разрабатываются и другие, касающиеся страхования по безработице. Правительство намерено в очередной раз сократить компенсации. И в этом нет ничего удивительного, поскольку подобные реформы проводятся повсюду.
Реакция профсоюзов?
Хотя сначала и были предприняты совместные ответные действия, но вскоре профсоюзное движение оказалось расколотым на две части ради формирования новой модели, которая действует последние годы. Однако изначально совместные действия говорят, по крайней мере, о том, что к дискуссии о трудовом законодательстве прислушиваются работники и молодежь. Основная причина последовавших разногласий в том, что более умеренная часть профсоюзного движения (которая, как говорят, помогает проводить реформы) желает иметь право подписывать договоры компаний, когда из-за серьезных расхождений невозможно сформировать большинство.
Следует также отметить, что движение протеста инициировала лишь горстка активистов, далеких от руководства профсоюзов. Они подняли волну протестов при помощи онлайн-петиции.
Петиция против нового закона о труде собрала более миллиона подписей за несколько дней. Это укрепило доверие к тем профсоюзам, которые решительно выступали против нового закона (CGT, FSU, FO, Solidaires и др.) и считали, что новый закон выходит за пределы сферы профсоюзов и работников. Мы стали свидетелями формирования глобального широкого фронта, включающего профсоюзы, интернет-активистов, рядовых членов Социалистической партии и общественных активистов.
И это в свою очередь позволило мобилизовать значительные слои молодежи — студентов университетов и колледжей, молодых работников и прекариат, а также работников мелких предприятий (причем некоторые из них последний раз выходили на протесты 10 лет назад в ходе акций против законопроекта о «первом трудовом договоре», который предполагал снижение оплаты труда молодежи и был впоследствии отклонен).
Все эти молодые люди, хотя и не являются, как правило, членами профсоюзов, пополнили ряды демонстрантов в начале марта. Они также активисты движения «Ночное стояние» (Nuit Debout), в основе которого лежит некая комбинация идей непрофессиональных художников, активистов низовых движений, непрофессиональных журналистов, идей фильма «Мерси, патрон!» — в целом его можно охарактеризовать как прославление идей классовой войны.
Профсоюзы, выступавшие против нового закона, сохранили единый фронт, несмотря на маневры правительства, которое преимущественно нападало на оппозицию из числа студентов. Некоторых существенных уступок для молодежи удалось добиться, однако сама основа нового закона о труде осталась неизменной.
Профсоюзам пришлось столкнуться как с тем фактом, что большинство населения не желает введения этого закона, так и с трудностями при организации массовой мобилизации — в частности, когда они хотели организовать забастовку и нанести решающий удар по новому законопроекту.
Традиционные оплоты профсоюзов в госсекторе вышли на демонстрации, но мобилизация была на низком уровне, поскольку данная реформа не затрагивает их напрямую. Многие работники частных компаний тоже присоединились к демонстрациям, но этого было недостаточно.
Иными словами, это не было похоже на движение, сформированное исключительно внутри профсоюзов, когда профсоюзные активисты пытаются продемонстрировать силу своего движения при помощи забастовок. Это было, скорее, проявление постоянного сопротивления, которое можно наблюдать в ряде других движений.
Профсоюзы лишь объединили все эти группы вокруг себя своим призывом к забастовке, а студенческие демонстрации были вспомогательным инструментом. Представители разных секторов до сих пор проводят дебаты о согласовании своих интересов, однако тот факт, что это движение поддержали бастовавшие работники, а также демонстрации Nuit Deboit, свидетельствует, что движение привлекает внимание как в самом Париже и его пригородах, так и в ряде других городов региона.
Демонстрации Nuit Deboit, конечно, касались таких глобальных проблем, как демократия и социальные перемены, однако зародились они все же в движении, противостоящем новому закону о труде. Эти демонстрации оказали моральную поддержку, стали местом обмена мнениями и объединения разных видов борьбы.
Такая ситуация в сочетании с институциональными проблемами, с которыми сталкивается французское правительство меньшинства, позволяет надеяться на победу. Сложившаяся ситуация также знаменует собой выход на политическую и социальную арену нового поколения, которое может вдохнуть в профсоюзное движение новую жизнь, если профсоюзы смогут использовать энергию этого поколения и учесть его требования (притом, что представители данного поколения склонны мыслить и действовать самостоятельно).
Профсоюзы призвали провести новую демонстрацию после летних отпусков — в сентябре. И хотя правительство уже воспользовалось статьей 49-3 конституции (позволившей ему в июле принять данный закон в обход парламентских слушаний), но в данном случае важно, чтобы профсоюзы продолжали оккупировать общественные места, пусть даже и не повсюду. Пока еще рано говорить, что движение, дескать, сошло на нет. Однако нельзя отрицать, что профсоюзному движению был нанесен серьезный удар. Вне зависимости от успеха предстоящей демонстрации (первой после принятия закона), можно сказать, что профсоюзы активизировались. Взаимоотношения, которые им удалось наладить с новыми социальными движениями (такими как Nuit Deboit), могут принести в будущем свои плоды — в особенности в плане учета профсоюзами требований прекарных работников, которых так много на французских площадях.
Максим Бенатуиль, профессор социологии и политологии, участник проекта «Transform!» (академической сети, координирующей проекты европейских социальных движений, трудовых прав и проектов альтернативных источников энергии). Проживает в Париже, является координатором transform! europe, где и появилась данная статья.
