Бородатым советским анекдотом про «финско-китайскую границу» (то есть поглощение Китаем всего Советского Союза – до границ Финляндии) российские эксперты традиционно пугают своих сограждан. Действительно, после развала СССР Пекин смог предложить бывшим советским республикам не только дешевые китайские товары или кафе китайской кухни, но и весьма интересные проекты. Про активность представителей КНР в Африке или Латинской Америке в России уже широко известно. О том, что китайцы расширяют влияние у самых своих границ – в Средней Азии – догадаться также несложно. Однако представители КНР постепенно захватывают в свою орбиту и такие республики бывшего СССР, которые обыватель вряд ли связал бы с Пекином.
По следам китайского поэта
С активностью китайцев в Средней Азии как раз все понятно. Во-первых, КНР остро нуждается в природных ресурсах. Уже сейчас Китай потребляет около 4 миллионов баррелей нефти ежедневно, а к 2020 году, по расчетам китайских специалистов, потребность страны в нефти будет составлять от 380 до 400 млн. тонн в год, при собственной нефтедобыче – только в 170-180 млн. тонн. А Центральная Азия может предоставить этого добра в избытке и находится совсем рядом. Во-вторых, данный регион – мост к Среднему Востоку, где у Китая имеются свои интересы. В-третьих, он находится в «мягком подбрюшье» Китая. Деятельность здесь боевиков радикальных исламских групп или появление американских военных баз для Пекина нежелательны. Наконец, в-четвертых, данный регион в древности не раз оказывался в зоне влияния Китая. Можно вспомнить, что знаменитейший из древних китайских поэтов – Ли Бо (701-762 гг.) родился на территории, ныне занимаемой Киргизией.
Ключевым партнером для Пекина в этом регионе является Казахстан. Интересно, что в ходе открытия Олимпиады в Пекине в августе 2008 года только трем зарубежным лидерам был оказан персональный прием со стороны главы КНР Ху Цзиньтао. Счастливцами оказались Джордж Буш-младший, Владимир Путин и президент Казахстана Нурсултан Назарбаев.
Уже в 1997 году Государственная нефтяная корпорация Китая заключила соглашение о строительстве нефтепровода из Западного Казахстана в КНР. Сегодня представители КНР активно скупают и акции самих казахских корпораций. Например, в 2009 году Инвестиционная корпорация Китая купила активы казахской «КазМунайГаз».
Однако интересы Китая не ограничиваются нефтегазовыми ресурсами. В мире все большее значение приобретает борьба за месторождения урановых руд. Это отражается и на интересах крупных держав в Средней Азии. Ранее компания «Казатомпром» подписала с китайской стороной контракт на продажу казахского урана Китаю, а Государственная атомная корпорация Китая и Гуандунская ядерно-энергетическая корпорация контролируют пакеты акций казахских компаний, разрабатывающих урановые месторождения.
Сотрудничество двух государств не ограничивается энергоресурсами. Стоит вспомнить, что глава казахского МИД Канат Саудабаев, когда снова активизировались усилия по созданию Таможенного Союза России, Белоруссии и Казахстана специально высказался об этом на страницах официального китайского издания «Жэньминь жибао». Он заявил, что присоединение Астаны к этому союзу происходит и в интересах КНР – ведь китайским компаниям будет «выгодно создавать высокотехнологичные СП в Казахстане, имеющем лучший бизнес-климат, и оттуда беспрепятственно поставлять свои товары на 200-миллионный рынок Таможенного союза».
Кроме того, дружба с Казахстаном выгодна Китаю и в целях безопасности. На территории бывшей советской республики проживает самая большая за пределами Китая уйгурская община – понятно, что в Пекине не могут забывать об этом ввиду неспокойной обстановки в собственном Синьцзян-Уйгурском автономном районе.
Сотрудничество КНР с Туркменистаном стало особенно активным с 2006 года. За это время товарооборот между двумя странами вырос в несколько раз. На начало 2010 года представителями Китая в экономику Туркмении было вложено около 1,1 миллиарда долларов. Основной интерес для Пекина, конечно же, представляют туркменские углеводородные ресурсы. Здесь можно вспомнить и про начавший работу в 2009 году газопровод Туркменистан-Китай, и про попавшую в прессу информацию о том, что на освоение новых газовых месторождений на востоке республики Пекин готов предоставить Ашхабаду до 3 миллиардов долларов кредита.
С Узбекистаном экономическое сотрудничество Пекина в 1990-е годы было затруднено из-за отсутствия общих границ, а политическое – благодаря заметной ориентированности узбекского руководства на Вашингтон. Сближение двух государств активизировалось в 2005 году – после событий в Андижане и разлада Ташкента с западными партнерами. Кроме того, политика узбекского руководства в данном случае весьма осторожна – в обмен на инвестиции оно не спешит соглашаться на приватизацию интересных Китаю экономических объектов в республике.
Отсутствие нефтегазовых ресурсов у Киргизии и Таджикистана компенсируется их близостью к китайским границам, а также возможности развития гидроэнергетики – благо, соседние провинции КНР нуждаются в дополнительных поставках электроэнергии. Так, в Таджикистане китайские структуры участвуют в строительстве нескольких гидроэлектростанций (например, «Нуробад» и «Шуроб», которыми занимается корпорация «Синогидро»). Интересно, что сегодня весьма заметными оказываются долги Таджикистана и таджикского бизнеса перед Китаем. Это наверняка станет для Пекина еще одним рычагом давления на Душанбе, а ведь влияние на таджикское руководство – это и возможность укрепить свое влияние на границах Афганистана, где сходятся интересы стольких держав.
Стоит отметить, что в Киргизии обе «цветные революции» произошли как раз в то время, когда влияние КНР там достигало пика. В результате «тюльпановой революции» 2005 года пал режим Аскара Акаева, который был настроен на активное сближение с КНР. В частности, с Китаем был подписан договор о разграничении границы, который многие сочли выгодным Пекину. Напротив, следующий президент Курманбек Бакиев в свое время ушел в отставку с поста премьера в знак протеста против подавления беспорядков, связанных с подписанием этого договора. Многие члены команды, пришедшей к власти вместе с Бакиевым в 2005 году, в том числе министр обороны Исмаил Исаков, ныне снова вернувшийся во власть, также считались прохладно настроенными к уступкам Китаю. А в начале 2010 года, за три месяца до второй «цветной революции», с визитом в Пекин прибыл Максим Бакиев, сын ныне свергнутого президента Киргизии, считающийся едва ли не самым влиятельным человеком в окружении своего отца, возглавивший незадолго до этого Центральное агентство по развитию, инвестициям и инновациям. ЦАРИИ, фактически, было ключевым ведомством по управлению экономикой республики. Он пригласил китайских партнеров к участию в достройке Камбаратинской ГЭС-2, а также в модернизации производства поликристаллического кремния в области солнечной энергетики.
Конфуций в Баку
«Почему население Китая – полтора миллиарда человек, а Армении – только три миллиона? Потому что армянские мужчины слишком часто ездят в Китай». Можно, конечно, считать, что китайские власти, жестко ограничивающие рождаемость в своей стране, всерьез восприняли этот армянский анекдот. Или найти более серьезные причины. Однако КНР в своей закавказской политике больше тяготеет к Азербайджану, чем к Армении. Наверное, причина в том, что Баку контролирует нефтегазовые ресурсы, в которых, в принципе, мог бы быть заинтересован Китай. Может быть, в том, что военный и экономический потенциал Азербайджана побольше, чем у его антагонистов из Еревана. Кроме того, нельзя забывать, что Армения (по понятным причинам) поддерживает независимость Нагорного Карабаха. А Китай, имеющий проблемы с собственными сепаратистами на Тибете и в Синцьзяне, не говоря уже о Тайване, в этом смысле солидарен с Азербайджаном, который также утратил контроль над территорией, которую считает своей. Представители КНР в связи с этим не раз заявляли, что «осуждают оккупацию азербайджанских земель».
По итогам 2009 года объем товарооборота двух стран составил около 700 миллионов долларов – и это в условиях мирового экономического кризиса! Представители КНР сотрудничают с Азербайджаном по широкому кругу вопросов – вплоть до открытия в Баку Института Конфуция. Однако основным направлением сотрудничества двух стран, конечно, является энергетическое. Сейчас в Азербайджане работают четыре китайские нефтегазовые корпорации. Как заявил в этом году в интервью азербайджанскому интернет-изданию 1news.az Чрезвычайный и Полномочный посол КНР в этой республике Чжан Яньнянь: «Китай может купить столько энергоресурсов, сколько предложит Азербайджан». Конечно, здесь может быть и элемент дипломатического лукавства. Баку и так поставляет свои энергоресурсы в Россию, Грузию и Турцию, а также обещает участвовать еще в ряде крупных проектов по поставке своего углеводородного сырья в Европу (включая трубопроводы «Набукко» и «Турция-Греция-Италия»). Многие эксперты сомневаются в том, что у Азербайджана хватит ресурсов на исполнение уже существующих обязательств. Вряд ли такие же опасения не высказываются и в Китае.
Кроме того, Азербайджан сегодня ориентирован, прежде всего, на США. Однако у Китая уже есть опыт близкого взаимодействия с государствами, находящимися под влиянием Вашингтона. Например, Пакистан – один из основных стратегических союзников США, и он же – один из давних союзников КНР (например, по некоторым данным, ядерная программа Исламабада смогла реализоваться не без помощи из Китая). Вот польское интернет-издание Portal Spraw Zagranicznych не так давно даже «било тревогу» – если армяно-азербайджанский конфликт начнет активизироваться, в Закавказье еще больше «втиснутся» китайцы – в том числе и усилив свое влияние на Азербайджан.
Какой же китаец да сало не любит?
Пекин проявляет большое внимание и к республикам на западе постсосветского пространства – Украине, Белоруссии и Молдавии. Но если Закавказье и Средняя Азия для КНР – прежде всего источник энергетических ресурсов, то вышеупомянутые государства – «окно в Европу». Точнее, возможность закрепиться прямо у границ ЕС.
На внутриполитические процессы в Молдавии, например, Китай попытался оказывать определенное влияние еще в 1990-х – когда стал помогать Партии коммунистов республики Молдова. Так, летом 1996 года, в преддверии предвыборной компании в распоряжение ПКРМ товарищами из Китая был передан груз медикаментов на сумму 1,5 млн. долларов. А в 2009 году, когда власть Владимира Воронина и его соратников в республике оказалась под угрозой, китайская сторона через корпорацию COVEC пообещала выделить Кишиневу кредит – 1 миллиард долларов на 15 лет с трехлетней отсрочкой по выплатам. Очень хорошие условия – особенно в ситуации экономического кризиса. После перехода молдавской Компартии в оппозицию выделение кредита застопорилось. Впрочем, скорее всего, в Пекине просто ожидают, чем закончится смена власти в Молдове – ведь президент там так и не избран, а это значит, что вскоре не исключены новые парламентские выборы, за которыми может последовать и смена правительства.
О безвозмездной помощи Минску в размере 8,7 миллиардов долларов и кредитной линии на 5,7 миллиарда долларов, которые КНР готова выделить Белоруссии, стало известно в ходе визита в республику китайского вице-премьера Си Цзиньпина в марте этого года. Стоит отметить, что этого китайского функционера называют среди возможных преемников нынешнего главы КНР Ху Цзиньтао. Круг совместных проектов, обозначенных на переговорах китайского гостя с Лукашенко, оказался весьма широк – это 89 различных программ: от строительства сахарного завода до совместных проектов в области машиностроения и энергетики. Некоторые эксперты считают, что не последнее место на переговорах Александра Лукашенко и его китайского партнера заняло и военное сотрудничество (возможно, и в области радиоэлектронной разведки). Так что в этом случае у КНР появляется стратегическая точка опоры у границ НАТО. Однако и без этого сотрудничество с Минском может быть выгодно для Китая. Пока ведущие экономические объекты в Белоруссии находятся в собственности государства. Крупный бизнес России и стран ЕС давно хочет их заполучить – но и китайцы могут выступить на этом поприще весьма успешно.
Однако Молдавия – все-таки небольшая страна, находящаяся вдали от крупных транзитных коридоров и не обладающая значительными природными ресурсами. Белоруссия находится в весьма сложной международно-политической ситуации – и потому сама готова идти навстречу новым партнерам. А вот у Украины потенциал повыше, но зато и борьба за влияние на нее идет жестче. Но и здесь проявляется влияние Китая. Так, французский политолог Флоран Пармантье в статье для швейцарского издания «Le Temps» с долей беспокойства заметил, что в 2008 году товарооборот между Китаем и Украиной серьезно возрос, а в 2009 году, накануне президентских выборов, китайские функционеры проводили встречи с тогдашним украинским премьером Юлией Тимошенко. Вряд ли интерес КНР к Украине снизится и сейчас, уже после вступления в должность нового президента. «Учитывая, что ни Россия, ни США, ни ЕС не в состоянии удовлетворить гигантские финансовые потребности Украины, будет вполне разумным предположить, что новый президент страны подпишет в скором времени с Китаем соглашение о предоставлении кредита», – заявлял французский эксперт.
Добавим от себя, что и в 1990-х Китай выступал в качестве одного из важнейших экономических партнеров Украины. Среди направлений сотрудничества с «незалежной», которые уже тогда развивал Китай – атомная отрасль. Например, еще 27 марта 1996 года в Пекине было подписано Соглашение о сотрудничестве по мирному использованию атомной энергии между Госкомитетом по использованию атомной энергии Украины и Китайской государственной корпорацией ядерной промышленности. Оно предусматривало, в том числе, кооперацию в области добычи урана и переработки урановых руд. Так что, еще один давний советский анекдот, возможно, скоро придется перефразировать: «Какой же китаец да сало не любит».
«Весь мир – ближнее зарубежье»
В такой активности Китая ничего удивительного, конечно, нет. Это часть политики «щзоу чуцюй» – «выхода за пределы» – которую КНР начала уже довольно давно. Такая активность, конечно, пугает российских экспертов и политиков. Благо, в росте таких настроений им помогают и западные политологи. «Китай сейчас усиливает свое присутствие в странах-соседях России для того, чтобы получить больше рычагов на переговорах с Москвой», – заявил в связи с повышенным вниманием Пекина к Молдавии специалист по Китаю Economist Intelligence Unit Дункан Иннес-Кер.
Действительно, интересы КНР и России уже сталкиваются. Но скорее не потому, что Пекин так рвется «выкручивать руки» Москве, а потому что оба игрока претендуют на влияние в одних и тех же регионах. Россия хочет взять под максимально возможный контроль поставку природных ресурсов из стран Средней Азии на Запад – но в этих же ресурсах (только уже не для перепродажи, а для собственных нужд) заинтересован и Китай. Российский бизнес хочет получить лакомые куски белорусской государственной собственности – но и Китай хочет выйти здесь на новые рубежи. Пока, впрочем, обе стороны стараются избегать крупных конфликтов. Для КНР вообще характерна весьма гибкая политика, а российское руководство, видимо, осознает, что для столкновения с Китаем (даже экономического) у него не хватает ресурсов. Так что, как показывают последние годы, Москва тяготеет скорее к кооперации с Пекином, чем к обострению конкурентной борьбы.
Между тем, работа КНР на просторах СНГ – это вызов еще и для ЕС с США. Чем больше будет влияние Пекина в регионах, тем сложнее будет Вашингтону работать в Центральной Азии и «Большом Ближнем Востоке» – к чему он так стремиться. Да и у границ Китая тоже. Усиливая влияние в Средней Азии и Закавказье, Китай «берет за грудки» Евросоюз, который заинтересован в энергоресурсах этого региона.
Потребности крупнейшей по населению страны в мире понятны и без расширения международного влияния их вряд ли можно удовлетворить. Недаром британская «Financial Times», комментируя в июле этого года мероприятия КНР в странах СНГ, отметила, что сегодня «для Китая весь мир – "ближнее зарубежье"».
