Этот год, несомненно, имел все шансы стать годом Мераба Мамардашвили. (Он им и стал: в то самое время, когда я это пишу, в Институте философии проходит большая, на несколько дней, конференция, посвященная Мамардашвили и его наследию.)

Поезд переехал через Москву-реку и начал тормозить. Купола Василия Блаженного мелькнули в дыму из паровозной трубы и тоже остались позади.

Я даже не взглянула вниз: в первые секунды это и в голову не пришло... впрочем, какая голова?

Как это часто случается с классиками, «он умер в январе, в начале года». Уж конечно, не одна я вспоминала 28 января эти слова, сказанные Иосифом Бродским вслед Томасу Стернзу Элиоту в год моего рождения.

Характерная черта нашей с вами современности – не просто идеализация «мифа» (в ту или иную сторону – неважно: миф как нечто замечательное или как нечто ужасное и опасное), но и громадное его преувеличение, сопоставимое разве что с преувеличением роли «разума» в предшествующую культурную эпоху.