Третье президентское послание Дмитрия Медведева ждали гораздо менее напряженно, чем два предыдущих. Первое было интересно хотя бы тем, что было первым: хотелось услышать собственный голос нового президента. Кстати, оно и оказалось в итоге наиболее содержательным, поставив, хоть и в самых общих чертах, вопрос о политической реформе. На этом фоне от второго послания ждали чего-то значительно большего, но не дождались. Обещание перемен конкретизировалось в форме призыва к внедрению всевозможных технических новинок, совершенно неинтересных большинству населения. Наконец, третье послание неожиданно свело задачи государства к заботе о детях. Причем эта забота относится скорее к сфере благотворительности, чем к социальной политике. На фоне продолжающегося наступления государства на сферу образования, призывы заботиться о молодежи выглядят совершенно демагогически, даже если намерения оратора были самыми лучшими.
Объясняя своим слушателям, что дети – будущее страны, президент явно упустил из виду то, что новое поколение российских граждан – тех самых детей и подростков, что сегодня еще только ходят в школы и детские сады, когда оно вырастет, будет судить о его временах не по тому, что он говорил про счастливое детство, а по тому, в каком состоянии окажется экономика России к тому моменту, когда они станут взрослыми.
Если судить по откликам в Интернете, президент разочаровал всех. Либералы мечтают о более последовательной политической реформе. Левые, напротив, надеялись, что провозглашенный президентом курс на модернизацию будет означать стимулирование индустриализации, превращение государственного сектора в локомотив динамично развивающейся смешанной экономики. И те, и другие в своих ожиданиях обманулись. Либеральная публика не нашла в новом послании даже того, что было в предыдущих. До того, как послание было опубликовано, президент уже подверг существующую партийно-политическую систему резкой критике, но то было его личное мнение. Послание же представляет собой официальный документ. И здесь Медведев проявил куда большую умеренность. Хотя справедливости ради надо заметить, что послание отражает не только позицию главы государства, но и общую линию правящей бюрократии. А тут возможны весьма существенные расхождения. Бюрократия в целом ни на какие радикальные политические изменения идти не хочет, и с этим приходится считаться президенту, как бы критично он ни был настроен по отношению к сложившимся порядкам.
Что касается социально-экономического курса, то в этом вопросе либералы как раз получили все, к чему стремятся, и даже больше. При чтении президентского послания становится ясно, что модернизация для Медведева сводится к формуле «свободный рынок плюс светодиодные лампочки по всей стране». По большому счету, можно сказать, что модернизация – если под ней понимать изменение курса, методов и целей экономической политики – отменяется. Все останется строго по-старому, а неолиберальные элементы в подходе правительства даже усилятся. Послание содержало призыв к новой волне широкомасштабной приватизации, обещание ускорить вступление России во Всемирную торговую организацию и другие тезисы, полностью соответствующие неолиберальной доктрине. Ни слова не было сказано про федеральный закон №83, который значительная часть населения воспринимает как смертный приговор бесплатному образованию и здравоохранению, да и вообще социальной сфере. А роль государства в процессе модернизации свелась к предоставлению больших денег частным компаниям и к попыткам принудить образовательные и научные учреждения работать на эти же компании.
Неудивительно, что большинство комментаторов, даже симпатизирующих власти и президенту, ограничились весьма сдержанными оценками послания, а некоторые авторы, еще недавно громко выражавшие поддержку Медведеву, не скрывали своего разочарования и горечи. Однако стоит ли так переживать из-за какого-то послания?
Политика в России делается не на сцене, а за кулисами. Слухи у нас важнее деклараций, молчание часто говорит о намерении властей красноречивее громких публичных заявлений. В этом плане ползущие по Москве слухи о растущем конфликте между бюрократическими кланами, связанными с Кремлем, гораздо важнее того, что было написано в послании. И наоборот, невнятность и невыразительность многих моментов в послании объясняется как раз тем, что борьба эта весьма далека от завершения.
Политический курс Медведева так и остается загадкой через два года после его воцарения в Кремле, но борьба за власть приобретает форму борьбы за Медведева и, по крайней мере в экономической сфере, либералы эту борьбу выигрывают. Беда лишь в том, что либеральные экономические начинания не пользуются ни малейшей поддержкой населения. Именно поэтому с красивыми идеями относительно демократизации власти особенно торопиться не будут.
