Говоря о русской революции, мы видим перед собой огромное здание, строительство которого не прекращалось ни на один день и не прекращается и поныне, ибо капиталистической строй не в состоянии решить ни одной из ключевых проблем нашей страны, а буржуазная власть не может дать никаких вменяемых рецептов выхода из тупиков периферийного капитализма, в которые сама же загнала граждан России. Но величественное, несмотря на все трагедии прошлого и проблемы настоящего, здание русской революции возникло не само по себе, оно строилось из множества кирпичиков, каждый из которых — живой человек, его дело, его судьба, его роль в русском освободительном движении. Без таких кирпичиков не случился бы Октябрь 1917 года, не было бы ни первой партии российских коммунистов, ни нас, наследников ее дела.
Одним из этих людей, ныне редко вспоминаемых, но очень интересных именно типичностью своей биографии, на которую наложило свой отпечаток и время великих потрясений, и история большевизма как течения русской общественно-политической мысли, был, как его называли еще при жизни, «солдат революции» Сильвестр Исеевич Тодрия.
Он родился 135 лет тому назад, 16-го (по старому стилю 4-го) января 1880 года, в селе Ианеули тогдашнего Кавказского наместничества Российской Империи, ныне Чохатаурского района Грузии. Нищета и бесправие, царившие на национальных окраинах вследствие политики проклятого царизма, сказались и на юном Сильви Тодрии. Способный и с юных лет пристрастившийся к печатному слову, к чтению, к письму, крестьянский сын смог получить в условиях сословной монархии Романовых лишь начальное образование, добившись дальнейших знаний самоучкой. Впрочем, этот путь был типичен не только для будущего наркома и видного грузинского писателя, но и для подавляющего большинства его соратников по партии большевиков
Весной 1901 года Тодрия становится наборщиком типографии газеты «Черноморский вестник» и тогда же активно включается в революционное движение, став членом нелегальной РСДРП.
Еще в 90-е годы XIX века высланные царской полицией на Кавказ русские социал-демократы Иосиф Коган и Иван Лузин вместе с будущими видными деятелями грузинского меньшевизма начали организовывать первые социал-демократические кружки. Возник подобный кружок в 1896 году и в Батуме, где жил и работал Тодрия.
В начале 1898 года охранка разгромила его, но на смену пришли занятия воскресной социал-демократической школы «Месами-даси», которые полтора года посещал и молодой типографский рабочий. С приездом в Батум в ноябре 1901 года Иосифа Джугашвили (будущего Сталина), который тогда для Тодрии и его товарищей был просто Коба, в пролетарской среде началась активная агитация за переход от кружкового этапа (на тот момент в Батуме действовало 11 социал-демократических кружков) к созданию партийной организации.
31 декабря 1901 года на квартире одного из рабочих на глухой городской окраине собрались — под предлогом празднования Нового года в случае визита непрошеных гостей — почти три десятка человек. Так группа социал-демократических активистов учредила Батумский комитет РСДРП. Тодрия в его составе отвечал за печать прокламаций и подготовку к знаменитой, прогремевшей на всю страну Батумской забастовке в марте 1902 года.
После ее разгрома и ареста основных организаторов он перешел на нелегальное положение и переехал в Баку, где вместе с Леонидом Красиным и Авелем Енукидзе отвечал за ведение подпольной типографии, известной под кодовым именем «Нина». С тех пор, вплоть до Февральской революции 1917 года, типограф Тодрия на нелегальном положении, пережил пять арестов со стороны царских жандармов, да еще два в годы Гражданской войны со стороны контрразведки грузинского меньшевистского правительства. Именно в «Нине» Сильвестр Исеевич своими руками первым в пределах России набрал работу Ленина «Что делать?», проект первой Программы РСДРП, наладил регулярный выпуск газеты грузинских большевиков «Бордзола» («Борьба»). Партия перебросила Тодрию в Орехово-Зуево, где он поставил на ноги очередную нелегальную типографию, показав себя работником не только кавказского масштаба.
Грянула Первая русская революция. ЦК РСДРП(б) — после раскола лета 1903 года — Тодрия, как и Сталин, как и Красин, как и Енукидзе примкнул к Ленину, стал большевиком — направил в сентябре 1905 года с согласия Кавказского комитета РСДРП (на Кавказе большевистские и меньшевистские организации тогда еще были формально объединенными, хотя идейное и политическое размежевание зашло уже достаточно далеко) Сильвестра Тодрии и Джаши Ушанги в Москву с целью организации подпольной типографии ЦК.
Типография действовала под носом у жандармов более года.
Сыграла свою роль и опытность конспираторов Красина и Тодрии, и местоположение — неподалеку от Бутырской тюрьмы, рядом был полицейский участок, винокуренный завод с крепкой полицейской же охраной, а прямо под окнами помещался пост городового, и хорошо разработанная легенда — в доме неподалеку от «Грузинской слободы», принадлежавшем купцу второй гильдии Кузьме Колупаеву, была организована лавка, торговавшая «нежными фруктами с Кавказа». Закупались эти фрукты, правда, на Тишинском рынке первопрестольной, но ни на качестве товара, ни на рентабельности торгового предприятия, ни на достоверности «крыши» в глазах полиции это обстоятельство не сказалось…
Вместе с «хозяином предприятия» Мирианом Каландадзе, «управляющим» батумским рабочим Силованом Кобидзе и «грузчиком» Георгием Стуруа (будущим председателем президиума Верховного Совета Грузинской ССР) большевик Тодрия сыграл активнейшую роль в подготовке вооруженного восстания в Москве в декабре 1905 года, выпуске журнала «Рабочий».
После отсидки в Бутырской тюрьме Сильвестр Исеевич недолго проработал в легальной типографии буржуазной газеты «Дело», а затем уехал на территорию свободного тогда от поползновений царской охранки Великого княжества Финляндского, где издавал большевистскую газету «Пролетарий» и наконец-таки исполнил заветную мечту — лично познакомился в Выборге с Владимиром Ильичом Лениным, перед которым благоговел всю свою жизнь. Потом были подпольная работа в Петербурге и на Кавказе, две встречи со Сталиным, которого Тодрия в сентябре 1911 года фактически спас от ареста. Вот как вспоминал об этом эпизоде старый кавказский большевик Сергей Яковлевич Аллилуев: «Дома я нашел ожидающих меня гостей — товарища Сталина и Сильвестра Тодрия!
Оказалось, что товарищ Сталин вторично бежал из Вологодской губернии, куда сослало его царское правительство. На этот раз он не знал ни моего адреса, ни адреса других товарищей и вынужден был, как всегда в таких случаях, долго бродить по улицам. И опять помогла случайная встреча.
Поздно ночью на Невском товарищ Сталин встретил Сильвестра Тодрия, который возвращался домой с работы. Хотя Сильвестр жил поблизости, но укрыть у себя товарища Сталина не мог, так как в то время все ворота, а на Невском в особенности, запирались на ночь и охранялись дворниками. Не оставалось ничего иного, как идти в меблированные комнаты. Решили пойти на Гончарную улицу и взять в меблированных комнатах номер для товарища Сталина. Пришли. Швейцар, внимательно оглядев пришедших, спросил Тодрия, не еврей ли он. Дело в том, что побег товарища Сталина совпал с тем временем, когда в Киеве был убит председатель совета министров Столыпин. Его убил провокатор Богров.
Правительство приняло экстраординарные меры для поимки предполагаемых соучастников Богрова. Был разослан секретный циркуляр всем домовладельцам, содержателям гостиниц, предписывающий немедленно сообщать в полицию о каждом вновь прибывающем лице еврейской национальности. Сильвестр ответил, что он грузин, а его товарищ русский, только что приехал из провинции. Товарищ Сталин отдал свой паспорт на имя Петра Алексеевича Чижикова, получил ключ и отправился в номер. Тодрия ушел домой. На другое утро он зашел за товарищем Сталиным, и они направились ко мне на Выборгскую сторону…» Швейцар таки донес на подозрительных постояльцев, но до тех пор, пока раскрутился медлительный механизм царской охранки, Сталин с помощью Аллилуева и Тодрии успел выполнить все поручения Владимира Ильича Ленина (то есть ЦК РСДРП (б)). Лишь 14 декабря его вновь выслали в Вологодскую губернию под гласный надзор полиции.
После Февральской революции Сильвестр Тодрия активно работал в большевистских организациях Закавказья и Северного Кавказа, был избран членом Тифлисского комитета РКП (б) и членом ЦК КП (б) Грузии, выпускал нелегальные издания, в частности, вместе с Филиппом Махарадзе возобновил газету «Бордзола», стал первым ответственным редактором газеты «Коммунисти», сидел в меньшевистских тюрьмах, представлял грузинских коммунистов на II конгрессе Коминтерна в 1920 году.
В сентябре 1920 года Сильвестр Исеевич Тодрия прибыл в уже занятый Красной Армией Баку для организации там подпольных грузинских коммунистических групп и подготовки вооруженного восстания у себя на родине. Не случайно, что после установления в Грузии Советской власти, первым председателем Тифлисского ревкома 25 февраля 1921 оказался именно рабочий-большевик Тодрия! Был он в Советской Грузии и наркомом земледелия, и наркомом труда и социального обеспечения, и ответственным секретарем ЦИК Грузинской ССР, а с 1933 года — Закавказской Федерации, членом ЦИК Союза ССР, тогдашнего, довольно немногочисленного, советского парламента.
Большевистская принципиальность, которую товарищ Тодрия ставил выше любых личных отношений, выше старой дружбы, не дала ему сделать партийной карьеры.
За словом в карман не лез, не стеснялся говорить правду (всегда в лицо, никогда за глаза) и был самостоятелен в политических решениях. Привычка к независимости в суждениях и действиях, приобретенная еще в юности и укрепившаяся за годы подполья, привела Сильвестра Исеевича в 1923 году на сторону троцкистской оппозиции. Впрочем, ничего удивительного тут нет: как раз среди грузинских и украинских большевиков было больше всего сторонников Троцкого, что во многом вызвано его взглядами по национальному вопросу, приверженности к «коренизации кадров» и развитию на бывших окраинах империи национальных языков и школ, зачастую в ущерб русским изданиям и образовательным учреждениям. Тодрия был в этой своей позиции не одинок.
Вспомним хотя бы, что заместитель председателя Грузинской ЧК Лаврентий Берия в январе 1924 года посещал в Сухуме председателя Реввоенсовета и наркома по военным и морским делам Союза ССР Льва Троцкого и оставил о беседе с ним восторженный отзыв в письме на имя Генриха Ягоды. Текст письма сохранился, был уже в наши дни опубликован. Такова ирония истории: один будущий «враг народа» с энтузиазмом рассказывает о своих переговорах с другим будущим «врагом народа» третьему будущему «врагу народа»…
Отойдя после смерти Ленина, которую Тодрия расценил как глубочайшую личную трагедию, от оппозиции, Сильвестр Исеевич сосредоточился на литературной деятельности, опубликовал пять книг. Как отмечает Литературная энциклопедия, «пройдя долгий путь большевистской партийной работы, Тодрия внес в советскую грузинскую юмористику много политической остроты и гибкости. Тематика Тодрии весьма богата и многосторонняя. В своих произведениях он касался главным образом вопросов текущей политической борьбы, разоблачал классового врага, писал о том, как преодолевались уродливые пережитки старого быта. Особенно удавалось Тодрии сатирическое изображение остатков меньшевистской партии и классовых врагов. Резка и остра сатира Тодрии в изобличении представителей религии и приверженцев религиозных ритуалов («Библия»). Тодрия систематически сотрудничал в грузинском юмористическом журнале «Нианги».
Умер «солдат революции» от рака легких 8 июня 1936 года и был со всеми почестями похоронен в Пантеоне на тбилисской горе Мтацминда. Ему повезло: первую победу дела всей своей жизни он увидел собственными глазами. Из искры, огонь которой раздувал Сильвестр Тодрия, еще разгорится пламя. Пламя новой социалистической революции.
