Как назло, автору этих строк попалась ленинская мысль: «В личном смысле разница между предателем по слабости и предателем по умыслу и расчету очень велика; в политическом отношении этой разницы нет, ибо политика — это фактическая судьба миллионов людей, а эта судьба не меняется от того, преданы ли миллионы рабочих и бедных крестьян предателями по слабости или предателями из корысти» (том 40 с. 131-132). Она как нельзя актуальна для сегодняшней ситуации вокруг Новороссии и её кремлёвских «друзей». Ленин, скорее всего, имел в виду слабость моральную, причём со стороны классово «своих» партий — судя по контексту — эсеров и меньшевиков.
В нашем случае же всё гораздо проще. Хотя бы потому, что даже очень ещё несознательные активисты стихийно понимают существенное различие между ними и путинской администрацией, призрачные надежды на которую они по инерции продолжают питать. Тем не менее, немалая часть кремлёвских верхов вполне искренне хочет помочь Юго-Востоку и даже не только для того, чтобы удержать свои рейтинги от падения, пардон за выражение, ниже плинтуса. Державники, практически без боя разбитые либералами, пытаются отыграться за счёт внешней политики. Издалека это может походить на то, что Россия, наконец, поднялась с колен и даже изготовилась показать Западу пресловутую Кузькину Мать. Что ж, как учит история, такие акты демонстрации силы обычно прикрывали чудовищные провалы во внутренней политике. Последние же, в числе прочего, являлись следствием усиления внешнеэкономической зависимости России от того самого Запада, перед которым наши власти сейчас бряцают своим ржавым оружием.
Достаточно вспомнить обострение Холодной Войны в конце 70-х, когда СССР сел на нефтяную иглу и стал откатываться к привычному для старорежимной России положению периферийной империи. Вот и теперь, когда страна катится в пропасть экономического кризиса и инфраструктурного коллапса, потерявшие контроль над ситуацией верхи изображают из себя едва ли не победителей. Конечно, люди уже давно не видели настоящих побед, и на фоне потёмкинских деревень эпохи среднего Путина современное «Крымнаш» выглядит очень и очень круто. Но, если для народа эйфорический эффект от присоединения Крыма постепенно сходит на нет, то самих власть предержащих если и отпустит, то нескоро.
Опальный Геббельс всея Руси Владислав Сурков, окрылённый новым шансом взобраться на медийный олимп, развил кипучую деятельность. Несомненно, Юго-Восток спасут стройные колонны людей в белых бейсболках! Ударим же, наконец, автопробегом по бандеровской чуме! Над этим можно посмеяться, но как-то очень не хочется. Особенно если на секунду представить, что выделенные Суркову бюджетные миллионы — даже те, которые не украдут по дороге — могли бы найти себе много лучшее применение, как в Новороссии, так и в самой России. Что ж, проблема с Сурковым решается на удивление просто — Юго-Востоку, видите ли, не нужны кричащие пиарщики, с изяществом проваливающие всё и вся. Ему нужны тихие, настойчивые, но эффективные люди, способные делать дело, причём в самых сложных финансовых обстоятельствах.
Немалый пиар на Юго-Востоке, хотя и в более честном и топорном ключе, сделал себе Рамзан Кадыров. Командир «вандейской гвардии» Кремля со всей своей неуклюжестью оказал медвежью услугу борющемуся народу Новороссии. В конце концов, кадыровские молодчики не принесут туда ни воинской дисциплины, ни тактической грамотности. Вся их наука — как показывает опыт недавней войны с Грузией — бандитская наглость и дикарское желание пограбить. А уж кого-кого, так грабителей и бандитов на Юго-Востоке и без них хватает. Радует одно — в пылу гражданской войны мелкая пиар-акция Кадырова забудется, а вот похищения людей, циничное ограбление чеченского народа и бандитское прошлое ему обязательно припомнят. Особенно если он и его бойцы, что вполне логично, окажутся одними из немногих, кто в случае вполне неизбежной революции уже в России согласится стрелять в народ. В конце концов, разве не прослеживается аналогии между батальоном «Восток» и «Дикой дивизией», которая практически в полном составе воевала на стороне белых, а во время Первой Мировой войны — в числе прочего — усмиряла выступления солдат регулярной армии? Во всяком случае, не спешите аплодировать Рамзану и его джигитам: для его бойцов украинские события — это своего рода тренировка на кошках. А после неё они вполне могут приняться и за нас.
Едва успевший остыть политический труп Жириновского тоже нашёл хороший повод погреметь костями. Но и здесь, опять же, мы имеем дело с обыкновенным пиаром. Учитывая политические, финансовые и медийные ресурсы Жириновского и его партии, два БТР «Тигр» — это как-то несолидно. То, что нынешнее руководство Донецкой республики водит с ним дружбу и кланяется в ножки за каждый скромный презент, — лишь ещё один признак его слабости и некомпетентности.
Впрочем, чего уж винить вчерашних мелких начальников, средней руки бизнесменов, бандитов и аферистов в том, что у них плохо получается управлять государством? Тем более что у профессионалов — как в России, так и на Украине — с компетентностью, да и что греха таить, с политической потенцией всё очень плохо. Трусость, реакционность, некомпетентность, вкупе с самоуверенностью, на фоне отсутствия владения реальной информацией о ситуации, — всё это делает из любого акта помощи со стороны кремлёвской администрации медвежью услугу. В быту это поведение можно было бы назвать неосторожностью, но политика, как сфера интересов огромных масс людей, такой формы вины не признаёт. Нельзя случайно сбросить атомную бомбу, равно как и утопить в крови Юго-Восток или разрушить систему образования или науки. И если прямой умысел ещё надо доказать, то сам факт причастности лица к такого рода катастрофам уже означает наличие косвенного умысла.
В конце концов, не так уж важно, последствием чего будут человеческие жертвы, экономическая разруха и деградация общества: преступной халатности, растраты или нарушения техники безопасности. Ровно так же не важно кто в Кремле сольёт Юго-Восток: либералы из команды Медведева и Набиуллиной или державники вроде Путина или Суркова. В конце концов, все эти люди работают в одной команде и скованы одной цепью. Это и делает наших кремлёвских политиков такими трусливыми и непоследовательными. Трудно быть храбрецом, если твои капиталы лежат в британских и швейцарских банках, а дети живут в Ницце или Лондоне. Ещё более усугубляет ситуацию то, что на границе с восставшим Юго-Востоком лежат российские регионы, где у людей, по сути, те же проблемы, что и через границу.
Ещё одну медвежью услугу Новороссии оказывает поддерживаемая Кремлём консервативная идеология. Все её составляющие: православие, национализм, антизападничество и лицемерная поддержка «семейных ценностей» — делают всё, чтобы те, кто борются на Юго-Востоке, оказались в социальной и политической изоляции. В военное время эти четыре внешне довольно безобидных компонента слагаются в русский фашизм, который ничем не лучше фашизма Правого сектора. Надо помнить, что гражданская война выигрывается не сколько на фронтах, сколько в сердцах и мозгах большинства граждан. Именно поэтому такая идеология, не предлагающая большинству населения Украины никаких реальных перспектив — прямой путь к поражению. Это и неудивительно: национал-консерватизм, как идеология, созданная правящим классом, не может выполнять никакой функции, кроме как контрреволюционной.
Но если неолиберализм не скрывает своей враждебности восставшим массам, то державный вариант кремлёвской идеологии играет здесь более тонкую роль. Ослабляя социальную базу восстания, усиливая позиции наиболее реакционных и в числе прочего способных сдать Юго-Восток Киеву элементов, закрепляя идейную и политическую отсталость и пассивность масс, консерватизм делает с неолиберализмом одно и то же дело. Даже те прогрессивные элементы, что вплетаются то и дело в канву реакционной идеологии, работают скорее на ослабление движения, так как маскируют истинное её лицо. Именно поэтому не стоит бросаться в объятия консерваторам, если они подхватили у народа вполне левую идею конфискации собственности олигархов в обмен на то, что народ будет по-прежнему послушно идти в колее их идеологии. Нужно другое: вычленяя в мыслях рядовых активистов стихийно прогрессивные идеи, развивать их и приводить в систему. И одновременно мягко, но настойчиво очищать их сознание от чуждой им реакционной идеологии.
И здесь нам может помочь и то методологическое различие, которое существует между реакционной идеалистической идеологией, с одной стороны, и прогрессивной материалистической идеологией, с другой. Дело в том, что у повстанцев на Юго-Востоке и у материалистов есть одно общее дело: не объяснить, и следовательно, оправдать существующий мир, а изменить его. Религиозный консерватизм, будучи весьма топорной формой объективного идеализма, в своём последовательном выражении вообще не предполагает преобразование мира человеком. Просто потому, что для него человек не является субъектом. Конечно, можно пытаться совмещать такой идеализм в одних вопросах с материализмом в других, что и делали не без успеха лучшие из средневековых схоластов: Пьер Абеляр, Дунс Скот и Аверроэс. Но такое дело требует свободного времени, которого сейчас просто нет. Гораздо полезнее объяснить, что всё что ни есть для активиста полезного: его автомат, его рация, его навыки и объективные знания об окружающем мире — всё это плод материалистической науки, а не религиозной схоластики. В конце концов, даже верующему очевидно, что автомат изобрёл не Господь Бог, а Михаил Калашников. Да, найдётся много людей, которые будут говорить, что, мол, наука и религия друг другу не противоречат. Тем не менее, для человека последовательного, видящего коренное отличие научного метода познания от других, этот аргумент ничего не стоит.
Что касается собственно религии, то несмотря на все примеры самоотверженного поведения рядовых священников в Крыму и на Юго-Востоке, православие, как институт, совершенно безнадёжно. Можно быть уверенным, что на почве этой прочно сросшейся с государством и бизнесом конфессии едва ли может вырасти нечто, хоть отдалённо напоминающее Теологию Освобождения. Впрочем, официальная церковь своё слово уже сказала, когда патриарх Кирилл одним из первых поздравил Петра Порошенко с избранием президентом Украины.
Не менее лицемерно звучат и слова о семейных ценностях, звучащие из уст охранительных идеологов. Конечно, если довести до абсурда христианскую идею о безгрешности младенцев, то единственное, что должна делать верующая мать — это окрестить младенца, а дальше пусть хоть умрёт, причём желательно до семи лет. Так, чтобы не успел насовершать грехов и отправился прямо в рай. Но нормальная мать хочет ещё и выкормить, воспитать ребёнка, дать ему образование и поставить его на ноги. И для этого ей нужна не Мизулина с Милоновым, а нормально функционирующая, общедоступная система здравоохранения, образования и социальной поддержки. Именно поэтому в этом вопросе нельзя верить ни единому слову властей, ведь с их лёгкой руки закрывают больницы и школы, а детские сады перестраивают в церкви.
Даже в своём антизападничестве консервативная идеология не атакует экономическую практику неолиберализма и даже — как ни странно — не нападает на постмодерн. Господин Дугин и вовсе говорил, что его идеология евразийства только и возможна благодаря постмодерну. Обрушиваясь на такие, в сущности, второстепенные внешние проявления западной жизни как толерантность к секс-меньшинствам, она как бы мимоходом клеймит демократию, причём не только западную, но и вообще любую. Ровно так же она клеймит свободу и прогресс — ценности имеющие универсальный характер. Более того, тот образ европейца, который создаёт охранительная идеология, не соответствует ни одному из двух реально существующих его типов: ни лояльного ЕС циничного и расчётливого буржуа ни, с другой стороны, представителя всё более беднеющих масс, которому ненавистен уже сам флаг Евросоюза. Этот последний вполне солидарен с борющимися на Юго-Востоке людьми и мог бы им многое объяснить. В частности то, что главная беда Европы это не гомосексуальные браки и ювенальная юстиция, а жёсткая экономия, безработица и нарастающая угроза фашизма.
Как видно, ни один из институтов и ни одна из идей консервативного спектра, навязываемого официальной российской властью Юго-Востоку, не может принести ему пользы. Более того, реакционная идеология успела нанести народному движению весьма ощутимый вред. В этой связи у левых есть хороший шанс — используя имеющийся у них идеологический инструментарий и какой-никакой, но опыт социальной борьбы, реально помочь Юго-Востоку, завоевав попутно и симпатии российского народа. И одна из главных мыслей, которые левые должны накрепко втолковать народным массам Новороссии и смежных областей: не всякий враг вашего врага — ваш друг. Вполне возможно, что вражда — в немалой степени, кстати, искусственная — не мешает им делать общее дело.
