События на Украине окатили российское левое движение ледяным душем. Это было то, что называю словом «революция», если не по ходу, то по результатам. Иначе такое называлось бы «путч». Авторитарный режим рухнул, захлебнувшись в собственных противоречиях.
Однако в этой революции не было левых. Те левые и профсоюзные активисты, кто пытался на начальном этапе проникнуть на Майдан, начать работать с протестом, стать его частью, его крылом по образцу левой колонны в составе московских белых маршей, оказались жестко изгнаны с него правыми лидерами и больше активной роли не играли.
Антикоммунизм, антисоветизм, национализм, русофобия стали изначальными ценностными ориентирами антиправительственной оппозиции. Что касается правых, то они смогли не просто стать частью протеста, но выдвинулись в его авангард. Вместо сытой московской буржуазии, пугающейся взгляда строгого ОМОНовца, на улицу высыпали правые молодчики, чья жестокость и бескомпромиссность с лихвой компенсировала силовой произвол «Беркута» на первом этапе протеста.
Не обладая массовой поддержкой, правые оказались обладателями двух других важнейших ресурсов, дающих политическую силу — организованности (дисциплины, субординации, исполнительности, согласованного управления) и радикализма (готовности идти до конца). Вместо аморфной массы стихийно собравшихся «хомячков» на улицы вышли боевые отряды молодых качков, не боящихся буквы закона.
Однако победа националистов это не просто превосходство мускул под националистической униформой над мускулами под камуфляжем сил безопасности. Национализм в очередной раз победил идеологически, подтвердив свой зарекомендованный за два столетия эффект лучшего инструмента массовой политической мобилизации под лозунгом «наших бьют». Этническая принадлежность по-прежнему оказалась выше классовой солидарности, гражданского единства, социальной сплоченности.
Для поблекших оранжевых лидеров, возглавивших гражданский протест, союз с радикальными националистами стал отличной перспективой. Ударные отряды дисциплинированных националистов хорошо компенсируют низкую популярность дискредитированных в глазах массового обывателя ветеранов от оппозиции, посидевших «у кормушки» и мечтающих к ней вернуться. А лозунг «Слава Украине!» прячет от народных масс отсутствие социально-экономической программы, приоритетных национальных задач, конкретных обещаний перемен и в целом ни к чему не обязывает.
Интересно, что все дни протеста общенациональная популярность всех партийных образований и политических лидеров держалась на крайне низком уровне, что способствовало затягиванию противостояния. Уличные битвы сочетались с пассивностью сотен тысяч горожан, предпочитавших наблюдать за зрелищем со стороны и размышлять над выбором «из двух зол».
Триумф украинских неофашистов пошатнул авторитет не одного десятка отечественных политологов, годами предсказывавших, что подобное невозможно. После позорного поражения «оранжевых» сил и победы Партии регионов на выборах 2009 года, после пяти лет беспутного правления Ющенко, разочаровавшего даже своих самых преданных сторонников и оказавшегося с микроскопическим рейтингом, казалось, что маятник уже не качнётся назад. А разочарование населения мнимостью демократического процесса на фоне противостояния олигархических кланов даст украинским левым хорошие электоральные и политические перспективы.
Вместо этого, как это часто бывает, на сцену вышли ультраправые, не стесняющиеся своей профашистской риторики. Снисходительно-насмешливое отношение к фрикам под флагами УПА сменилось отрицанием их сущности. Вчера о них говорили как о части львовского колорита. Сегодня, когда они власть не только на западе, но и в доброй половине страны, от далекой фейсбучной аудитории слышатся панегирики в стиле «бандеровцы не то же, что фашисты» или «это не этнический, а гражданский европейский национализм».
Оценивать миролюбие фашистов через уютный блог, да еще и из-за границы, лучше, чем попасть на улицы городов, которые превратились в необъявленный концлагерь, где твои убеждения, не-титульный диалект речи или просто черты лица могут стоить тебе здоровья или даже жизни, а самопровозглашенные «патриоты», «революционеры», «истинные украинцы» поставили себя выше всех твоих гражданских и личных прав и свобод.
Тут нет ничего удивительного, зачастую власть в краткосрочном периоде дает легитимность сама по себе, особенно если эта власть легитимирована революцией. В 30-е годы прошлого века нашлось немало интеллектуалов, восхищавшихся победой НСДАП над прогнившей, слабой, погрязшей в коррупции, безволии, экономической стагнации Веймарской республикой.
Организованные банды фашистских молодчиков, получивших оружие после разгрома отделений МВД и СБУ, на фоне разложения централизованного полицейского аппарата, делают правых центром политики. «Винтовка рождает власть», как говорил Мао Цзэдун. Потеря украинским государством монополии на насилие отдает ее тем, за кем сила.
Крайне сомнительно, что вкусившие крови полевые командиры бандеровцев уйдут с улиц просто так, без своего трофея. В этом отношении заявление новоявленного главы МВД Украины Арсена Авакова о включении отрядов самообороны и «Правого сектора» в состав новой полиции — уже не креативная новация, а констатация факта. В единую структуру объединяются те, кто и так взял на себя полицейские функции. Однако марионетками эти люди быть уже не согласны.
Я согласен с теми, кто предсказывает Украине путь правой диктатуры или гражданской войны. Как минимум можно говорить о высокой вероятности любого из этих двух исходов. Эйфория от националистического революционного угара быстро сменится похмельем экономической катастрофы, падения уровня жизни, передела политическими группировками власти, собственности, ресурсов. Народные массы быстро поймут истинную цену вождей евромайдана, хотя многие уже сегодня не питают иллюзий. Некомпетентная, коррумпированная коалиция жадных до власти политиканов, грызущихся между собой в столице, — не лучшая замена слабому авторитарно-олигархическому режиму Януковича.
Единственным выходом для правящих группировок останется поддержание своей популярности в глазах общества ростом правоэкстремистского демагогии, выдвижением новых обвинений против русских и евреев, демонизацией образа России. Шовинизм, ксенофобия, национализм, призывы к этнической идентичности не накормят бедных, но отвлекут их от голодных спазмов в желудке. Кроме того, уже сегодня многие граждане Украины не готовы жить в идеальном бандеровском концлагере. Восток, юго-восток Украины, Крым, Одесса, Закарпатье недовольны незаконной узурпацией власти в Киеве и высказали готовность к сопротивлению. Для не привыкших делиться властью националистов силовой вариант решения проблемы сепаратизма может стать приоритетным, и тогда эскалация насилия примет необратимых характер.
Деморализация украинских левых отдается горьким привкусом и в России. Будем честными, между российскими и украинскими левыми принципиальной разницы нет, и случись нечто подобное у нас — едва ли российские левые оказались бы на высоте. Мы уже видели в ходе Манежки, погромов в Кондопоге, Ставрополе, Бирюлево, что когда националисты берутся за дело, левые теряют и улицу, и общественный дискурс, погружаясь в апатию, самоедство, внутреннюю дискуссию. Вместо продвижения классовой повестки дня левые начинают спорить: присоединяться ли им к народным сходам и поддерживать третирование иногородних, либо нужно высказаться в поддержку трудящихся-мигрантов. Ни о каком системном отпоре националистам речь не идет.
Тут важно сказать, что идейная гегемония националистов носит откровенно дутый характер — лозунги этнических погромов и националистических диктатур имеют не только определенный процент симпатии в обществе, но и высокую антипатию. Опросы общественного мнения зафиксировали, что в ходе прошедшей в 2011-2012 гг. протестной кампании лозунг «Власть миллионам, а не миллионерам!» оказался наиболее популярным во всероссийском масштабе (60 % поддержки), обогнав такие слоганы националистов, как «Хватит кормить Кавказ!» (50 %) и «Россия для русских» (48 %). Во второй половине 2000-х гг. уличные антифашисты давали уверенный отпор фашистским боевикам. Антифашизм на время стал молодежной модой, что неудивительно в стране, победившей фашизм, где нет семьи, не пострадавших от злодеяний этой идеологии. Позднее, переформатирование движения под защиту либеральных ценностей и поддержку ЛГБТ способствовало кризису антифа и оттоку людей.
Однако украинские события открывают для антифашизма новое окно возможностей. Картинка оккупированных улиц бандами фашистских погромщиков, ведомых идеей этнического превосходства, уже сегодня отталкивает от национализма значительную часть интеллектуалов и обывателей в России. Симптоматично, что националистический шабаш на Украине совпал с социальными волнениями в Боснии и Герцеговине — стране, доведенной до края деградации националистическим руководством. Простые боснийцы больше не верят в расистскую фразеологию, осознали себя одураченными и вновь вспоминают о временах югославского «братства и единства». Безволие украинских левых должно снять шоры с глаз отечественных марксистов, мобилизовать здоровые силы.
Тут нужно понимать, что национализм любого разлива это крайне примитивный концепт. Механизм его функционирования основывается на консолидации народных масс вокруг политических элит и вождей путем апелляции к общей расовой, этнической, культурно-ценностной, религиозной принадлежности. Все националисты предполагают простую формулу: «Мы … (русские, украинцы, немцы, американцы, албанцы, православные, шииты — принцип консолидации по принадлежности), поэтому мы должны объединиться вокруг … (фюрер, дуче, каудильо, национальный лидер, президент, партия, движение — принцип подчинения по политическому субъекту)».
Принцип консолидации предполагает неизбежное противопоставление одних народов, рас, религиозных верований другим. Это неизбежно, отсутствие противопоставления устраняет различия. Чтобы консолидировать албанцев нужны сербы, внешний враг, устрашающий и объединяющий; англичане против ирландцев, шииты против суннитов, протестанты против католиков, черная раса против белой, русские против чеченцев… Националисты умело играют на внутренних страхах и примитивных предрассудках обывателей. Национализм шлифует образы, словно мраморные глыбы — люди всецело принадлежат своим нациям. Добродетелями наделяются свои, пороками другие, полутона исключены.
С точки зрения националиста-англичанина, любой ирландец — террорист, пропойца и лентяй, с точки зрения националиста-немца, любой еврей — жадный и хитрый ростовщик, с точки зрения румынского националиста –— все цыгане наркоторговцы и конокрады, с точки зрения украинского националиста — русский это кровавый большевик, убийца, эксплуататор. Запугивая народы мнимыми страхами, националисты отвлекают их от социальных противоречий, классовых различий, имущественного неравенства, от любых внутренних проблем. В идеале националистический дискурс должен полностью вытеснить любой другой.
Победа правых — в победе их дискурса. Когда левые начинают заигрывать с антимигранстской, великоимперской, консервативно-националистической риторикой, они открыто льют воду на мельницу правых. Левым необходимо полностью отказаться и отмежеваться от любой националистической идеологемы. Надежды на то, что, соединив ценности социализма и национализма, равенства и иерархии, солидарности и насилия, можно объединить людей и получить политическую силу — смехотворны и абсолютно нежизнеспособны. Те левые, кто пытался идти по такому пути, всегда быстро теряли популярность и сходили с поля. От них отмежевывались и левые, и правые.
Причина этого проста: национализм это конкуренция экстремизма и ксенофобии. Если левые, заигрывая с национализмом, пытаются сохранить остатки последовательности, они проигрывают конкуренцию более радикальным правым. Если левые в погоне за правым электоратом полностью теряют самость, они сливаются с коричневой массой и уже ничем от нее не отличаются. Пытаться переиграть нацистов в расовой ненависти невозможно, левые на этом поле проигрывают априори.
Вместо этого левые могут и должны позиционировать себя как самых прямых и последовательных противников любого национализма, любой дискриминации и этнического насилия. При этом вне зависимости, является ли его инициатором титульное большинство или меньшинства. Любой национализм — насилие и авторитаризм. Любой национализм — обман масс и угроза фашизма. Каждый левый должен хорошо себе представлять суть национализма и быть способным объяснить его окружающим. Простые ответы, которые дают националисты людям, должны быть немедленно девальвированы левыми. Классовый дискурс должен перекрывать призывы национальной ненависти.
Исторически, коммунизм и антифашизм оказались практически синонимами. Там, где были сильны левые — фашистские марши встречались кордонами боевых антифашистов. Но если левые оказывались всё-таки недостаточно сильны, фашисты быстро ломали и переделывали под себя институты буржуазного государства, делая уличный террор государственным. Украина показала цену слабости левых, этот урок должен быть усвоен ими очень основательно.
