В нашем густонаселенном бедном районе Ванкувера – Центральный Истсайд проживает 16000 человек и около 6000 из них употребляют наркотические препараты внутривенно. Каждый день я видела, как эти добрые, веселые и вежливые люди теряли свои семьи, заболевали, попадали в общественную изоляцию и, в конце концов, умирали.
Сама идея о том, что наркозависимых людей не следует делать изгоями, не должна вроде бы казаться уже революционной в 2013-м году. Тем не менее, нередко наркозависимый является чем-то вроде современного варианта «ниггера» — в том смысле, в каком это слово прежде использовалось при дегуманизации, отчуждении, издевательствах и оскорблениях определенной группы людей. Сегодня многие считают, что люди, употребляющие наркотические вещества — «наркоманы» — должны страдать, причем винить должны при этом только себя, а если эти люди умирают, то вполне можно ожидать чего-то вроде коллективного вздоха облегчения.
Чтобы вы лучше смогли понять, как моя организация PHS («Сообщество отеля «Портленд» — некоммерческая социальная организация, изначально занимавшаяся обеспечением жильем бездомных Ванкувера — прим. пер.) работает с наркозависимыми на улицах Ванкувера, я расскажу вам об одной женщине, ставшей для меня по сути учительницей. Тилли, сорокалетняя женщина, представительница коренного населения Канады, внешне напоминала бездомную.
Я встретилась с ней, когда мне самой было немного за двадцать. Ее впалые щеки и запавшие черные глаза делали ее лицо каким-то детским, — пытливый и наивный взгляд — и это несмотря на ее «опыт». В детстве ее часто запирали в комнате, она недоедала и пристрастилась к таблеткам еще лет в 11. В 15 лет она уже хотела покончить самоубийством и пыталась перерезать себе горло кухонным ножом. Когда я встретила Тилли, она занималась проституцией, употребляла героин, кокаин и пила. Как-то ночью ее изнасиловали и избили. Я подобрала ее, положила на колени голову этой женщины, — она вся была окровавлена, избита — я укачивала ее, словно маленькую птичку. Потом она рассказала мне сквозь слезы, что все это произошло по ее вине. Я ощущала какую-то пустоту в ней и понимала ее слезы — это был плач отнюдь не уголовницы, а израненной души, осознавшей, что вся ее жизнь бессмысленна. В нашем густонаселенном бедном районе Ванкувера – Центральный Истсайд проживает 16000 человек и около 6000 из них употребляют наркотические препараты внутривенно. Именно здесь я стала работать в 1991-м над реализацией жилищного проекта, рассчитанного на 70 комнат, и за 23 года мне часто приходилось видеть, как люди становятся изгоями из-за коллективного невежества. Каждый день я видела, как добрые, веселые и вежливые люди теряли свои семьи, начинали болеть, попадали в общественную изоляцию и, в конце концов, умирали.
Люди, с которыми я познакомилась и которых научилась любить, помогли мне и самой залечить и свои раны. Пусть я сама и из белой привилегированной семьи, но и в моей семье о том, что такое трагедия, знали не понаслышке. Моя мать долго мучилась от боли и покинула нас, когда я еще была ребенком. Я знала, каково это — ощущать пустоту и одиночество.
Очередь из наркозависимых перед центром, где можно стерильно принять дозу героина, единственным во всей Северной Америке. © xinhuanet.com
Мы постоянно слышим о том, что наркозависимые люди — эгоистичные лжецы; о том, как они воруют из семьи, причиняют боль ближним, разбивают стекла машин, чтобы чем-нибудь там поживиться; о том, как они нередко лезут в драку. Мы таким образом создали для них атмосферу жестокости — в результате наркозависимых всячески стараются очернить, что уже само по себе приносит огромный вред. Однако мне доводилось видеть проявления гуманности и внутренней силы со стороны этих отчаянно пытающихся выжить людей. На протяжении 1990-х мне вместе с моим партнером и моими коллегами (пока мы усиленно пытались помочь этим людям) приходилось постоянно противостоять господствующему в обществе отношению к наркозависимым. Мы интуитивно ощущали, что люди способны быть гораздо лучше, если условия жизни для них не будут столь суровыми. И за долгие годы работы нам удалось создать пространство, где к таким людям относятся терпимо и с уважением, где никто не является изгоем; где люди, пытающиеся перебороть зависимость, могут нормально жить, быть полноправными членами социума, чувствовать себя частью общества и иметь всё необходимое для жизни.
Такое отношение к наркозависимым бросало по сути вызов распространенному в нашем обществе мнению о том, что наркозависимые должны «пасть на самое дно», а общество якобы «слишком уж им потакало».
Когда в 1997-м в Ванкувере резко возросло количество смертей от употребления наркотиков, мы назвали свое сообщество по-новому: «Поле битвы». Количество ВИЧ-инфицированных наркозависимых у нас было где-то такое же, как в Ботсване. Более 400 человек в нашей провинции за год погибли от передозировки. Это было огромное горе, и мы тогда обратились к экспертам разных стран мира, чтобы они подсказали, как нам справиться с проблемой: как организовать места, где люди смогут под контролем вводить внутривенно наркотические вещества; как реализовать программы по выделению героина героино-зависимым; как снизить вред от употребления наркотических препаратов.
В поддержку выступили как группы помощи наркозависимым, так и она сами. Нас поддержали также некоторые мужественные политические деятели, хотя кому-то из них даже пришлось из-за этого пожертвовать карьерой. Постепенно общественность стали просвещать при помощи репортажей масс-медиа и общественных дебатов. И к 2003-му году отношение к данной проблеме в обществе стало меняться, а 21-го сентября 2003-го в рамках программы сотрудничества нашей некоммерческой организации и местного управления здравоохранения мы открыли первый в Северной Америке легальный пункт (под названием «Инсайт»), где наркозависимые могли употреблять наркотические препараты под контролем специалистов. И люди стали приходить туда, выходя из темных подворотен и закоулков, — они чувствовали, что это их убежище — здесь они могли вколоть наркотический препарат уже под присмотром медсестры.
Набор для принятия дозы в центре клинике Insite © ctvnews.ca
За последние десять лет в «Инсайт» пришли около 14 000 человек и там было совершено около двух миллионов инъекций. Ежегодно мы выдаем около 400 направлений на лечение. Наш персонал «откачивает» от передозировки около 40 человек в месяц, и еще пока никто не умер.
Сегодня у нас гораздо большее количество людей понимает, что человек, даже если он является зависимым, все равно имеет право на жизнь. Нам удалось организовать в нашем районе стоматологическую клинику, художественную галерею, банк и прочие социальные учреждения, которые помогли радикально улучшить наш район. Например, наш коммунальный банк (созданный в партнерстве с кредитным союзом Vancity) предоставляет возможность делать сбережения и открывать счет тем 4500 членам нашего сообщества, которых в обычных финансовых учреждениях не жалуют — их туда обычно даже не впускают охранники. Администрация нашей провинции профинансировала проект по строительству новых объектов жилья для бездомных и наркозависимых.
У нас были организованы пункты медицинской помощи, ориентированные именно на людей, активно принимающих наркотические препараты. Были созданы социальные предприятия, предоставляющие людям (как наркозависимым, так и всем прочим) работу в магазине винтажной одежды, на фабрике по производству кофе и шоколада, в арт-студии, супермаркете, коммерческой прачечной и в компании по борьбе с вредителями. Таким образом, те из нас, кто помнит, насколько всё мрачно у нас было двадцать лет назад, могут только порадоваться за Ванкувер 2013-го. Люди в нашем районе стали жить в среднем на десять лет дольше. Тилли же действительно была добрым, чувствительным, нежным и щедрым человеком, однако, в конце концов, и она умерла от ВИЧ, потому что в свое время никто не позаботился о том, чтобы у нее была стерильная игла. Наше общество твердило ей, что жизнь ее ничего не значит, а ведь она нам верила. Пора уже перестать карать этих людей, пора разрушить возведенные нами стены нетерпимости и ненависти. Все эти шаги, насколько бы малыми они ни казались, могут создать новый социальный контекст — такой, в котором наркозависимые перестанут считаться обществом какими-то нелюдями; когда их посчитают, наконец-то, такими же людьми, как и все; когда к ним станут относиться не как к преступникам, а как к полноправным гражданам; когда их будут воспринимать не как «больных», а как людей, которым нужна любовь и чувство общности — точно так же, как и мне.
Лиз Эванс
Источник: Newstatesman
Перевод: Дмитрий Колесник
