19 января 2009, прозвучали несколько выстрелов в центре Москвы, на улице Пречистенка. Сначала погиб юрист Станислав Маркелов, следом — невольный свидетель расправы, журналистка «Новой газеты» Анастасия Бабурова. Убийце удалось скрыться на ближайшей станции метро. Несколько дней спустя в столице прошли нелегальные демонстрации, участники которых перекрывали дорожное движение. Через некоторое время власти официально разрешили поминальное шествие по Бульварному кольцу. В дальнейшем последовали приказ найти виновных, их арест и пожизненное заключение одного из убийц. Традиционные шествия в память об убитых 19 января ежегодно собирали до полутора тысяч человек, они по праву являлись самыми многочисленными общегражданскими мероприятиями в Москве вплоть до начала антипутинских протестов. Корреспондент рабкор.ру Дмитрий Окрест поговорил с участником комитета 19 января, пожелавшим остаться анонимным, о пятом шествии памяти, которое пройдет в эти дни в столице.
На данный момент мэрия дала «зеленый свет» на проведение мероприятия?
Обычно ответ дают за пять дней до даты мероприятия, однако нередко переговоры ведутся до последнего дня. В нынешнем году это будет снова шествие по бульварам. Маршрут запланирован от Пушкинской площади до станции метро «Кропоткинская», где были убиты Маркелов и Бабурова. Вся точная информация на сайте http://19jan.ru .
Целью первых маршей было желание добиться поиска и осуждения убийц. Теперь Тихонов и Хасис сидят за решеткой. Какая мотивация существует вновь собраться в этот скорбный день?
Необходимость осуждения виновных как главная цель Комитета 19 января — это, во многом, интерпретация журналистов, которые акцентировали на этом внимание. Вначале мероприятия, прежде всего, были акциями отчаяния и попыткой как-то докричаться до общества, ведь на тот момент это было далеко не первое убийство людей из антифашистской среды — погибло свыше десяти человек. И сейчас количество нападений на мигрантов все также велико, периодически происходят стычки между нацистами и антифашистами, ксенофобские настроения все еще присутствуют в обществе и даже усиливаются.
На плакатах — цитаты из книг Стаса, на баннерах — списки погибших из-за своего цвета кожи за минувший год, скорбные речи с трибуны: не стали ли подобны шествия ритуалом, сравнимым с первомайскими демонстрациями?
Важно понимать, что это не поминки, которые устраиваются для знакомых. 19 января — это политическая акция, направленная, прежде всего, против фашизма во всех его проявлениях, пусть она и привязана к этой трагической дате. Конечно, мемориальная составляющая шествия присутствует из года в год. Однако это лишь часть мероприятия. Идея шествия — это не только дань памяти нашим друзьям, Стасу и Насте, но и марш по поводу более глобальных идей — свободы и равенства. Мы публично вспоминаем всех тех, кто погиб от террора нацистов, в том числе, не боявшегося выносить приговоры нацистам судью Эдуарда Чувашова (дело Рыно-Скачевского и банды «Белые волки»), этнографа Николая Гиренко (эксперт по многим делам над националистами), многочисленных мигрантов, смерти которых не привлекли внимания в обществе.
Во всем мире есть множество случаев, когда акции в определенный день проходят на протяжении десятков лет, отчасти меняя лозунги в соответствии с актуальной повесткой. Кроме прочего, в этом году мы хотим акцентировать внимание людей на участии нацистов и националистов в политике, их старания протолкнуть свои дискриминационные идеи в протестное движение, и предостеречь остальных от лояльного отношения к этим попыткам. Хочу напомнить, что Гитлер пришел к власти тоже путем демократических выборов. Сами по себе честные выборы никак не защищают нас от диктатуры.
На центральном баннере колонны будут два лозунга: «За свободу! Против фашизма!» и «Москва — антифашистский город». Второй — это отсылка к греческим товарищам, которые выступили с инициативой проведения общеевропейской кампании против национализма в политике. Они выйдут на улицы столицы со словами «Афины — антифашистский город». В Европе угроза физического насилия над активистами и мигрантами тоже присутствует в немалой степени, однако их больше беспокоит то, что ультраправые активно появляются во многих представительных органах европейских государств. Как, например, та же «Золотая заря» в греческом парламенте.
На прошлом заседании Координационного Совета следующее заседание было запланировано на 19.01, вскоре, после небольшого скандала, перенесено. В конце концов, некоторые участники, которые прежде не присутствовали на шествии, сообщили, что готовы прийти. Тебе не кажется, что для многих из них это может быть лишь еще одним поводом пройтись по улицам столицы?
Если хотят прийти члены КС оппозиции, пусть приходят. Хотя позиция КС несколько странно выглядит. Они допустили в КС националистов, которые, конечно, делают вид, что они-то умеренные и респектабельные, но, по факту, поддерживают так или иначе тех, кто применяет в своей практике физический террор в отношении оппонентов.
Комитет 19 января работает на принципах анонимности. Неважно, как нас зовут и кто мы в обычной жизни. Важно, что мы думаем и что мы делаем. Если приходят топовые персоны, мы стараемся сделать так, чтобы они не стояли в первых рядах шествия, и не создавалось впечатление, что как будто бы они его возглавляют. Другое дело, что мы не можем изменить механизм, по которому работают масс-медиа: журналисты, прежде всего, берут комментарии у раскрученных в СМИ фигур.
В чем суть анонимности коллектива, работающего над организацией кампании? Почему участники К19 предпочитают не показывать лиц?
Прежде всего, это старая левацкая традиция, ведь не важно, что за персоны озвучивают идеи, если это мысли, которые разделяют члены сообщества. Можно вспомнить мексиканских сапатистов, предпочитающих скрывать свои лица на пресс-конференциях. Важна сама суть и посыл сообщения, а не фамилия того, кто произносит слова. Говорящий всего лишь голос антифашистского движения. Конечно, журналисты часто не удовлетворены этим, они хотят для своих репортажей имен, и желательнее — известных.
Прошло четыре года с роковых выстрелов на Пречистенке, как спустя все это время ты воспринимаешь их убийство?
Стас и Настя были, безусловно, очень яркими людьми, их гибель и то, как она произошла, было большим для меня ударом, трагедией. И для меня лично, ведь они были постоянно рядом, почти каждый день на связи, при этом занимались схожими вещами, но каждый со своей стороны — юриспруденция и журналистика. Мы же не на войне живем, чтобы вот так просто запросто свыкнуться со смертью человека. Человек погибает, в этом смысле уходит навсегда, но при этом может продолжить жить дальше в воспоминаниях тех людей, что продолжают общее дело. Совершенно нормально, что многие из тех, кого можно встретить на демонстрации, лично не знали погибших. Важно, что пришедшие разделяют общие с ними идеи. В конце концов, все мы уходим из этого мира только тогда, когда о нас забывают…
