Общество за заборами
ДАННОЕ СООБЩЕНИЕ (МАТЕРИАЛ) СОЗДАНО И (ИЛИ) РАСПРОСТРАНЕНО ИНОСТРАННЫМ СРЕДСТВОМ МАССОВОЙ ИНФОРМАЦИИ, ВЫПОЛНЯЮЩИМ ФУНКЦИИ ИНОСТРАННОГО АГЕНТА, И (ИЛИ) РОССИЙСКИМ ЮРИДИЧЕСКИМ ЛИЦОМ, ВЫПОЛНЯЮЩИМ ФУНКЦИИ ИНОСТРАННОГО АГЕНТА.
В недавней публикации Лаборатории публичной социологии было рассказано о результатах глубинных интервью проведенных исследователями со сторонниками спецоперации на Украине. Авторы исследования пишут, что пытаясь понять этих людей, они стремились «проанализировать конкретные смыслы и эмоции, которые они вкладывают в эти аргументы».
Приходится признать, что выводы коллег не отличались оригинальностью. интервьюируемые не сказали ничего неожиданного: «пропаганда и даёт им набор аргументов». Но те, кто занимает подобные позиции, «не являются просто людьми с промытыми мозгами». Напротив, как и противники “спецоперации”, они встраивают эти аргументы в свой опыт и знания, чтобы осмыслить военный конфликт. Если мы хотим повлиять на их позиции — мы должны понимать, как именно они это делают». При этом авторы с некоторым недоумением констатируют, что ряд аргументов, приводимых сторонниками СВО, противоречат друг другу, но в целом соответствуют тому, что предлагает ради обоснования своих действий сама власть. А в чем состоит самостоятельное осмысление, мы из публикации, увы, не узнали.
Если бы авторы исследования ставили перед собой задачу доказать полную «зомбированность» своих собеседникоы, трудно было бы привести более убедительные аргументы. Но на самом деле социологи правы, оспаривая тезис о «зомбированности». Просто подошли они к вопросу не с той стороны. Думая, будто изучают один объект, они на самом деле столкнулись с совершенно иным. Никаких мнений или оценок на самом деле нет. Пресловутых смыслов, а главное — эмоций, нет. Есть информационно-пропагандистская тень, падающая извне на сознание людей, в котором вообще нет собственного политического содержания.
Что бы ни кричало телевидение, что бы ни сообщал оппозиционный интернет, российское общество остается равнодушным и инертным, не особо реагируя на политическую повестку. Совершенно очевидно, что уровень осознания нашими гражданами нынешних событий на Украине на порядок ниже, чем было осознание событий Вьетнамской войны в Америке 1960-х годов. И хотя Украина находится рядом с нами, а происходящее там затрагивает изрядное число людей, тогда как Вьетнам находился на другом континенте за тысячи миль от берегов США, в Америке это волновало куда большее число народу. А там, где нет осознания, не может быть и осмысления.
В этом плане совершенно бессмысленно обсуждать, мотивы или логику людей, поддерживающих СВО. Повторяя слова официальной пропаганды (не важно, услышанные в телевизоре или произнесенные начальством на собрании, обязательном для посещения), эти люди не особенно вникают в смысл сказанного. Потому и попытки переубеждать, находить контраргументы или сообщать факты, разрушающие какие-то убеждения, бесполезно, ибо нет убеждений, а главное нет заинтересованности. Нет личной вовлеченности. Отстраненное повторение общих формул свидетельствует только об одном — об отсутствии эмоциональной или какой-либо иной связи с событиями. Они «за» потому что вопрос личного выбора «за» или «против» в принципе не стоит. Речь не о «зомбированности» пропагандой, а о равнодушии. Не о патриотизме, а о том, что государство воспринимается как нечто чуждое, абстрактное и далекое, о чем своё мнение сформировать невозможно, да и не нужно.
Если изменится общественно-политическая ситуация (не важно, под влиянием каких событий), изменятся и ответы. Но по-настоящему заинтересованность в общественных событиях российский обыватель проявит лишь тогда, когда происходящее будет затрагивать его лично, причем непосредственно и физически. Как было, например, в случае с вакцинацией, когда возник конкретный вопрос, нужно ли позволять что-то вкалывать в своё тело. Вот тогда в самом деле спорили до хрипоты, отчаянно. Не просто повторяли готовые аргументы, но и развивали их, придумывали собственные страшилки.
Если же люди спорят про Украину, для большинства это спор о чем-то чужом и далеком. И ни количество жертв с той и другой стороны, ни факты разрушений никого не затрагивают напрямую. В отличие от Афганистана или Вьетнама, на Украине сражается контрактная армия, отчужденная от общества. К жизни конкретного человека и членов его семьи это не имеет непосредственного отношения. А если и имеет, то событие может восприниматься прагматически, как случае с родителями, радующимися, что смогли купить «Ладу» на деньги, полученные в качестве компенсации за смерть сына.
Россияне живут за высокими заборами, изолируясь друг от друга. И там, где нет заборов физических, их возводят эмоционально. Апатия общественного большинства может быть преодолена лишь общей бедой, от которой спрятаться уже не удастся. Однако кроме этого большинства есть ещё и относительное меньшинство, тоже составляющее изрядную часть общества. Население разделено не на сторонников и противников СВО и даже не на сторонников и противников власти, а на людей, так или иначе живущих в обществе, и живущих фактически вне его. Граждан, которые воспринимают свою жизнь в контексте политических, гражданских или экономических событий, конечно, меньше, чем тех, кто живет и воспринимает себя вне какого-либо социального контекста. Но всё же речь идет о миллионах людей. И именно от них, увы, будет зависеть судьба инертного большинства.
Обзор итогов фокус-групп см. тут: https://t.me/narodpv/1967
