Болезнь Жириновского как стресс-тест политсистемы
Мало кто помнит, что в далекие 1990-е годы, когда в России только ещё формировалась многопартийность, группа членов Либерально-демократической партии попыталась устроить переворот и сместить Владимира Жириновского с поста лидера. Они смогли провести собственный съезд, но в итоге ничего не вышло, Владимир Вольфович отстоял своё место, изгнал нелояльных деятелей и больше таких попыток никто не предпринимал.
Вообще в России за тридцать с лишним лет формального существования многопартийности, ни одна партия не сменила лидера. Хотя попытки были. В КПРФ по меньшей мере дважды оппоненты Геннадия Зюганова пытались его сместить, а в итоге сами оказались вытеснены из партии и по большей части — из политики. С «Яблоком без Явлинского» та же история. Правда в «Единой России» лидеров меняли, но все же прекрасно понимают, что должность председателя там чисто техническая, а по сути это партия Владимира Путина.
Это наводит нас на два малоприятных вывода. Во-первых, что в той или иной мере все российские партии являются собственностью своих вождей. А во-вторых, понятно, что партиями в точном смысле слова ни одна из них не является. С определенными оговорками можно назвать партией КПРФ, где есть активная масса рядовых членов и региональные лидеры, обладающие собственным авторитетом, аппаратом и сторонниками. Именно это создает постоянную головную боль для президентской администрации, затрудняя управление процессом — то здесь, то там появляется политик, не поддающийся контролю или играющий по своим правилам. При этом, однако, на полномочия Зюганова никто уже много лет не покушается, даже если он у многих в собственной партии вызывает нешуточное раздражение. Несложно предсказать, что уход первого лица в КПРФ тоже вызовет острый кризис и выявит все противоречия. Политики, принадлежащие к руководству партии, решительно отвергают возможность раскола, а вот люди в среднем звене организации не столь категоричны.
Несложно догадаться, что происходящее сейчас в ЛДПР, представляет собой важный эксперимент, выявляющий проблемы не только данной партии, но и всей политической системы. Болезнь Жириновского спровоцировала волну слухов и множество интриг. Разумеется, если Владимир Вольфович придет в себя и вернется к своим обязанностям, кризис будет отложен. Но и в таком случае останутся неприятные вопросы, от которых до недавнего времени представители политической элиты предпочитали отмахиваться.
Тотальная стабильность, царящая в России, предполагает неизменность всего. Одни и те же лица на протяжении 20 или даже 30 лет царят в телевизоре, внушая обывателю уверенность, что так будет всегда. Но природа напоминает о себе, давая понять, что рано или поздно перемены произойдут. И если нынешние начальники (независимо от того, изображают они власть или оппозицию) не собираются никуда и никогда уходить своими ногами, значит рано или поздно их вынесут ногами вперед. И если это случится с Жириновским, то может — и непременно случится — также со всеми остальными. К счастью для партии власти, Путин — гораздо моложе персонажей, которым положено в его спектакле изображать оппозицию. А вот здоровее ли, это, увы, непонятно. А потому напоминание о том факте, что люди смертны, противоречит основным идеологическим устоям российской политической системы. Напоминание неприятное, скандальное, но своевременное.
На таком фоне вопрос о том, что случится конкретно с ЛДПР, не имеет особого значения. Конечно, там будет борьба за власть. Конечно, она будет сопровождаться развалом и возможно ребрендингом. Конечно, региональные лидеры и депутаты начнут играть собственную игру, а федеральные лидеры и руководство фракции побегут (или уже побежали) в Администрацию Президента, стараясь заручиться поддержкой своей кандидатуры и своего проекта преобразования партии, хотя все подобные проекты сведутся к перестановке никчемных и некомпетентных кадров. Однако если всё это будет иметь хоть какое-то значение, то не из-за кризиса в ЛДПР, а из-за того, что станет лишь эпизодом, аспектом общего кризиса политической системы России.
Разумеется, реакция президентской администрации на кризис ЛДПР будет иметь значение, но лишь в той мере, в какой предстоящие решения зададут рамки будущего переформатирования всей системы. Например, если будет допущено расформирование ЛДПР, её слияние с какими-то другими партиями или разделение на несколько партий, то встает вопрос — что делать с депутатскими фракциями? Допустив возможность сохранения депутатами мандатов в условиях переформатирования партии, начальники из АП создадут прецедент, который повлияет на будущее всех остальных партий, включая ЕР. Будут появляться новые фракции и партии, а нынешние структуры начнут сыпаться.
Но приняв любое другое решение, чиновники из АП свяжут себе руки, обрекая себя на работу с политическими инструментами, которые уже — в отсутствии дееспособных лидеров — становятся неработособными. Архитектура нынешнего псевдопардамента начнет трещать по швам в том самый момент, как начнется реорганизация ЛДПР просто потому, что система построена как неприспособленная к любым изменениям. Закрепив в нынешнем составе Государственной Думы политические расклады, совершенно неадекватные общественной реальности, мудрецы из администрации заложили под систему целый ряд мин, которые неминуемо начнут взрываться в самое ближайшее время. И медицинский кризис Владимира Жириновского покажется на этом фоне совершенной мелочью.
