Губернаторы-оппозиционеры. Новый тренд?
С некоторых пор в России растет число губернаторов, представляющих оппозиционные партии. Ещё недавно казалось, что позиция Кремля однозначна — поставить во все по возможности регионы однотипных молодых технократов, выращенных в каком-то секретном инкубаторе администрации. Журналисты жаловались, что путают фотографии новых назначенцев, у которых даже очки и галстуки были совершенно одинаковые. А один из областных руководителей предыдущего призыва жаловался мне, что не может различить между собой своих новых коллег, потому что они все на одно лицо.
Однако в последнее время есть признаки того, что ситуация меняется. Если в 2018 году на избрание оппозиционеров губернаторами в Хабаровском крае и во Владимирской области власти смотрели в лучшем случае как на досадное недоразумение, то сейчас, похоже, пробивает себе дорогу другая тенденция. Начинается время политического транзита и в Кремль решили, что не надо «складывать все яйца в одну корзину». Иными словами, тянуть всеми силами кандидатов от «Единой России» — не слишком разумно, поскольку после пенсионной реформы популярность провластной партии резко упала и поднять её за счет одной лишь пропаганды не удается. Попытки продвигать безликих технократов, не имеющих ни политического опыта, ни опоры в регионе тоже не самая лучшая идея. Во-первых, функция губернатора не только хозяйственная, но и политическая. Не имея поддержки людей, управлять можно, но выходит так себе. Во-вторых, абстрактные представления столичных технократов об экономической политике то и дело разбиваются о суровую реальность российской провинции. А ведь надо ещё и выигрывать выборы. И для этого нужны не только политтехнологи и административный ресурс, но и активисты, реальные сторонники и просто доверие граждан к кандидатам и выборам…
Поворот политики Кремля мы наблюдаем в 2020 году, когда исполняющим обязанности главы республики в Чувашию назначен был Олег Николаев, депутат Государственной Думы от «Справедливой России». На Пермский край поставлен Дмитрий Махонин, который на прошлых выборах баллотировался в Госдуму от «Яблока». Партия пятипроцентный барьер, как известно, не прошла, но по сравнению с другими регионами её результаты в крае были достаточно хорошими, а потому эксперты достаточно высоко оценивают шансы Махонина победить на губернаторских выборах в сентябре. Тем более, что против него теперь не будет работать административный ресурс.
Конечно, тенденция назначать в некоторые регионы оппозиционных губернаторов не нова. В Кремле уже несколько лет назад пришли к выводу, что коль скоро у нас пока ещё существует многопартийность, тотальное господство «Единой России» надо слегка разбавить представителями других партий. Но появляться они должны не там, где сами случайно и против воли администрации прорвутся, как это было в Иркутской области в 2015 году с коммунистом Сергеем Левченко, а туда, где они будут согласованы и поддержаны самим же Кремлем.
Надо сказать, что Левченко так и не простили тот его внезапный успех. И всё время, которое он провел во главе области, вплоть до его добровольной отставки в 2019 году, ему пришлось постоянно отбиваться от атак «Единой России», столичной прессы и правительственных чиновников. При этом, кстати, Иркутская область при Левченко оставалась не просто одним из экономически наиболее динамичных регионов, но и одним из самых демократичных. Несмотря на постоянные нападки журналистов, Левченко и его команда не проявляли не малейшего желания придушить оппозицию и заткнуть рот своим критикам.
Тем не менее в Кремле четко определились с политическим курсом. Оппозиционные губернаторы допустимы, даже желательны. Но мы сами решим — где и когда.
Эксперимент по внедрению оппозиции в исполнительную власть регионов начался с губернатора Орловский области Андрея Клычкова, который до того был одним из самых активных депутатов от КПРФ в Московской городской думе. В 2017 году его поставили возглавлять Орловскую область и обнаружилось, что молодой оппозиционер с работой губернатора неплохо справляется. Тогда же в Омской области был поставлен руководителем член руководства «Справедливой России» Александр Бурков. И тоже получилось удачно, население нового губернатора поддержало, причем не пришлось натягивать голоса с помощью административного ресурса.
Потом возникла длинная пауза, которая была прервана в 2018 году победами «случайных» (по выражению кремлевских чиновников) кандидатов от оппозиции в Хабаровском крае, Владимирской области и Хакасии. Попытки помешать такому исходу дел предпринимались, но оказались (в отличие от Приморья) безрезультатными. Стало понятно, что пенсионная реформа окончательно хоронит шансы большинства действующих губернаторов на переизбрание, а баллотироваться от «Единой России» стало просто дурным тоном. Официальные кандидаты начали дружно перекрашиваться в «независимых». Но запрос общества был именно на оппозиционных.
Такой ход событий побудил Администрацию президента после некоторого размышления сменить подход и оседлать протестный тренд, сделав ставку на представителей системной оппозиции, из которых могли получиться неплохие руководители регионов.
Надо сказать, что работа оппозиционных губернаторов в целом оказалась удачной. Как минимум, от замены единоросса на оппозиционера хуже нигде не стало. Даже в Хакасии, где у власти оказался очень молодой губернатор, коммунист Валентин Коновалов, дела идут вполне сносно, региональному руководству удалось сформировать работоспособную команду, привлекая, если надо, специалистов из других регионов (напомним, что одним из ключевых фигур в администрации Коновалова стал известный политолог Николай Миронов). Несмотря на прессинг со стороны единороссов власть в Хакасии вполне стабильна и пользуется поддержкой населения. Также неплохо идут дела и в Хабаровском крае, где губернатором в 2018 году стал Сергей Фургал от ЛДПР. Его успех подтвердили выборы 2019 года, когда его партия одержала убедительную победу, несмотря на усилия юристов и политтехнологов ЕР, сделавших всё возможное, чтобы добиться реванша.
Но говорить, будто оппозиционеры непременно оказываются хорошими практическими руководителями, было бы всё же не совсем корректно. Есть исключения. И довольно заметные. На данный момент самым провальным представителем системной оппозиции во власти стал губернатор Владимирской области Владимир Сипягин от ЛДПР. Во время выборов 2018 года он был типичным «техническим» кандидатом, совершенно не стремившимся к победе. Реальную борьбу пытался вести московский журналист Максим Шевченко, которого администрация тогдашнего губернатора Светланы Орловой сумела снять с выборов. Увы, Орловой это не помогло, она всё равно потерпела сокрушительное поражение. Тем более унизительное, что победителем оказался не харизматичный и популярный, хоть и несколько эксцентричный Шевченко, а безликий Сипягин.
Возглавив область, новый губернатор тут же показал, что не имеет даже приблизительного представления о том, что делать со своей должностью. Его команда почти целиком состоит из единороссов и «варягов» из Нижнего Новгорода. Вопреки предвыборным обещаниям он ввозит в регион московский мусор, договорившись за спинами граждан с печально известными компаниями «Хартией» и «Эколайном». В городе Александрове, где свалка превратилась в тридцатиметровую гору, проходят один за другим протестные митинги, организуемые активистами «Справедливой России» и КПРФ. А партия самого Сипягина парализована. Своих однопартийцев губернатор сдает, не задумываясь. Руководитель областного департамента ЖКХ, член ЛДПР Илья Потапов заявляет прессе, что ждет увольнения. На грани выхода из команды Сипягина другой член ЛДПР, заместитель губернатора Игорь Моховиков, поставленный рулить внутренней политикой. Учитывая то, что Моховиков это человек Владимира Жириновского, можно сделать вывод, что положение ЛДПР как партии в регионе оказывается не очень прочным, несмотря на «своего» губернатора.
Очевидно, что у ЛДПР нет сильных управленцев, по крайней мере — в центральной части России. А власть во Владимирской области явно плывет назад в руки единороссам, которым потихоньку подыгрывает Сипягин. Что, впрочем, тоже не удивительно, если мы проследим прежнюю историю партии Жириновского.
Однако если политический кризис во Владимирской области обострится до такой степени, что губернатору придется уйти, снова возникает фигура Максима Шевченко. Сплотившиеся вокруг него оппозиционеры и левые вполне способны перехватить власть. Максим Шевченко имеет политические амбиции и влияние. Он, несомненно, мечтает стать народным губернатором, как им в 2015 году стал Сергей Левченко в Иркутской области. К этому можно добавить, что Шевченко, будучи депутатом законодательного собрания области пользуется в регионе авторитетом. И он, в отличие от Сипягина, не имеет обязательств перед местным бизнесом.
По сути, именно Сипянин стал в 2018 году «случайным» губернатором, но не потому, что победил действовавшего губернатора, а потому что занял место, где должен был бы оказаться Шевченко.
Избирательный цикл 2020 года открывает новые перспективы для оппозиционных и левых политиков в регионах. Как будет реагировать Кремль на рост их популярности — вопрос открытый. И скорее всего ответ на него пока не знают и в самой администрации. Но одно очевидно: в условиях «политического транзита» правила игры меняются.
