Обозреватель Рабкор.ру Владимир Веретенников встретился с известным латвийским историком, писателем и кинодокументалистом, редактором журнала «Клио» Игорем Гусевым и побеседовал с ним о проводящейся в Латвии политике обеления и прославления «легионеров» СС и «лесных братьев», попытках исказить историю Великой Отечественной войны и о том, что должен делать честный человек, чтобы противостоять лживой пропаганде.
Этот текст – своего рода сочинение на заданную тему, сформулированную примерно так: «Перспективы формирования революционной ситуации в современной России». Такая дискуссия в левых кругах идет уже не первый год, и уже можно сделать из нее некоторые выводы и обобщения. Постараюсь выразить, прежде всего, собственное видение предмета, приведя, впрочем, ряд положений, высказанных другими участниками обсуждения на Рабкор.ру, с которыми согласен.
За минувшие месяцы чиновники и деловые аналитики не единожды объявляли, что, наконец, нащупали кризисное «дно». Самые смелые утверждали: главные трудности позади. Немногие критики оптимизма объявлялись воскреснувшими либеральными гуру, чуть ли не шулерами экономического анализа. Как все обстоит на самом деле? Что скрыто за официальными данными и прогнозами? Как долго еще до «дна» и что ожидает нас впереди? С этими вопросами главный редактор Рабкор.ру Алексей Козлов обратился к Василию Колташову, руководителю Центра экономических исследований Института глобализации и социальных движений (ИГСО).
Всем известно, что массовое государственное образование существует не только для того, чтобы дать минимальный объем знаний как можно большему числу людей, но и для того, чтобы привить им определенную идеологию. Эта идеология существует всегда. Вопрос только в том, насколько четко она сформулирована и насколько активно пропагандируется.
Прошел ровно год с тех пор, как закончилась «пятидневная война» в Южной Осетии, а темы публикаций зарубежных СМИ, кажется, не очень изменились. Обращаясь к теме двух признанных Россией, но пока по-прежнему не признанных большинством государств, зарубежные журналисты либо продолжают рассуждать о том, кто же начал закончившуюся год назад войну, либо пугают своих читателей амбициями «русского медведя». Последняя тема, впрочем, очень часто поднимается при любом упоминании о России – и может удивить разве что неискушенных читателей.
Нас учили, что мир – хорошее место, где всегда побеждают добрые, прекрасные, в крайнем случае, справедливые принцы и принцессы, звери, простые люди. Но кроме того, нам советовали быть настороже, опасаться мира, словно хищника, которого невозможно приучить. Никто не говорил, каков мир на самом деле и какое место мы занимаем в нем. Мы самостоятельно отвечаем на эти вопросы, в том числе с помощью песен – в том числе песен рэп-команды «Многоточие», которую многие знают по заезженным хитам («В жизни так бывает»), раскручиваемым на радио. Те, кто знают «Многоточие» только с этой стороны, не знают о команде ничего.
Глобализация – это улица с двусторонним движением. Это касается многих сфер, в том числе образования. Например, Болонский процесс не только может изменить систему образования России по некоему «европейскому» образцу, но он уже заметно изменил систему образования в самих странах Европы. Парадоксально, но в ходе этого процесса система образования в Европе становится похожа на российскую. Правда, в тех чертах, которые в России давно подвергаются критике.
О том, что это за черты и как реформы правых повлияли на систему образования во Франции, обозревателю Рабкор.ру Михаилу Нейжмакову рассказал социолог, исследователь Болонского процесса, редактор междисциплинарного журнала «Логос» Александр Бикбов.
Рабкор.ру продолжает полемику, вызванную статьей Дмитрия Жвании «Революция против каловых масс» и продолженную статьей Анны Очкиной «История под микроскопом». Сегодня в дискуссию вступает Сергей Климовский.
19 августа 2009 года телеканал «Россия» показал первую серию фильма «Рожденные в СССР» режиссера Сергея Мирошниченко. Фильм, снятый при поддержке британцев в качестве вариации западного телепроекта, вполне уложился в устоявшийся в российской массовой культуре стереотип отношения к советскому прошлому, смутным 90-м и стабильному настоящему. Ностальгия – там, где она политически не опасна, социальные выводы – до тех пор, пока они не перешли в политические, а сама политика – настолько далеко от повседневной жизни, насколько это возможно.
Россия все больше зависит от труда мигрантов, все шире используется их труд – часто мигранты работают нелегально, не могут защитить свои интересы. Около двух лет назад в России появился первый профсоюз трудовых мигрантов. О работе профсоюза, его целях, проблемах, с которыми сталкивается организация, обозреватель Рабкор.ру Андрей Манчук побеседовал с председателем ЦК профсоюза трудящихся-мигрантов Ренатом Каримовым.
В ночь на 21 августа 2009 года, когда мусульмане всего мира отмечают наступление священного месяца Рамадан, в Афганистане начался подсчет голосов на президентских выборах. Их окончательные итоги будут оглашены только в начале сентября – слишком длинный срок в глазах европейцев или россиян. Итоги афганских выборов могут оказаться и менее однозначными, чем это можно ожидать от страны, фактически находящейся под американским протекторатом. Но об одном важном итоге можно сказать уже сейчас, понаблюдав за предвыборной кампанией в Афганистане. За контроль над этой страной борется множество игроков – как мирового, так и регионального масштаба. Причем борьба часто идет не только между государствами, но и между разными группировками внутри их руководства. При этом никто не может заявить, что контролирует ситуацию полностью. Поэтому цель игроков сейчас – не столько установление контроля над страной, сколько сохранение статус-кво. Что работает только на руку действующему президенту страны Хамиду Карзаю.
Смутные 90-е стали благодатной почвой для самых экзотических политических идей. В том числе и для идеи восстановлении монархии в России. И хотя в России тогда принято было больше оглядываться на Запад, некоторым и восточный пример казался вполне подходящим. Вот, например, в Камбодже восстановили монархию, вернули короля – чем мы хуже? Однако «смута царя Бориса» сменилась путинской стабильностью, и политические перспективы российской императорской фамилии перешли в ведение не просто фантастики, но фантастики ненаучной. Тем не менее, это не значит, что сами представители «императорского дома» о себе забыли.
Может быть, подействовал призыв левых к главе РЖД Владимиру Якунину «переименовать самого себя». Или власти сочли идеи главного железнодорожника несвоевременными. Только инициатива о переименовании Ленинградского вокзала в Николаевский оказалась отложена до лучших времен. Или наоборот, до пресловутого «обострения кризиса», когда население нужно будет хоть немного отвлечь от насущных забот. «Вечные темы» (например, «похороним Ленина по какой-нибудь традиции» или «переименуем Киров в Хлынов») обычно легко появляются в те моменты, когда СМИ писать больше не о чем. И так же легко забываются. Вроде бы принцип «поговорили и разошлись» и в случае с «вокзал-гейтом» сработал как обычно. Или все-таки в этот раз все по-другому?
Достаточно долго Беларусь претендовала на совершенно особый формат отношений с Россией. В чем причина этого феномена? За истекшее уже более чем десятилетие с момента образования Союза России и Беларуси, а затем и Союзного государства, было произнесено огромное количество красивых слов о «нерушимом единстве» белорусов и россиян, об исконном славянском братстве и т.д. Если отбросить пропагандистский пафос, то в целом, исторически именно так дело часто и обстояло.
Рабкор.ру публикует ответ Анны Очкиной на полемическую статью Дмитрия Жвании «Революция против каловых масс», которая вызвала оживленную дискуссию.
Моя сестра, профессор биологии, уже более 18 лет живущая и работающая в США, рассказала мне, что в последнее время российские социологи уделяют российским ученым, таким, как она, пристальное внимание. Присылают анкеты, в которых пытаются выяснить, при каких условиях российские ученые и предприниматели, уехавшие на Запад, готовы сотрудничать с Россией. «Как я могу выбрать вариант ответа, – сокрушалась сестра, – если там нет ни одного мне подходящего!». Дело в том, что составители анкеты предложили респондентам различные варианты материальных условий сотрудничества (от зарплаты и вознаграждений разного размера до государственных наград) и не приняли во внимание никаких иных мотивов.