Революция – всегда эпоха максимализма, даже нигилизма. Среди русских революционеров немало было тех, кто считал: старое, классическое искусство и культуру нужно отбросить. Новый строй, социализм, путь к которому открыл революционный переворот в России, требует новой культуры и нового искусства, либо авангардного, как считали футуристы, либо пролетарского, как утверждали адепты Пролеткульта.
Как критика"общества потребления"превращается в новый "опиум для народа"? И как убедить антиконсьюмеристов бороться за социализм?
Я бы хотел сосредоточится на том, почему психологические аргументы чаще всего не работают, а могут быть даже опасны
В первой и второй статьях мы рассмотрели два способа реагирования людей, поддерживающих «спецоперацию»: активное стремление к величию и пассивное присоединение к сильному.
Какой способ является предпочтительным для российской власти?
В последних строках своей работы Фукуяма делает несмелое предположение, что либеральная демократия, приведя человечество к всеобщему благоденствию и процветанию, может запустить в людях обратные тенденции. Да и могла ли буржуазная демократия вообще привести нас к тотальному изобилию и счастью?
Советский опыт заставляет нас задуматься о решении нескольких задач, ответы на которые мы так и не получили в прошлом. Создать условия для того что бы социалистическое общество не порождало перерожденцев и паразитов так как это случилось в СССР и других странах советского лагеря
В первой статье мы рассмотрели мотивы поддержки «спецоперации», основанные на групповой идентичности, на образе себя. Это самая активная, но не самая большая группа. Основное число поддерживающих не выступает с яркими заявлениями в защиту политики «партии и правительства», да и вообще говорят на эту тему неохотно. Они воспринимают своё согласие как меньшее зло. И основано оно на образе мира, который имеют люди в сознании
Когда первый шок от "спецоперации" прошёл и началась общественная дискуссия, я сделал ряд неприятных открытий. Оказалось, что немало людей левых взглядов, принимавших участие в протестах против пенсионной реформы, вдруг встают под знамёна «спецоперации» и убеждают окружающих, что всё происходящее верно
Всякий раз, когда я встречаю в сети статьи, заметки, отзывы или просто записи в личных блогах, полные негодования по поводу современного искусства, мне понятен их обличительный пафос, и я солидарен с их авторами во многом: я тоже жду от искусства в первую очередь не интеллектуального усилия, а художественного образа, я тоже считаю, что порвав с художественным образом искусство изменило своему предназначению. Но что толку негодовать по поводу contemporary art?
Почему общество, живущее в условиях рыночных отношений, имеет такие большие проблемы с объединением? Почему, несмотря на потребность в объединении для борьбы против антинароднодных реформ, общество остаётся разрозненным и пассивным?
Фильм Василия Сигарева «Страна ОЗ» практически полностью составлен из одной отсылки, озвученной, собственно, в названии картины. Сам фильм, высоко оцененный кинокритиками, вызвал неоднозначную реакцию зрителей: слишком уж больно реагировать на весьма острую черную комедию, в которой происходят абсурдные, но до боли узнаваемые события.
Недавно, просматривая политические телеграм-каналы, я наткнулся на один, неомонархически-постмодерниской направленности. Но привлек он мое внимание не этим. Меня заинтересовали рассуждения новоявленного монархиста о грядущей революции в России.
Если смотреть статистику, то за 2020 г. около 2 млн. человек в мире умерло от болезни, что сопоставимо со смертностью от автоаварий (1.5 млн. за 2019 г.). Почему тогда болезни придается многократно большее внимание, чем многим другим процессам? И как долго мы будем испытывать ограничения из-за коронавируса?
Смысл вопросов звучит примерно так:
Я хочу жить долго и счастливо, но с миром (Россией) что-то не так.
Как мне поступать?
В данной части нашего очерка мы постараемся ответить на некоторые сопутствующие вопросы. Почему именно эти типажи выражены среди оппозиционеров? Всегда ли факторы, указанные как причины формирования личности как оппозиционной, формируют соответствующие поведение? Отличается ли переход к оппозиционности у мужчин и женщин? Итак, начнем.
Зададим себе простой, но очень важный для социальных наук вопрос: почему один человек становится оппозиционером по отношению к власти, а другой начинает ее поддерживать? Попытка ответить на этот вопрос вскрывает минимум три большие проблемы.