В обнародованном недавно организацией Freedom House ежегодном Рейтинге свободы Интернета в мире Россия перешла из категории стран частично свободных в категорию стран с несвободным Интернетом. Текущая же неделя началась с официального постановления суда о «пожизненной» блокировке Рутрекера на территории РФ. Наивно, тем не менее, было бы полагать попытки введения ограничений и контроля за распространением информации в Интернете стоящими на повестке дня лишь в одной отдельно взятой стране.
Горящие автомобили, баррикады, нападения на служителей закона. Протесты схожи по всей планете — не важно, в первом мире или в третьем. Подросток, жмущий на кнопки или сенсорный экран, пришел на смену листовке, агитатору, газете и подпольным радиостанциям.
В нищей и голодающей Африке, в бурлящем Китае или чопорном Лондоне современный Гаврош не клеит листовку, а вводит хештег.
Но как отличается реакция на протесты в разных странах, так и отличаются способы контроля за Интернетом.
Нет Интернета — нет проблем
Страны Африки, страны третьего и четвертого мира, находящиеся на грани нищеты с неутихающими гражданскими войнами, как правило, ассоциируются и с самыми жесткими режимами. Бесконечные войны и смены правителей привели к тому, что все проблемы Африки для остального мира сводятся к пресловутым «голодающим детям» и экологии.
Но вот африканских диссидентов, в отличие от диссидентов с Ближнего Востока или из Китая, не замечают. Логично будет представить, что и ситуация со свободой в Интернете в Африке так же плачевна.
Для диктаторских режимов Интернет представляет угрозу всегда. Но у африканских правительств нет возможностей выставить армию собственных интернет-троллей или тратить деньги на какие-либо подразделения, занимающиеся блокировкой определённого контента. Поэтому в Судане во время беспорядков в 2013 году Интернет попросту отключили. Еще раньше, во время арабской весны, в 2011 году, власти блокировали на день facebook и twitter в Уганде.
Интернет-кафе в Уганде / voice-data-africa.org
Однако такие случаи — скорее исключение, чем правило. Черный континент является в этом плане континентом контрастов. С точки зрения интернет-цензуры Африка скорее выглядит континентом свободы. И именно расположение наименее развитых стран на карте совпадет с расположением наиболее свободных стран в плане Интернета.
Можно подумать, нет Интернета и нет проблемы?
Отнюдь. Интернет в Африке развивается, причем довольно успешно. Отчасти это обусловлено тем, что он заменил собой все иные коммуникации. С помощью Интернета делают покупки те, у кого нет счета в банке, Интернет служит окном в мир белого человека. Западные корпорации понимают это и стимулируют развитие глобальной сети. Так, несколько месяцев назад в мире наделало шуму сообщение о том, что Facebook собирается раздавать бесплатный Интернет при помощи дронов.
А в Руанде, одной из беднейших стран, Интернетом занялось государство, поставив перед собой чуть ли не ГОЭЛРОвские планы. Так, в рамках программы «Ноутбук каждому ребенку» было роздано 200 000 лэптопов.
Однако, не стоит забывать, что в той же самой Руанде электричество есть в 16% домов. Поэтому развитие Интернета будет сопряжено с проблемами.
И не исключено, что цензура также станет препятствием. Возможно, Африка пойдет по пути Ирана или Узбекистана — подавления радикальной оппозиции. Исламские государства скорее всего повторят путь Афганистана: беднейшая страна Азии с сильными мусульманскими традициями уже давно блокирует контент, противоречащий нормам ислама, в частности ограничивает доступ на YouTube.
Реализацию этой тенденции можно наблюдать в Эритрее. Эта небольшая страна на востоке Африки обрела независимость от Эфиопии в результате длительной войны, которая потом возобновилась, полностью разрушив экономику. В индексе свободы прессы Эритрея занимает последнее место, обогнав Северную Корею и Туркменистан. В стране существует один-единственный провайдер. Сайты блокируют по IP. А в соседней Эфиопии запретили все V-сервисы.
Позднее подключение Африки к Интернету сыграет, конечно, свою роль. Есть немало способов обойти цензуру, и они доступны даже рядовому пользователю. Пока же африканские диктаторы предпочитают просто отслеживать своих противников и хватать тех, кто много думает и пишет одновременно.
Граница на замке
В странах Второго мира ситуация с Интернетом разнится. Где-то царит полная свобода, где-то тотальная слежка, а где-то оказалось проще ограничить доступ к глобальной сети.
Ким Чен Ын за компьютером / KCNA/EPA
Полностью отказаться от Интернета смогли только в Северной Корее. Связь с внешним миром в стране отсутствует. Жители КНДР используют внутреннюю автономную сеть под названием Кванмен. Информацию в нее по большей части загружают сами власти по просьбе различных учреждений. Из-за этого Кванмен больше напоминает электронную библиотеку. Есть несколько новостных сайтов и форумов, заменяющих социальные сети. Из-за дороговизны персональных компьютеров северные корейцы выходят в сеть через мобильные телефоны.
В Интернет доступ есть только у некоторых правительственных учреждений и университетов. Получить доступ во всемирную сеть сложнее, чем получить разрешение в спецхран в СССР. Тем не менее, у КНДР есть свой домен и несколько сайтов. В том числе и на русском языке.
Страны с жесткой диктатурой, но относительно высоким уровнем развития сочетают слежку за диссидентами с технической фильтрацией контента.
Примером здесь служит Иран. В 2009 на территории этой страны был отключен Facebook из-за протестов, связанных с выборами. В 2012 году в стране всерьез обсуждалась возможность отключения от Интернета, однако этого не произошло. Взамен Иран перешел к жесткой семантической фильтрации — отслеживания по ключевым словам. Все, что связано с оскорблением ислама, критикой властей или порнографией немедленно блокируется. Иран является лидером на планете в использовании программ для отслеживания. Число же заблокированных сайтов превышает 10 миллионов.
В Узбекистане схожая ситуация, но в роли врагов выступает радикальная исламская оппозиция. Также в Узбекистане блокируют любую информацию о принуждении к сбору хлопка, коррупции и прочих бедах.
А вот способы блокировки информации примитивны. Нет никаких данных об использовании фильтрации по словам, хотя не исключено, что применяется и она. Неблагополучные сайты просто блокируют. Это легко сделать, так как связь с внешним миром Узбекистан поддерживает преимущественно через одного провайдера. Немало способствует этому и бедность страны.
В богатых странах Ближнего востока, наоборот, Интернет развит и его цензура отдана на аутсорсинг. Программное обеспечение (как правило, это прокси-система) поставляют западные компании, они же формируют блок-листы. Саудовская Аравия и Оман пользуются SmartFilter от McAfee (являющийся, кстати, подразделением американской компании Intel), Катар — Netsweeper одноименной компании. Американское правительство, любящее разглагольствовать о демократии и свободе, эти действия никак не комментировало.
На Ближнем востоке, как и в Иране, блокируют все, что противоречит Исламу, жестко подавляется и оппозиция. Эффективно ли это? Можно судить по результатам Арабской весны.
Иная ситуация сложилась в странах Восточной Азии.
Если страны Африки или Иран с Узбекистаном можно сравнить с колодцами, доступ к которым контролируется государством, Ближний Восток с ручьем, то Китай представляет собою искусственно созданное при помощи плотины море.
Плотина эта называется «Золотой щит» или Великий китайский файрвол. Он состоит из множества серверов на каналах между китайскими провайдерами и внешней сетью. Под запретом в Китае Facebook, Twitter и YouTube. Однако, Китай смог развить свои внутренние аналоги. Так, вместо Твиттера китайцы используют проект Sina Weibo. Примечательно, что в 140 знаков, стандартных для микроблоггинга китайцы могут поместить достаточно крупный текст. Социальных сетей несколько — Qzone, Pengyou и Renren, представлявшие поначалу кальку с Facebook, но за последние несколько лет сильно отдалившиеся от своего прототипа. Есть и видеохостеры, аналогичные YouTube. Один из них даже скопировал логотип американской компании.
Все это «внутреннее море», насчитывающее более 500 миллионов юзеров, требует контроля. И у Китая для этого есть много способов.
КНР обладает системой фильтрации контента ни в чем не уступающей Ирану. В отличие от стран Ближнего Востока, где есть четкие критерии для запрета и африканских диктатур, в Китае законодательство более расплывчато. Блокируют любую информацию, которая может привести к волнениям, острополемические темы, связанные с Тайванем и Тибетом. Однако фильтры можно легко обойти за счет эвфемизмов. Поэтому Китай предпочитает содержать армию для ручной фильтрации Интернета. Она состоит из 30 000 «интернет-полицейских» и 300 000 платных помощников. Цензуре подвергается каждая десятая запись.
Посетители в китайском интернет-кафе / Dan Chung Dan Chung/Guardian
С другой стороны, китайские социальные сети используются для анализа народных настроений. Китай — мировая фабрика и, несмотря на спад производства, еще будет таковой в ближайшее время. А директорам фабрики ни к чему протесты и волнения на производстве. Поэтому пресекаются не столько диссидентские разговоры, сколько любые попытки устроить беспорядок или нарушить работу мирового завода. В то же время информация из соцсетей послужит для устранения коррупции или помощи простым людям, попавшим в тяжелую ситуацию.
А вот порнография или игорный бизнес в Интернете блокируются не так активно. Однако в последнее время законодательство ужесточается. Китайцы очень азартны, а сама страна имеет богатую традицию игр, что, по-видимому, беспокоит правительство. Не исключено, что и здесь будет некий компромисс, как было с играми в реальности, когда власти Китая создали игровую зону. Объявлял Китай и борьбу порнографии, даже производились аресты всего лишь за просмотр. Но цифры смотрятся на фоне китайского населения крохотной долей процента.
Что касается других «азиатских тигров», то цензура там тоже присутствует, а достаточно расплывчатые определения позволяют оперативно удалять неугодную информацию. В Южной Корее этим занимаются провайдеры. Модель схожа с Рокомнадзором. В Сингапуре под запретом критика государства, но по сравнению с описанными выше диктаторскими режимами, цензура мягкая.
Ограничен Интернет и во Вьетнаме. Здесь заслуживает внимания необычный закон, запрещающий что-либо обсуждать блогерам и пользователям социальных сетей.
О дивный новый WEB
Как ни странно, но в сложной ситуации оказалась Европа. С одной стороны, правительства почти всех стран Европы гарантируют свободу прессы. С другой — раньше возможности распространения информации ограничивались финансовыми возможностями (открыть газету, которая выходила бы крупным тиражом не так-то просто). А теперь высказать свое мнение и быть услышанным может каждый.
Особый интерес представляет Великобритания. Именно ее опыт был использован при создании Роскомнадзора (а вовсе не Китай, как считают многие «эксперты»).
Борьбой с незаконным порнографическим контентом и экстремизмом занимается негосударственный благотворительный Фонд наблюдения за Интернетом, аналогичный детищу православного олигарха Малофеева, Лиге безопасного Интернета. Однако английская организация намного старше российской — основана она была в 1996 году. Сейчас в ее списке порядка 1000 сайтов. А вот государственной организации аналогичной Роскомнадзору в Англии нет. Вместо этого у каждого провайдера стоит CleanFeed — специальная программа, которая сравнивает находящийся в реестере тот или иной адрес страницы (не сайта) и если он присутствует, то доступ к этой странице блокируется. Это позволяет избежать грубой блокировки по IP, используемой Роскомнадзором. Ожидается, что скора эта программа будет принята в доминионах Британии — Канаде и Австралии, однако там эти меры вызывают протест со стороны интернет-пользователей. Впрочем, власти Великобритании рассматривали контроль Интернета и как меру для предотвращения массовых беспорядков, однако законодательные инициативы так и не были приняты оставшись на уровне дискуссий.
В Германии и Франции запрещена пропаганда нацизма. Разрабатываются законопроекты и в рамках борьбы с терроризмом. Так после нападения на редакцию Charlie Hebdo Франция стала ускоренно разрабатывать законопроект, блокирующий все, что запрещено французским Уголовным кодексом. Отличает Францию также возможность блокировки сайтов до решения суда. Особое внимание уделяют борьбе с детской порнографией. В остальном — жесткая борьба за сохранение авторских прав. Неугодную информацию убирают при помощи судебных исков. Именно под их влиянием в Европе планируют ввести закон о поисковиках — удаление любой частной информации.
Отдельно стоит разобрать ситуацию в США. Соединённые Штаты являются местом создания Интернета, они же и должны были иметь самую развитую систему контроля за ним.
Однако, несмотря на скандал, с PRISM и негласным контролем за Интернетом, сама цензура в Америке развита слабо. Техническая фильтрация в США отсутствует. Блокируют преимущественно контент, связанный с нарушением интеллектуальной собственности и только по жалобе правообладателя. Основные законы по ограничению распространения информации (CISPA и SOPA) касаются именно «пиратских сайтов», но они обязывают ограничивать доступ к незаконному контенту всех, кто имеет к нему какое-либо отношение — от провайдеров до владельцев сайта с которого идет ссылка. Их принятие вызвало возмущение многих IT-компаний.
В случае же с контентом, явно нарушающим законодательство США, власти имеют право изъять доменное имя, как средство совершения преступления. А в процессе борьбы с интернет-казино, конгресс принял закон, запрещающий игровым порталам принимать деньги от граждан Соединенных Штатов.
Интернет стал давно уже не просто отражением реальности, а целой метавселенной. Однако все миры, расположенные во всемирной паутине есть отражение одного единственного мира, подобно тому. И цензура в Интернете есть порождение существующих в реальном мире систем, созданных для получения прибыли или власти. И она исчезнет лишь с изменением самого общества. Которое в свою очередь сможет менять и уже меняет Интернет.
