Ида (Ida) Польша, Дания, Франция, Великобритания, 2013. Реж. Павел Павликовский
Состоялась 87 церемония вручения премии «Оскар». В номинации «Лучший фильм на иностранном языке» золотая статуэтка досталась польской «Иде», считавшейся главным конкурентом «Левиафана». Несмотря на яркость и злободневность высказывания, российская притча уступила победу тихой и созерцательной драме в черно-белых тонах.
А что если ты поедешь туда и поймешь, что Бога нет?
Послушница Анна (Агата Тшебуховска) готовится принять постриг, а перед этим настоятельница убеждает ее отправиться в город, в мир, чтобы встретиться с единственной родственницей, выжившей после войны. Анна не уверена, ведь когда-то та не забрала ее из приюта и ни разу не навестила за все годы, но все же собирается в дорогу.
Ванда (Агата Кулеша) не слишком рада знакомству. Она молча курит на обшарпанной кухне и вдруг спрашивает: «Значит, ты монахиня-еврейка»?
Так Анна узнает, что ее настоящее имя — Ида Лебенштейн, она дочь Хаима Лебенштейна и Рози Герц. Поначалу холодная Ванда смягчается и неожиданно предлагает отвезти Иду в дом, который когда-то принадлежал ее родителям.
Это короткое путешествие настолько насыщено событиями, так петляет на поворотах и сумрачно светится в тупике, что кажется долгим сном, от которого трудно очнуться.
Для Иды, ничего не знавшей о мире за монастырской стеной, своей семье и повседневных ужасах прошедшей войны, это становится откровением, очень контрастным в сравнении с привычным уютом религиозной жизни.
По словам режиссера, католицизм в Польше тех лет был важным признаком идентичности: поляк — значит католик. Ида, в которой каждый видит монашенку, оказывается в двойственном положении. В доме отца теперь живут чужие люди, они не рады вопросам о бывших хозяевах, но женщина просит благословить их ребенка.
Агата Кулеша и Агата Тшебуховска
Конечно, нельзя умолчать о том, как замечательно работает Агата Кулеша — именно ее роль приводит в движение всю конструкцию. Ида статична, она отчасти тоже зритель, Ванда ведет ее за собой. В отличие от неопытной девушки, Ванда с самого начала знает и понимает больше. Она резка, много пьет и курит без остановки — это спасало ее много лет, но христианское смирение делает Иду сильнее своей взрослой тетки. Интересно, что и в профессиональном смысле Агата Тшебуховска — новичок, не актриса: ее увидели, сидящей в кафе и читающей книгу. Студентка, изучает антропологию и философию, уговорить ее на съемки было нелегко.
Фильм не просто черно-белый — как дань своеобразной моде или ради создания особой атмосферы послевоенных лет, он фотогеничен и строг, словно студийный портрет. Беспечную широту экрана здесь обрезает темная рамка — Павликовский рассказывал, что специально выбрал устаревший формат 4:3 в духе Бергмана, чтобы сделать кадр вертикальным. В итоге на современном широкоформатном экране изображение оказалось окруженным черной лентой незанятого пространства, похожего сразу на края фотоальбома или тесное окно монашеской кельи. Она ненавязчиво создает дистанцию и едва заметно давит на зрителя, не позволяя эмоциям вырваться и испортить безупречно выстроенную композицию. Это искусство очищенное, дистиллированное, поднимающее человека и помогающее принять и осознать свершившееся.
В отличие от «Левиафана», который с газетной прямолинейностью обошел «Иду» в январе и взял «Золотой глобус», здесь не акцентируются проблемы, положенные в основу сюжета: была война, были смерти.
«Ида» рассказывает о человеке, которому просто нужно научиться как-то жить дальше — прямо сейчас — и зрителю предлагают следовать за ней по пятам.
Это очень экзистенциальное кино, здесь остро ощущается текучесть момента: вчера набожная католичка, сегодня еврейка, узнавшая имена близких и свое собственное, завтра монахиня — метаморфозы происходят на наших глазах.
Вот она пришла поговорить с убийцей родителей, чтобы узнать, где их останки… чтобы навестить, чтобы понять… Ида молчит, возможно, просто не умеет кричать, топать ногами, бросать в лицо угрозы и обвинения, как это делает Ванда. Она послушница, ей нужно только знать.
А теперь в ее движениях проскальзывает неуверенность, неловкость, когда на еврейском кладбище она по привычке осеняет себя крестом.
Победа на «Оскаре» заслужена, но неожиданна. Внимание публики всегда приковано к самым ярким событиям: крепкий сюжет, скандальная география, попранные ценности из новостей — Россия со своим фирменным людоедством казалась актуальней черно-белой акварели о жизни и прощении, медитативная «Ида» оказалась сильней.
Не умоляя достоинств работы Звягинцева, все же хочется пожелать, чтобы когда-нибудь наши фильмы снова стали интересны миру совсем по другим причинам.
На выставке 1915 года Казимир Малевич решил расположить свою самую известную и до сих пор вызывающую споры картину «Черный квадрат» в красном углу — там, где обычно вешаются иконы. Случайно или намеренно, но на экране «Ида» парит в темноте серым пятном, в котором загадочным образом чувствуются те же присущие иконе тайна и многозначность.
