«…у него не было никаких убеждений: их у него заменяла свойственная ему врожденная порядочность и рано приобретенное равнодушие». Так характеризует писатель Марк Алданов русского дипломата шотландского происхождения Александра де Бальмена, главного героя своего первого романа, «Святая Елена, маленький остров», последнего в тетралогии «Мыслитель», куда входят романы «Девятое термидора», «Чертов мост», «Заговор». Без сомнения, подобным образом можно охарактеризовать и других главных героев произведений этого писателя, посвященных событиям отечественной и зарубежной истории. Это и Штааль в романе «Девятое термидора», и Лейден в «Повести о смерти», и Ласточкин в «Самоубийстве». Их глазами мы видим великие исторические события, гражданские войны и революции, а также людей, за которыми следовали миллионы: Робеспьера, Марата, Дантона, Наполеона, Ленина и других деятелей истории, деятелей по преимуществу революционных, ибо жить и писать Алданову выдалось именно в неповторимый Век Революции.
Эмигрировавший из Советской России в 1919 году и обосновавшийся в Париже, писатель оказывал заметное влияние на эмигрантские круги и был близок ко многим политическими деятелями дореволюционной России: достаточно назвать имена Керенского, Маклакова, Гучкова, Струве.
Принципиальный противник коммунистической власти и коммунизма, Алданов был одним из тех, кто написал именно эмигрантскую историю революций, взглянул на них с точки зрения столь обожаемого им типа стороннего интеллигентного наблюдателя, ужасавшегося непонятным временам и нравам. Увидевшего, подобно Бунину, ярко описавшему то время в «Окаянных днях», разгул насилия со стороны поднявшегося народа, почувствовавшего страх перед перевернувшими сознание событиями. Вспомним хотя бы вот это: «Голоса утробные, первобытные. Лица у женщин чувашские, мордовские, у мужчин, все как на подбор, преступные, иные прямо сахалинские. Римляне ставили на лица своих каторжников клейма: «Cave furem». На эти лица ничего не надо ставить, – и без всякого клейма все видно». Это Бунин пишет о рабочих и крестьянах, поющих: «Вставай, подымайся, рабочий народ!». Так вот, у Алданова характеристики народа смягчены и не столь выпуклы, народ у него, скорее, играет роль статиста, он «при барине», при «господине», а в фокусе внимания писателя – интеллигент.
Итак, первый роман Марка Александровича Алданова (Ландау) «Святая Елена, маленький остров» был опубликован в 1921 году, уже в эмиграции, куда писатель отправился в 1919 году. Заметим, что одним из ближайших друзей Алданова был прекрасный русский писатель, лауреат Нобелевской премии, И. А. Бунин.
Если произведения Бунина печатали в СССР, то романы Алданова по причине активной вовлеченности писателя в политический процесс – никогда. Кроме того, все известные произведения Алданова посвящены проблемам истории и политики, преисполнены ненависти и негодования по поводу новой, коммунистической власти.
Алданов привержен своему, особому взгляду на историю. В прологе романа «Девятое термидора» предстает перед читателем фигура дьявола на крыше Собора Парижской Богоматери, ужасная и величественная, она взирает на Париж, олицетворяя и кошмар, и насмешку. Логика у истории отсутствует, есть лишь слепой случай, и именно этот «случай» приводит к революциям – Великой Французской и Великой Октябрьской (обе Алданову ненавистны), и именно слепой случай поворачивает историю в сторону создания Советского государства.
В книгах Алданова великие исторические события показаны глазами обывателя, человека, активно не интересующегося политикой и не принимающего деятельного участия в событиях. Это и Штааль, и де Бальмен, и Лейден, и Ласточкин, и юная девушка Сузи Джонсон. Лица же, вершившие историю, остаются как бы в тени, на втором плане. Главный же герой, скорее, сторонний наблюдатель, спокойный и законопослушный гражданин. Он, как правило, человек обеспеченный, чаще всего буржуа.
Особый интерес вызывают фигуры революционеров, появляющихся на страницах романов писателя. Всех их неизменно объединяет несколько качеств, причем из романа в роман повторяется мысль о постоянстве природы этих людей, будь то Робеспьер, Марат, Наполеон, Ленин, Сталин или другие. Это абсолютные злодеи. Если революция – ад, то вершившие ее – настоящие дьяволы. В романе «Девятое термидора», посвященном событиям Великой Французской революции, заурядный молодой дипломат по фамилии Штааль едет с особой миссией за границу, втайне мечтая побывать в революционном Париже. По пути (а он едет через Германию) он совершенно случайно встречает гуляющего в саду знаменитого философа Иммануила Канта, который объявляет себя настоящим революционером (и в этом есть огромная доля истины), ибо и в самом деле Кант обезглавил бога, а Робеспьер – короля. И добирается вскорости до Лондона, где и встречает на вечере в русской миссии одного из знаменитейших людей своего времени, Талейрана. Талейран у Алданова – совершенно беспринципный и циничный тип, интриган и мизантроп, развратник и совершенный злодей.
Умея понравиться каждому, он, однако, не испытывает привязанности ни к кому из своих друзей, знакомых, политиков. Он принимает решения, исходя только из одного – целесообразности. Эта целесообразность выражается в своем личном интересе, жажде положения, власти и денег. А также в желании сохранить свою собственную жизнь. Одним словом, деятель, порожденный революцией. Он бежит из революционного Парижа, предчувствуя террор и предполагая спастись. Паспорт он испрашивает у Дантона, который погибнет на гильотине. Талейран говорит о фатализме истории, о том, что революция порождена многими причинами, его оппонент отстаивает точку зрения, что в революции виноваты революционеры, которые породят еще больший деспотизм, чем королевская власть. Необыкновенный ум и проницательность уживаются в нем с поразительной продажностью. Здесь писатель не погрешил против истины. Советский историк Е. Тарле писал:
«Что такое убеждения — князь Талейран знал только понаслышке, что такое совесть — ему тоже приходилось изредка слышать из рассказов окружающих, и он считал, что эти курьезные странности (убеждения и совесть) могут быть даже очень полезны, но не для того, у кого они есть, а для того, кому приходится иметь дело с их обладателем».
Отдавая должное заслугам этого человека, историк констатирует, что Талейран – воплощение новой, молодой и алчной буржуазии, полностью захватившей власть после переворота 9 термидора, после падения Якобинской диктатуры и казни Робеспьера.
Типично выстроен у Алданова образ Максимилиана Робеспьера. Он тиран и убийца, готовящий списки для гильотины, а внешняя скромность, демократизм, нестяжательство – лишь маска для злодея. Его ненавидят и боятся соратники, особенно те, которые нажили в революционные годы неплохие состояния, типа Барраса, Тальена, Фуше. Были и люди, по приказу которых творились безобразия да зверства, но их вину взвалили на Робеспьера, например, Вадье, Карье или Колло д’Эрбуа. Они пополнили ряды термидорианцев, заговорщиков. Как верно, хотя, может, и чересчур возвышенно писал Филипп Буаноротти: «Тирания Робеспьера заключалась… в силе его мудрых советов, влиянии его добродетелей… Он был тираном для дурных людей». Не в этом ли причина, главная, основная, для ненависти со стороны разного рода деятелей, желавших поживиться и поживившихся за счет революционного переворота?
Особенно сочувственно изображает писатель избиение палками вареннского узника, мальчика, сына Людовика ХVI. Конечно, сцена избиения ребенка отвратительна, но где же столь же пронзительное изображение страданий детей низших сословий? Общий вывод писателя прост необыкновенно: надо бороться с культом революции, с ореолом героизма, окружающего революционные события… Порой кажется, что реакция императрицы Екатерины II на известие о казни короля Людовика во Франции, описанная Алдановым (она упала в обморок), символична. Именно такое сильное потрясение при известии о революции испытывают многие герои Алданова. Хотя, казалось бы, все к этому и шло – и труды философов Просвещения во Франции, и огромное количество людей, недовольных своим положением, в России. А все равно обыватель никак не мог поверить, что такое возможно!
Полное неприятие объективных законов бытия и возвеличивание одной, отдельно взятой личности – вот что отличает сторонников старого от революционеров.
Автор лукавит, выдавая точку зрения представителей старого мира за некую вселенскую мудрость. Дескать, революционеры нарушили естественный ход истории, и это грозит неисчислимыми бедствиями. Революция, по выражению одного из героев романа «Девятое Термидора» – всего лишь желание человека скинуть «фигов листочек» культуры, потребность человека стать дикарем неистребима, и она находит выход также в форме революции. Герой «Повести о смерти» Лейден видит сон, навеянный мыслями о рае и аде. Революционеры непременно попадают в ад, даже если судьей оказывается не злой Минос, а добрый Эак. И если обычным грешникам есть на что надеяться, хотя бы и на доброту судей, то этим возмутителям спокойствия – совершенно не на что.
В романе «Самоубийство», изданном в 1958 году, писатель опять прибегает к своему излюбленному приему: на первом плане в произведении появляется супружеская чета Ласточкиных. Довольно обеспеченные и благополучные люди, они наслаждаются жизнью, при этом придерживаясь довольно либеральных взглядов. Их родственник живет с девушкой, которая стала депутатом II съезда РСДРП, видела и слышала Ленина. Людмила представлена личностью довольно беспринципной и отталкивающей, она очень озабочена впечатлением, которое производила на окружающих, политические события для нее становятся чем-то вроде интересной игры, в которой она не разбирается. Сожительствуя с мужчинами, свободно меняя их, она пренебрегает всеми правилами и нормами морали. Но как только революционные бредни покидают ее голову, жизнь ее налаживается необычайно, она враз становится весьма милой и симпатичной героиней. Под стать ей и Джамбул, сын богатого восточного помещика, лишь «играющий» в революцию. Тратящий деньги без счета, любящий женщин и вкусные обеды, он легко соблазняет Людмилу. Но их пути расходятся. Так же как и она, Джамбул уходит от прежних увлечений, а затем становится настоящим восточным помещиком, «ударяется» в религию и заводит, как и полагается правоверному мусульманину, нескольких жен. Бывшие революционеры счастливы, утверждает автор. А вот участь несгибаемых печальна!
С первых страниц романа перед нами появляется фигура В. И. Ленина. С одной стороны, автор признает за ним лидерские качества, талант, обаяние. С другой стороны, Ленин представлен в ключе почти что демоническом. Сопровождавший его в Брюсселе член партии по фамилии Кольцов именует Ленина «нетерпимым человеком», стремящимся забрать всю власть в свои руки. Опять, как и в случае с Наполеоном, Талейраном, Робеспьером, у вождя революции «презрительное отношение к людям сочеталось с умением нравиться им, очаровывать их». Ленин Алданова – циник, двуличный и раздраженный человек. Выступает он «с бешенством», приветствуя раскол на большевиков и меньшевиков. Он готов ради своих целей пойти на все. Старшие товарищи, такие, как Плеханов, вызывают в нем раздражение и неприязнь.
Забавно наблюдать почти абсолютное текстуальное совпадение при описании Наполеона и Ленина. При встрече с журналистом на острове Св. Елены Наполеон, испытывая острое чувство презрения к этому человеку, тем не менее считает необходимым «повлиять на него», ибо каждое слово Наполеона журналист донесет до публики.
То же самое чувствует Ленин по отношению к Кольцову, сопровождавшему его в Брюсселе. «Как ни незначителен был Кольцов, не мешало повлиять на него», пишет автор. Налицо схема, в соответствии с которой Алданов строит образ революционеров, вне зависимости от века, в котором они живут, вне зависимости от страны, индивидуального характера. Разрушитель и ниспровергатель, деспот и эгоист – вот кто такой революционер.
Эмигрантский историк А. Кизеветтер говорил, что на каждом историческом факте, который привел Алданов, можно ставить характеристику: «с подлинным верно». Думается, Кизеветтер делает неправильный вывод. Да, Алданов фактически правильно следует хронологии событий. Но толкование этих событий и характеристики персонажей полны авторского вымысла. Ленин на II съезде РСДРП в 1903 году изображен человеком, нещадно рвущимся к власти, эдаким диктатором. С негодованием цитируется, как Ленин отзывался о своих соратниках в письмах… Характеристика Ленину, данная Куприным, (почему-то Алданов не указывает фамилию писателя) провозглашена им «самой верной». Ну а как же все остальные портретные описания вождя революции? Причем оставляли их самые разные люди, порой не относящиеся к большевикам. Вот, например, приведенное историком В. Логиновым в его книге о Ленине свидетельство немецкого профессора О. Ферстера: «Всякий, не принимавший личного участия, — рассказывает он, — в великом деле Ленина, попадал, как только сталкивался с ним, под магическое действие его мощной личности… И мне довелось испытать на себе прикосновение его сильного духа… И теперь он стоит передо мной, как живой, со своей коренастой фигурой, со своими эластичными движениями, со своим великолепным закругленным, как своды мощного здания, черепом; из его глаз, которые то широко раскрыты и глядят спокойно и ясно, то полуприщурены, как будто бы для того, чтобы лучше и точнее взять прицел на мир, всегда лился искрящийся поток ума». Все это отброшено Алдановым. Остается только купринское: «Такие глаза я видел в зоологическом саду у лемура… сходство поразительное». Ленин уподоблен животному. Впрочем, что можно ожидать от сторонника «белой идеи», побежденной большевиками и выброшенной ими на свалку? В писателе говорит обычная классовая ненависть.
Еще один немаловажный факт: логика революции, ниспровержения устоев, коренного изменения всей жизни представляется писателю дьявольской и лишенной смысла. Ленин в последние дни жизни якобы разочаровался в своих идеалах, считал соратников ничтожествами (у Алданова они названы «подельниками»), совершенно не верил в будущее революции. Никаких документальных подтверждений этой точке зрения нет, однако эмигрантская версия судьбы Ленина была пущена в оборот. Ленин в романе совершает духовное самоубийство, вернее, сама история, провидение наказывают его за Революцию. Совершает самоубийство Савва Морозов, предприниматель и меценат, дававший деньги большевикам. Он показан ничтожным и опустошенным человеком. Споры о его судьбе продолжаются давно. Писатель же склоняется к тому, что опять виновато увлечение идеями и мечтами о новом обществе. Только интеллигенты Ласточкины уходят из жизни благородно и торжественно. И они истинные жертвы истории.
Интереснейший вопрос связан с таким свойством революционеров в общем и большевиков в частности, как нетерпимость. Что же такое нетерпимость в понимании писателя? На мой взгляд, это просто способность принимать бескомпромиссные решения, идти до конца по дороге, которую диктуют политическому деятелю убеждения и интуиция. В этом праве Алданов революционерам решительно отказывает. То, что позволено, например, ему самому, не позволено Ленину. Вот конкретные примеры. Активно занимавшийся политическими вопросами писатель еще в России стал заметным деятелем Трудовой народно-социалистической партии (ТНСП). На состоявшемся в 1918 г. в Петрограде по инициативе известного юриста А. С. Зарудного собрании ЦК и Петроградского Комитета ТНСП был поставлен вопрос о признании Советской власти. Доклад о необходимости такого признания был сделан Зарудным. Алданов выступил с содокладом и категорически возразил против этого. Он сумел перетянуть на свою сторону большую часть собравшихся. То есть фактически Алданов сделал то, что не раз в своей биографии делал Ленин: горячо и бескомпромиссно убеждал и убедил пойти за ним. Надо ли после этого считать автора человеком «нетерпимым»? Вопрос риторический. Видимо, грех нетерпимости непростителен только революционерам, в особенности большевикам, коммунистам.
Другой пример: русская эмиграция после Второй мировой войны раскололась по вопросу о возможности – невозможности возвращения на родину, в СССР. 12 февраля 1945 года состоялось знаменательное событие: советское посольство во Франции посетили девять весьма заметных деятелей русской эмиграции, среди которых был, например, В. А. Маклаков, А. С. Титов, (члены партии энесов), М. М. Тер-Погосян, доверенное лицо Керенского и известный масон, Е. Ф. Роговский, эсер и член Комуча, В. Е. Татаринов, журналист и поэт. В среде эмигрантов посещение посольства СССР вызвало шок. На страницах печати и в личной переписке между деятелями русской эмиграции развернулась дискуссия о допустимости или о недопустимости сотрудничества с Советской властью. И. А. Бунин, измученный нищетой и болезнями, всерьез подумывал о возвращении на родину. И опять Алданов резко и непримиримо высказывается против такого поворота событий. Бунин отказывается от идеи возвращения на родину, и в немалой степени этому способствовал Алданов.
Прямым продолжателем алдановской версии истории революции является А. Солженицын. Здесь и давние фальшивки о «немецких деньгах» и сотрудничестве большевиков с германским генштабом, и инсинуации вокруг «Завещания» Ленина, и якобы разочарование Ленина в своих соратниках, и плач о России, «которую мы потеряли».
Большинство из этих домыслов давно разоблачены в советской и зарубежной историографии: можно назвать имена таких историков, как В. И. Старцев, крупнейший специалист по истории Октябрьской революции, автор книги «Ненаписанный роман Фердинанда Оссендовского», Дж. Кеннан, американский историк и политолог, также убедительно доказавший, что документы Сиссона – подделка, и т. д. Однако благодаря эмигрантским авторам и нашим фальсификаторам истории они обретают в России новую жизнь, где кочуют по просторам российских официальных телеканалов, интернета. Хотя, наряду с целым рядом советских и российских историков, даже эмигрантский историк С. П. Мельгунов пришел к выводу, что документы о сотрудничестве большевиков и немецкого Генштаба, немецких деньгах – фальшивка.
Надо признать, что романы писателя интересны, сюжет, как правило, живой и увлекательный. Солженицынские романы значительно проигрывают алдановским и по стилю, и по языку. Интересно, что в своих произведениях Алданов полемизирует с литературой советской, где герой активен, рвется в гущу событий, за ним идут люди (тут можно вспомнить Островского, Фадеева, Горького, других писателей). Его же герой – заурядная личность, «мелкий бес» истории. Литературоведческие работы М. Алданова и вовсе замечательны, особенно это касается книги «Загадка Толстого», где верно и тонко подмечены особенности поэтики произведений великого писателя, его историко- философские взгляды (недаром «Повесть о смерти» выглядит полемикой по отношению к толстовской «Смерти Ивана Ильича»). Будучи отменно образованным, начитанным, Алданов великолепно пишет о Толстом и героях его произведений. Но, странное дело, когда речь заходит о событиях исторических, от четкой логики писателя не остается и следа!
Перед нами пристрастный и гневный обличитель коммунистов, активный пропагандист и буржуазный апологет, неизменно отправлявший всех героев, жаждущих переустройства мира на началах справедливости, в ад.
Анна Иванкович
