20 сентября минуло 35 лет со дня смерти выдающегося философа и эстетика ХХ века – Михаила Александровича Лифшица.
Незадолго до смерти, предчувствуя будущее слияние СССР с мировой капиталистической системой, он написал в своих заметках, что это может произойти в двух различных формах: или cоюза основного производительного населения России и Запада против бюрократов и капиталистов, или союза бюрократов и капиталистов против производительного населения.
Эту проблему Лифшиц так или иначе стал поднимать перед интеллигенцией после смерти Сталина в статье о Мариэтте Шагинян 1954 года (появление статьи в тот момент вызвало эффект разорвавшейся бомбы и привело к снятию А. Твардовского с поста главного редактора журнала “Новый мир”), а проявляться она началась еще с 30-х годов, когда обозначилось, кто фактически оказался у власти – “мелкие лавочники, наряженные коммунистами”, по определению Лифшица, данного им в одном из писем к Г. Лукачу. К нашему сожалению, в итоге сбылся второй вариант.
Жизнь и творческая деятельность Михаила Лифшица похожи на приключенческий роман. Все начиналось в конце 20-х годов, когда он стал вести борьбу с вульгарным марксизмом, упрощавшим действительность, представители которого призывали директивно управлять литературой (В. Ермилов, громивший Маяковского, В. Кирпотин, А. Фадеев). В 30-е годы Лифшиц продолжил эту деятельность, совместно с Г. Лукачем работая в журнале “Литературный критик”, где было создано литературно-философское “течение” 30-х (в него также входили В. Гриб, Б. Александров, Е. Усиевич, И. Сац, примыкал А. Платонов).
В то время в журнале печатались статьи, защищавшие настоящих писателей от псевдопролетарской критики. В 1940 г. Постановлением ЦК ВКП (б) журнал был закрыт после докладной записки А. Фадеева и В. Кирпотина в ЦК ВКП (б). Тогда Лифшица обвиняли в декаденстве и шпенглерианстве. В конце 30-х, работая в Третьяковской галерее, он практически воссоздал ее полноценную экспозицию. В 1937 г. Лифшиц был свидетелем защиты на суде над В.И. Антоновой, сотрудницей Третьяковской галереи, обвиняемой в подготовке покушения на Сталина. В 1941 г. Лифшиц выступил в защиту арестованного Г. Лукача. В Великую Отечественную войну М. Лифшиц воевал в Пинской флотилии, попал в окружение, при выходе из которого был ранен.
Позже на фронте познакомился с А. Твардовским. После войны Лифшицу не дадут защитить докторскую диссертацию и будут травить за “космополитизм”. Диссертация была защищена гораздо позже. Это не сломило его, и в 1954 г. он одним из первых выступил против сталинской интеллигенции c памфлетом “Дневник Мариэтты Шагинян”. Памфлет сблизил Лифшица с “оттепельной” интеллигенцией. Но эта близость продолжалась недолго. В середине 60-х после публикации ряда статей Лифшиц будет заклеймен ею как ортодокс и ретроград. К этой оценке присоединятся и перекрасившиеся бюрократы от культуры (А. Дымшиц, М. Храпченко). В результате он был забыт на долгие годы, его имя замалчивалось или повторялись те же обвинения. При этом надо подчеркнуть, что взгляды М.А.Лифшица, критиковавшиеся в разное время с совершенно противоположных позиций, никогда не менялись. Сами же его критики, соединившись в союз в середине 60-х, изменив свои взгляды и в перестройку начав громить Советский Союз с демократических позиций, уже в наше время перейдут на либерально-рыночные и консервативно-охранительные позиции.
Главными практическими достижениями М.А. Лифшица можно считать победу в 30-х годах над позитивизмом, выдаваемым за марксизм, и возвращение к диалектике. Теоретические его достижения – открытие основной проблемы ХХ века – интегрированного индивидуального иррационального бунта, оказавшемуся второй подпоркой капитализма вместе с охранительным консерватизмом, и создание онтогносеологии, “теории тождеств”, основанной на методе различения (distinguo) – бесконечной конкретизации, благодаря которому можно, например, опровергнуть теорию тоталитаризма Х. Арендт, сближающую коммунизм с фашизмом. “Distinguo есть то же самое, что выведение дифференциала, придающего более конкретный характер различающимся слитностям, пучкам значений: где, когда, кто, какой, как etc….Это дифференцирование непрерывно и бесконечно, distinguo постоянно повторяется на новой ступени. В этом и заключается поступательное движение в абсолютном смысле, прогресс… Он осуществляется в условном развитии и состоит в постоянной бесконечной дифференциации, которая дает не просто более определенное distinguo, но и заключает в себе повышение нормы” (1).
Что касается интегрированного индивидуального иррационального бунта, то в настоящее время его примером могут служить современное искусство, в особенности театр, идеология анархо-либерализма, выдаваемые за прогресс и левизну. На самом деле они являются частью господствующего, как и сто лет назад, либерально-консервативного консенсуса (дискурса), в котором роль консерваторов-охранителей играют православные и государственники (В. Чаплин, М. Леонтьев, Е. Федоров, Е. Мизулина и др.), говорящие о традициях и морали, а либералов-бунтарей – деятели современного искусства, либеральные журналисты и потворствующие им “эксперты” и “просвещенные” чиновники (М. Гельман, К. Серебренников, К. Богомолов, Д. Дондурей, А. Архангельский, С. Капков, В. Сурков). При этом данное противопоставление иллюзорно, выражено лишь на словах, а на самом деле обе стороны мирно сосуществуют и готовы считать друг друга полноценными партнерами (пример – В. Чаплин, приглашавший к себе в храм выставку современного искусства, а также А. Архангельский, постоянно призывающий в своей телепередаче “Тем временем” обе стороны к примирению в рамках вышеозначенного консенсуса). Целью же всего этого служит недопущение революции, отвлечение от социальных и классовых противоречий и защита рынка. Анархо-либеральный бунт при этом является таким же обязательным дополнением к капитализму, как тьма для света. Ведь, как писал К. Маркс, “только воровство еще может спасти собственность, клятвопреступление – религию, незаконнорожденность – семью, беспорядок – порядок!” (2). Именно поэтому М. Лифшиц и называл этот бунт интегрированным.
Он писал о том, что бунт и революция не одно и то же, что прогрессивное по форме может вести к регрессу по сути. После 1968г. в Европе и в последние годы у нас буржуазия сделала ставку именно на этот якобы прогрессивный бунт, чтобы сохранить свое господство. По поводу этого М. Лифшиц писал: ‘В наши дни отрицать присутствие бунтарского элемента в самых реакционных идеологиях невозможно. Эти духовные сдвиги отвечают реальным изменениям исторической обстановки. Нынешнему капитализму с его новой казенщиной сопутствует в качестве ее оборотной стороны не простая игра частных интересов, а роковая борьба за место под солнцем, слегка прикрытая нравственным лицемерием”. (3)
“В связи с этими изменениями капитализма его старая господствующая идеология погрузилась в хаос иррациональных представлений. Важные места в ней заняли идеи, принадлежавшие раньше анархизму” (4).
Та свобода, которую приносит этот бунт, является на самом деле иллюзорной. По-настоящему это лишь фантом свободы. Это мы можем наблюдать на примере сегодняшней Европы, в которой можно самовыражаться как хочешь, спать с кем хочешь, но при этом нельзя менять основ общественно-экономического строя. И господствующая буржуазная элита согласна лучше мириться с преступностью, любыми видами анархии, лишь бы не был затронут “священный принцип свободы”, понятый как независимость частных лиц от общественных интересов. Там легитимность политиков и основывается на этом. У нас же легитимность основывается на подавлении этого бунта. При этом и там, и здесь официальный дискурс задается вокруг проблем морали, не замечая социально-экономических вопросов (т.е. запрет на разрешение однополых браков, вопросы отношения к религии, внешнего вида, в лучшем случае экологии, а не базовых механизмов капиталистической экономики и социальных стандартов).
Между тем, в России так же, как и в Европе, все это стало возможным, благодаря появлению “с одной стороны, огромного количества мелкобуржуазного гороха во всем мире {пример Москвы}. С другой стороны, огромное количество по-мелкобуржуазному живущих пролетариев старых богатых капиталистических стран. Получилось что-то вроде постиндустриальной империи, отодвинувшей на задний план классическое противоречие господ и рабов.” (5). Вместо этого противоречия возникло противоречие между мелкобуржуазным индивидуумом, неудовлетворенным своим положением в этой системе, и старыми механизмами подчинения, при которых этот индивидуум должен быть полностью встроен в систему без возможности свободного распоряжения своей жизнью. Выходом из этого противоречия и становится индивидуальный иррациональный бунт, описанный еще в 19 веке Достоевским в виде Голядкина, Опискина, Раскольникова, а в абсолюте – Ставрогина. Внутри каждого такого бунтаря сидит маленький диктатор, не знающий другой указки, кроме своего собственного произвола. В его бунтарстве таится страшная жажда власти, и деспотизм одного есть равнодействующая множества частных явлений искаженной общественной воли. Сегодня этот бунт имеет формы либо современного искусства, вандализма, увлечения эстетикой насилия, а в пределе – немотивированного насилия и расстрелов в офисах. Но это бунт не против буржуазии как таковой, “а против привилегированного буржуа”. По-своему этот мелкобуржуазный бунт социалистичен (примеры демопопулистов и мелкобуржуазных уличных демократов, борющихся с привилегиями и коррупцией). В основе этого мировоззрения лежит реакционная демократия, апеллирующая к уравнительности. При этом энергия протеста этой демократии может приводить в худшем случае к режиму цезаризма, а в лучшем – к союзу с марксистами в деле демонтажа капитализма.
Основной работой М.А. Лифшица, описывающей психологию отказа от истины и красоты во имя бунта, является “Разговор с чертом”, опубликованный в сборнике “Проблема Достоевского. Разговор с чертом”. Поводом для статьи послужила случайная встреча М.А. Лифшица в 1944 году в книжном магазине с человеком попросившим Шпенглера. В ней также ставится диагноз ортодоксальной государственной пропаганде диамата и марксизма, которая их дискредитировала. Как будто предчувствуя сегодняшний день он завершает ее фразой: “Приходит черт в образе черносотенца”. Этот сборник является наиболее актуальной книгой, изданной за последние 2-3 года.
М. Лифшиц писал, что коренная проблема России как и сто лет назад, так и сейчас состоит в том, что приход капитализма сопровождался соединением с худшими формами азиатчины. А также о том, что существуют “два полюса: а) подло в стране феодальных нравов нападать на буржуазию, б) подло поддерживать либеральную буржуазию, идущую на сговор с феодализмом. Вывод: нужно различать между либерализмом и демократией…Капитализм, одолжаясь у социализма, создает невыносимое удушье” (6).”Нельзя быть свободным, если существуют рабы. Или, иначе – нет в мире свободных”.
Подводя итоги жизни и творчества М.А. Лифшица, нужно поучиться у него пониманию подлинного бытия, стойкости, умению не предавать ни людей, ни идеологических позиций, наконец, вере в возможность “сознательность сознания” человека, несмотря на пропаганду его отсутствия. Когда-то в середине 60-х, разорвав своими статьями связь с либералами-шестидесятниками он не пошёл на компромисс и с ортодоксами ,показав тем самым возможность третьего пути между ними. Это пример для сегодняшнего дня.
_____________________________
1. Лифшиц М.А. Что такое классика? – M., 2004.- С.87.
2. Маркс К., Энгельс Ф. Соч., т. 8, с. 214.
3. Лифшиц М.А. Собр. Соч., т. 3, с. 250.
4. то же, с. 250.
5. Лифшиц М.А. Проблема Достоевского (Разговор с чертом).- М., 2013.- С. 22.
6. то же, с. 17.
Автор: Игорь Давыдов
