© talkingpointsmemo.com
Результаты парламентских выборов 8 июня в Соединённом Королевстве показали, что современная левая, социал-демократическая партия с достаточно радикальной по нынешнему времени политической программой может заручиться поддержкой 40% избирателей. «Эффект Корбина», впрочем, не уникален: сегодня мы наблюдаем возрождение радикальной социал-демократии в разных странах Европы.
Ещё совсем недавно казалось, что господство социал-либерализма или, скажем более мягко, правой социал-демократии, носит в подавляющем большинстве социалистических и социал-демократических партий «генеральный» характер. Менялись годы, ушли с политической сцены авторы знаменитого на рубеже тысячелетий социал-либерального манифеста Герхард Шрёдер и Тони Блэр, но преобладание в руководящих органах национальных партий, среди депутатского корпуса и министров-социалистов тех, для кого уже давно социализм стал «достоянием прошлого», сохранялось.
Но вместе с тем не стояла без движения и партийно-политическая жизнь в Западной Европе. Многие «народные» социал-демократы, например, в Скандинавии, заметно ослабили свои политические позиции.
Когда-то их поддерживали 40% избирателей, а ныне и показатель в 30% считается успехом. Избиратели сильно наказали тех социалистов и лейбористов (в Греции, Ирландии и Голландии, например), которые в качестве младших правительственных партнёров несли ответственность за реализацию мер «жёсткой экономии». В странах Южной Европы социалистические партии, ответственные за такую политику, были «отосланы» избирателями в оппозицию, а значительная часть левоцентристского электората качнулась в сторону более радикальных сил.
В общем, и социал-либерализм, и направление более традиционной социал-демократии оказались в состоянии идейного и политического кризиса. Как отмечает профессор Лондонского университетского колледжа Филипп Марльер, «не везде, но во многих поражённых социал-либерализмом социалистических партиях началось брожение, возмущение… В ряде случаев оно приводит к ренессансу левой социал-демократической тенденции, настроенной на то, чтобы бросить вызов Системе».
В последнее время этот «левосоциалистический Ренессанс» обзавелся своими персональными «героями» – лидером британской Лейбористской партии Джереми Корбином, победившим на праймериз французских социалистов по выдвижению кандидата в президенты Бенуа Амоном, только что вновь выигравшего прямые выборы по избранию Генерального секретаря Испанской социалистической рабочей партии (ИСРП) Педро Санчесом.
Любопытно, что во всех трёх названных партиях имелась, да и имеется сейчас мощнейшая социал-либеральная прослойка на всех уровнях – в руководящих органах, партийном аппарате, среди руководителей регионального звена, мэров городов и т. д.
То есть и в британском, и в испанском, и во французском случаях пришлось буквально «штурмовать крепости», чтобы изменить «внутрипартийное данное».
Но для этого были и объективные основания, заставившие рядовых активистов, часть партийных функционеров и просто поклонников данных партий задуматься о необходимости поворота влево. Лейбористская партия с 2010 г. находится в оппозиции. Французская соцпартия (СП), вернувшись к власти в 2012 г., стала проигрывать все выборы одни за другими, что в итоге привело в середине этого года СП к электоральному фиаско на президентских и парламентских выборах. ИСРП, имея ещё десять лет назад поддержку более 40% испанцев, за этот период «осела» в два раза.
Методология социал-либерализма давала осечку, это было видно на практике. Но «партийная номенклатура» делала всё, чтобы воспрепятствовать возможному повороту социал-реформистских партий влево. Против избранного осенью 2015 г. лидером Лейбористской партии Джереми Корбина неоднократно устраивались заговоры в парламентской фракции, где традиционно позиции левых лейбористов весьма скромные. Пришлось в 2016 г. даже проводить внеочередные выборы лидера партии, на которых левосоциалистический политик вновь добился победы. В ИСРП осенью прошлого года партийная элита (т. н. бароны) инициировали верхушечный переворот, добившись отстранения П. Санчеса с должности Генерального секретаря. Лишь 21 мая этого года на прямых выборах П. Санчес сумел взять у партэлиты реванш. Несмотря на уверенную победу на праймериз французских социалистов и союзников Б. Амона, правое крыло СП, по сути, сделало всё, чтобы дезорганизовать и саботировать кампанию Амона.
В результате многие видные правосоциал-демократические деятели прямо поддержали Эмманюэля Макрона, а видные деятели правого крыла СП Жерар Колломб и Жан-Ив ле Дриан получили важнейшие министерские посты в новом центристском правительстве.
При всей специфике ситуации, связанной с подъёмом левосоциал-демократических настроений в Западной Европе, имеются, конечно же, некоторые сходства, которые стоит подчеркнуть. Во всех случаях мы можем говорить о креативном настрое радикальных социалистов видоизменить политическую программу социал-демократии. Идея национализации стратегических отраслей экономики и повышения налогов для компаний и богачей не нова, но в нынешних условиях она прозвучала от имени лейбористов по-новому. Когда Д. Корбин пообещал, что «лейбористы сделают Британию равноправным обществом», ему поверили очень многие избиратели. Предложение Б. Амона о введении всеобщего универсального дохода и переходе к VI Республике парламентского типа вызвало большой резонанс у французской общественности. П. Санчес, в свою очередь, продвигает идеи законодательного сокращения трудовой недели и «перехода испанского государства к принципам демократического федерализма». Всё это, так или иначе, звучит оригинально, не истёрто, заставляет задуматься и… получает поддержку особенно у молодёжи.
Это важный фактор, если мы исходим из понимания, что без молодёжной поддержки у социалистов и вообще у левых нет будущего. После того, как Д. Корбин стал лидером лейбористов, численность его партии возросла более чем на 150 тысяч человек; в основном за счёт молодых людей радикальных левых взглядов. Первые соцопросы после завершения парламентских выборов в Соединённом Королевстве показали, что около двух третей лиц моложе 25 лет, приявших участие в голосовании, отдали своё предпочтение именно Лейбористской партии. На предвыборных митингах Б. Амона присутствовала в основном левая молодежь. Можно сказать, что, несмотря на поддержку, оказанную официальным руководством молодёжной организации ИСРП на выборах генсека кандидату правого крыла Сюзане Диас, большая часть рядовых молодых социалистов голосовала именно в поддержку П. Санчеса.
Безусловно, объединяющим фактором является стремление к единству левых сил, что всегда было отличительной чертой западноевропейской левой социал-демократии. В Британии этот вопрос в силу естественного монополизма Лейбористской партии в левом движении стоит не так остро, но одно то, что Д. Корбин открыл партию для лиц радикальных левых взглядов, говорит о многом. Став кандидатом в президенты от СП (Франции), Б. Амон сразу призвал к единству левых сил и «созданию условий для формирования розово-красно-зелёного большинства». В свою очередь, П. Санчес вёл последнюю кампанию под ясными лозунгами «нового социального большинства» левых сил и профсоюзов, включающего, в частности, партию «Подемос».
Разумеется, было бы неверным говорить об отсутствии различий между современными представителями левой социал-демократии.
Например, в том, что касается внешней политики и европейского строительства. Возможно, тут играет свою роль и возрастной фактор. Так, Д. Корбину 68 лет, его взгляды формировались в те годы, когда отношение антикапиталистических левых к Европейскому Сообществу как к объединению банков и капитала было очень распространено в Старом Свете. И 50-летний Б. Амон, и 45-летний П. Санчес принадлежат к несколько иному поколению левых социалистов, гораздо более «европеистскому» и менее антиатлантистскому. Вот почему внешнеполитическая и «европейская» риторика британских лейбористов носит гораздо менее «федералистский» характер, чем их континентальных союзников. Безусловно, сторонники левой социал-демократии во Франции и Испании вовсе не являются атлантистами и адептами той Европы, которая реально существует; все они выступают за её глубокую трансформацию в социальном духе. Но вот будущее своих стран без «единой Европы» они уже явно не видят.
Ну и, конечно, сегодня ещё рано делать вывод об «общеполитических» результатах левосоциалистического ренессанса. Сколь много раз эксперты и социологи предсказывали электоральный крах лейборизму при Д. Корбине. Но 8 июня Лейбористская партия «вдруг» получила 40% голосов, проведя в палату общин почти на 30 депутатов больше, чем на выборах 2015 г. Как верно подметил Ф. Марльер, «Джереми Корбин провёл кампанию левого человека… Он обратился к простым, но объединяющим ценностям: социальной справедливости, солидарности, защите общественных служб». В результате эти выборы в Соединённом Королевстве показали, что Д. Корбин может считаться лидером «прогрессивного лагеря» во всей Европе.
В то же время кандидатура Б. Амона провалилась в первом туре президентских выборов. Здесь есть много объяснений (уже отмечалось предательство со стороны правосоциалистических кругов), но факт есть факт – Б. Амон набрал 23 апреля менее 6,4% голосов, или в три раза меньше Жан-Люка Меланшона, выступавшего с левопопулистской программой. Тем не менее радикальные социалисты намерены после парламентских выборов развернуть борьбу за установление контроля над СП.
Когда П. Санчес первый раз занимал должность Генерального секретаря ИСРП, партия получала на парламентских выборах 21-22% голосов, то есть электорат соцпартии продолжал оседать. Сегодня, судя по опросам, рейтинг ИСРП крутится вокруг тех же 22%, лишь чуть-чуть опережая показатель «Объединённого Подемос».
Тем не менее фактор подъёма левой социал-демократии в Западной Европе стал уже неоспоримым фактом. И эта тенденция, возможно, получит своё развитие и в других социалистических партиях Старого Света.
