Интервью с жителем Мариуполя
Первая статья, интервью жителя города. 5. сентября.
Дорога до Мариуполя короткая и, в то же время, опасная. Чтобы поговорить с местными жителями, пришлось пережить две таможни, опасные территории, где действуют различные ДРГ (Диверсионно-разведывательные группы), а также заминированные тропы и отсутствие какой-либо инфраструктуры. Любые боевые действия имеют за собой тяжелейшие последствия.
Сам город выглядит также, как Грозный в 90-е. Большинство домов сгорели в боях, жителей практически нет, а те, кто есть, либо участвуют в стройке, либо пытаются выжить. Еды и воды очень мало. В какой-то момент поймал себя на мысли, что жизнь в городке напоминает Thiswarofmine. Конечно, ведь это только что уничтоженный в долгих боях город, где вместо отеля придется спать хотя бы в закрытой квартире, а не где-то в развалинах.
Проходя мимо некоторых домов, стоящих на окраинах, где наступали российские войска и подразделения ДНР, до сих пор чувствуешь стойкий запах сгоревшей плоти. На улицах лежат тела, а ближе к центру организован стихийный рынок. Это — краткое описание увиденного.
С жителем пришлось разговаривать не как журналист, а как участник гуманитарной помощи. Меня предупредили заранее, что корреспондентов тут очень не любят. Имелись случаи, когда они пропадали, либо их целенаправленно отстреливали. Сами жители с ними разговаривают неохотно, считая, что они работают исключительно на пропаганду. Посему, налепив на себя нужный значок, я вел мирную беседу с человеком, приближенным к новой администрации города. Звать его Геннадий.
Дополнительно к его словам буду также закреплять информацию курсивом, связанную с городом, дабы картина оказалась полной.
- Как вам живется на территориях, подконтрольных РФ? Что изменилось с начала спецоперации?
Изменилось многое. Люди начали уезжать, кто не уехал — спивается. Развивается вандализм, на окраинах опасно ходить. Кто возвращается — начинает жить с нуля. Магазины и аптеки не работают. Питьевой воды нет. Как пережить зиму — не знаем, ведь большинство домов попросту не приспособлены к зиме. Их придется сносить и строить с нуля, восстанавливать их долго.
В Мариуполе на момент начала войны жило около полумиллиона человек – это 10-й по величине город Украины. И самый крупный из наиболее близких к самопровозглашенным ДНР и ЛНР: до начала СВО от него до линии соприкосновения с “республиками” была всего-то пара десятков километров.
Власти города утверждают, что до блокады из Мариуполя успели выехать около 140 тысяч человек. После того как город попал в осаду, из него эвакуировали около 150 тысяч человек, в том числе более 70 тысяч – в Запорожье.
По словам главы городской администрации Константина Иващенко, сейчас в городе проживают не менее 200 тысяч человек: довоенное население составляло примерно 450 тысяч.
Согласно последней переписи, Мариуполь – это русскоязычный город. Более того, почти половина населения – этнические русские, у которых была и есть масса родственников в России и на территориях Донецкой области.
- Проходила ли мобилизация на нынешних территориях?
Нет, т.к. военкоматы не перешли на российское законодательство. Большинство из них попросту закрыты. То, о чем вещают в телеграмм-каналах — миф и дезинформация. Единственный вариант пойти на службу на данный момент — доброволец. Вы можете наблюдать их, например, на стройках здесь, неподалеку.
Мариупольские строительные организации или структуры, по данным телеграмм-канала РЫБАРЬ, сформированные из местных жителей, производят остекление домов и ремонт построек с повреждениями менее, чем на 30%. Работы могут быть выполнены вручную или с малой механизацией, а также не требуют серьезной проектно-изыскательской деятельности.
- Есть ли притеснения по национальному признаку?
Все люди разные, поэтому и отношение разное. Кто потерял близких, начинают ненавидеть противоположную сторону. Кровь может породить только кровь, а ненависть только ненависть. Чтобы где-то целенаправленно стравливали население или угнетали — такого нет. Украинцы и русские спокойно уживаются друг с другом. Другой вопрос, если у кого-то из них погибли близкие — тут уже неважно, русский ты или украинец. Если убили со стороны ВСУ — будешь ненавидеть ВСУ, если со стороны союзных сил — значит, их.
- Как относятся к военным РФ и к военным Украины?
На этот вопрос ответа не было дано.
- Почему не уехали вместе с беженцами?
Как можно оставить свой дом, свою землю, место, где ты прожил много лет? Поэтому люди уезжают во время боевых действий и возвращаются, когда наступает относительная тишина и даже если дом в аварийном состоянии. Это несмотря на политику или условия, в которых пребывает не только наш город. Они стараются его хотя бы немного, но ремонтировать. Можете посмотреть на окраинах, там некоторые дома остеклённые, при этом его часть может быть полностью разрушена.
- Поддерживаете ли действия правительства Украины? России?
Настроения были самые разные во время осады: были слухи, что Киев сдали, что Харьков тоже сдали, что Зеленский сбежал. А когда удавалось дозвониться до родственников, то выяснялось, что все это абсолютно недостоверные слухи. Когда же и связь появилась, и город оказался взят, то и настроения сменились.
Половина населения на территориях, занятых ВС РФ, поддерживает Украину, а половина — России. Большинство не в пользу России, поскольку люди теряют свои дома и привычный образ жизни. В городе много погибших среди гражданских, до нескольких тысяч. Где-то из-за того, что в местах скопления людей оборонялись азовцы, где-то из-за массированных обстрелов. У этих погибших есть родные, друзья, сами понимаете.
(Прим. Шпрее. Действительно, если сравнивать территории ДНР у границы и “освобожденные”, то разница ощущается как в общении, так и в настроениях. Например, в Новоазовске чаще можно встретить жителей, открыто желающих присоединения к России, нежели западнее, в самом Мариуполе, где могут очень нелестно отзываться о союзных силах, открыто называя их оккупантами.)
- Как относитесь к оборонявшим город батальону Азов?
Скорее негативно. Действуют диверсионные группы, собранные из националистов и остатков тех отрядов, которые обороняли город, нападают на гуманитарщиков, отбирая гуманитарку и продавая ее втридорога на том стихийном рынке, если повезет дойти. Черный бизнес процветает даже в условиях спецоперации. Гуманитарщики пропадают без вести, здесь опасно ездить, а охранения не всегда хватает — все на фронт. Что уж там говорить о простых гражданах или о военных, на которых тоже могут напасть. Бандитизм тоже не новость. ВСУ раздавали оружие жителям и это плохо сказалось на порядке в дальнейшем.
Как сообщал Sputnik в Вильнюсе, в первые дни оружие выдавалось всем желающим, позже его получали только те, кто записался в тероборону. При этом никто не требовал справок о наличии судимости и психическом здоровье. Поэтому в ряды теробороны для получения оружия “попадал криминальный элемент”.
“Некоторые получили оружие, а потом просто исчезли вместе с автоматами. Также есть информация о том, что украинские криминальные авторитеты пытаются наладить контроль над подпольным рынком оружия”, – приводит издание слова источника в полиции.
Также, по данным издания, появилось много предложений о продаже автоматов Калашникова и патронов. Автомат стоит от 500 до 1000 долларов.
Прим. Шпрее. На местах проводили обязательный инструктаж, что делать, если нападут на машину и где стоит ходить, а где нет. Предупреждали, что на конвои и на журналистов нападают.
- Активно ли восстанавливают город?
Чтобы восстановить город, нужно начать с нуля. На данный момент центр уничтожен до основания. Заниматься этим ресурсов ни у кого сейчас нет, да и сами администраторы не особо торопятся что-либо делать. Необходимо разбирать разрушенные дома и вывозить их. На данный момент построены 10 домов, но не полностью. Восстановить город быстро и в данной обстановке невозможно.
Прим. Шпрее. По самым оптимистичным оценкам, восстановленное и замещенное жилье не превысит 10% от разрушенного. При этом в городе по-прежнему остается не менее 40% довоенного населения. Это данные статистики, с началом наступления ВСУ, думаю, ситуация ухудшится, а на дворе уже осень. Если администрация ничего не предпримет в ближайшее время, зиму придется переживать очень тяжело.
- Часто ли обстреливают?
Нет, на данный момент не обстреливают (на момент интервью). Обратите внимание, вы не увидите ни одного военного в городе. Это и хорошо, что нет военного положения, как весной, но и плохо тем, что территория остается без охраны.
Прим. Шпрее. Когда мы выезжали обратно, около Николаева началось наступление ВСУ и обстрелы возобновились. Уже на таможне собралось очень много беженцев, а вдали были слышны взрывы. Мимо проезжали военные грузовики в больших количествах, из-за чего выехать смогли только под утро.
- Как вы видите свое будущее на данных территориях?
Честно? Не знаем. Нам бы осень выдержать. Дальше мы собираемся жить. Мы в Мариуполе жили одним днём. Пережили день, и ладно.
- Как вы видите результаты спецоперации?
Мы не просили никого спасать и не призывали никакие союзные силы. Результат — разрушенные жизни, дома и горе для простых людей. Можете сами вокруг посмотреть. Вот вам и ответ. Для всех было шоком, что начало происходить в конце февраля. Все ждут окончания военных действий, чтобы наступил мир.
13 марта горсовет Мариуполя сообщил, что в результате обстрелов в городе погибли 2187 мирных жителей. Мэр города Вадим Бойченко в интервью УНИАН 28 марта сообщил, что “эта цифра уже гораздо больше” и речь идет о тысячах убитых – но называть их количество он не стал, “чтобы не пугать” людей.
- Пожелания российским и европейским гражданам.
Чтобы не происходило, оставайтесь людьми. Главное во всем этом-не оскотиниться.
Интервью брал Гектор Шпрее
