Эммануэль Морель: «Мы выступаем за единство левых»
На протяжении многих лет наш сегодняшний собеседник, депутат Европейского парламента (ЕП) Эмманюэль Морель был в числе лидеров французской Социалистической партии. Сегодня он является со-координатором нового политического субъекта Республиканской и социалистической левой (РСЛ), позициях которого и пойдёт речь в этом интервью.
– Дорогой Эмманюэль, вначале я попросил бы тебя сказать несколько слов о Республиканской и социалистической левой.
– Наша партия новая, она появилась под этим названием в прошлом году в результате слияния Альтернативы за республиканскую, экологическую и социалистическую программу и многих активистов Республиканского и гражданского движения, созданного в своё время под импульсом Жан-Пьера Шёвенмана. Численно это небольшая партия, несколько тысяч членов и сторонников, но она объединяет сотни бывших членов Социалистической партии (СП), которые остаются, однако, идейными социалистами.
Пойдя на разрыв со ставшей на путь социал-либерализма СП, мы остаёмся открыты союзу всех левых сил, на европейских выборах 2019 г. мы участвовали по спискам «Непокорённой Франции». Сегодня РСЛ представлена также в Сенате (Мари-Ноэль Линеманн) и в Национальном Собрании (Каролин Фия), аналогично и в местных и региональных представительных учреждениях.
– Как можно определить идеологическое кредо вашей партии?
– В своё время левые социалисты в Европе любили говорить об интегральном социализме, но он, это правда, был и остаётся именно таким… Вот почему мы заявляем о себе как о левых, защищающих принципы демократии и социального государства. Одновременно РСЛ – это республиканская сила, потому что без Республики невозможен никакой народный суверенитет, никакая настоящая демократия! Мы остаёмся, как я уже упомянул, социалистами, поскольку необходимо, чтобы между людьми развивалось сотрудничество и братство, а не конкуренция всех против всех. Наконец, мы принимаем на себя звание экосоциалистов: в нашем понимании битва за социализм не заканчивается в социальном или в экономике, она находит продолжение в борьбе за планету, тем более, что гонка накопления капитала просто пожирает нашу Землю. Вот, следование этим принципам, на мой взгляд, означает, что интегральный социализм может жить и в XXI веке. Я добавлю тут, что, как и в прошлом, мы были и остаёмся решительными поборниками единства левых и прогрессивных сил, во Франции и во всей Европе.
– В твоих блогах, Эмманюэль, я часто встречаю тезис о необходимости «социальной перестройки» французского общества…
– Да, я давно и говорю, и пишу про это. Социальная политика должна стать центром и сердцем государственной деятельности, универсальность социальной защиты должна процветать не на бумаге, но в реальной жизни. Мы должны бескомпромиссно побороть бедность, остающуюся пятном на французской социальной модели. Господин Макрон не вышел, и не хотел выйти из спирали «жёсткой экономии», но для левых, если они верят в себя, это должно стать стратегической задачей. Необходима активная политика профессиональной переподготовки; наши специалисты подсчитали, что среднему гражданину на неё надо потратить 300 часов в день – и это должны быть компенсируемые государством или местными коллективами средства.
Социальные декреты правительств Олланда и Макрона, пропитанные ультралиберальным содержанием, должны быть отменены. Разумеется, необходимо пересмотреть в сторону увеличения размер минимальных зарплат и пенсий. Необходимо восстановить социальный пакт между обществом и гражданами и не дать разрушить систему социальных гарантий, чего так жаждет неолиберализм, который делает возможным ситуацию, когда 28 миллиардеров располагают доходами, равными тому, что имеет половина человечества. Я не противник социальных экспериментов, но, на мой взгляд, главная ставка должна делаться не на некий «универсальный доход», но на доступ к труду для всех.
– Ваше политическое объединение призывает к решительным экономическим трансформациям…
– Совершенно верно. Я скажу, что коммунизм и социал-демократия некогда недооценили креативную мощь капитализма, его способности к обновлению, но они сегодня исчерпываются. Мы исходим из того, что экономика должна служить людям и одновременно уважать биоразнообразие. Аграрная сфера реально нуждается в революции; в нашем богатом обществе никогда ещё сельскохозяйственные производители не имели столько социальных проблем, сколько сегодня.
Мы убеждены, что мондиализация есть экономическая война, навязанная миром капитала миру труда. Макрон и его министры – это и союзники, и агенты капитала и компаний, это надо понимать… Когда говорят, что деиндустриализация неизбежна, это ложь: деиндустриализация рукотворна и она поэтому обратима. Но если покончить с ней, значит встаёт деликатный для нынешней парадигмы вопрос: это возможно в глобализированном мире? Я бы сказал, да, может быть, но… Но тогда нужны меры по защите национальной экономики в отношении хищничества рынков и нелояльной конкуренции. Реиндустриализация должна идти вместе со снижением стоимости капитала, это ясно. Я также глубоко убеждён, что любая национальная экономика сможет познать прогресс, если государства готовы на массовые инвестиции в области исследований и высшего образования.
– Французские левые социалисты исторически смотрели на Европу, я бы сказал, очень критически. И сегодня?
– Но при этом они были решительные интернационалисты и несколько не антиевропейцы! Ещё в 1970-е годы Жан-Пьер Шёвенман писал, что «Европа должна оставаться нашим горизонтом действий, но – не любая Европа!» В действительности, разве Франсуа Миттеран или Пьер Моруа не говорили схожие вещи? Я не хочу, чтобы Европейский Союз и его институты были на службе корпораций и финансовых групп, но я не становлюсь в силу этого выбора врагом Европы и европейской мечты, не так ли? К сожалению, сегодня в ЕС конкуренция возведена в ранг такой религиозной догмы. В Европейском парламенте, где я работаю, мы сейчас, к сожалению, находимся в меньшинстве, но я глубоко убеждён, что Европа, где имеются лишь альтернативы между неолиберализмом и безбрежным национализмом, обречена.
Маркс в XIX веке, борясь против остатков феодализма и тирании, мечтал о Европе народов. Удивительно, но актуальность этой мечты не исчезла через полтора столетия. Почему французский народ, столь привязанный к европейской идее и мечте, 15 лет назад отверг «Европейскую Конституцию»? Ответ прост и он не заключается в еврофобии. Те невнятные и пустые рамки, что предложила ему неолиберальная еврократия, оказались неприняты нацией. Обычные люди, трудящиеся любят Европы, но не нынешнюю Европу «жёсткой экономии» и конкуренции, а Европу солидарностей и равенства. 2020 год отчётливо показывает, вместе с волнами коронавирусной пандемии, что происходит, когда Европе не хватает солидарности; и люди видят и чувствуют это…
– Я прекрасно помню, на съездах СП, ещё когда ты входил в руководство Социалистической партии, ты достаточно эмоционально выступал за переход Франции к новой модели республики…
– Правда. Для нашей молодой партии борьба за VI Республику является политическим императивом и этот пункт нас сильно роднит с «Непокорённой Францией.» Большая проблема СП заключается в том, что она отказывается прямо артикулировать позицию в поддержку новой республики, очень жаль. Мы, левые, часто упоминаем, что республика – это торжество свободы, равенства и братства. Но неолиберализм и консерватизм, они выхолащивают эти человеческие идеалы в угоду выгоде и финансам. Я убеждён, что свобода, равенство и братство – не пустые заклинания под девизом республики, они должны стать каждодневной реальностью.
Мы говорим: нет будущего процветания без подтверждения единства и незыблимости республиканской нации. VI Республика в нашем понимании должна быть демократической, партисипативной и парламентской, в разрыве с авторитарными практиками настоящей модели. Это должна быть «республика будущего.»
– Поскольку, Эмманюэль, ты – европейский депутат, в заключение я хотел бы задать два вопроса на близкие российским читателям внешнеполитические темы. Вопрос по Беларуси разделил европейских радикальных левых и хотелось бы уточнить вашу позицию.
– На наш взгляд, не может быть в центре Европы зоны, где систематически нарушаются права человека, где преследуется оппозиция, а рабочие активисты подвергаются также преследованиям. Я полагаю, что актуальная белорусская политическая модель неприемлема и с этой точки зрения мы воспринимаем события в белорусском государстве. Очевидно, что действующая власть в Беларуси не на высоте запросов граждан. Но процесс политических изменений в Беларуси не должен означать ни вмешательства стран ЕС или НАТО, ни пренебрежения российских интересов, которые там имеются.
– Я знаю, что депутаты «Непокорённой Франции» имеют очень критические суждения относительно реального положения дел в Украине…
– Мы не ставим под вопрос ни суверенитет Украины, ни её территориальную целостность, которая, я надеюсь, возобладает со временем. Но лично я хотел бы видеть Украину спокойным, мирным и процветающим государством, настоящим мостом между Европой и Россией, но не местом, где оппозиция находится в страхе, где развёрнута «красная дорожка» перед националистами, а значительная часть населения прозябает в крайней бедности. Я понимаю все сложности господина Зеленского, но в итоге убеждён: судят по актам, по действиям, не по планам…
Интервью брал Руслан Костюк
