одна из протестных акций
Зима 2012 года должна была показать власти, что пропаганда не всесильна. Можно заставить человека верить в то, что люди в Египте, Италии или Украине выходят на улицы вследствие каких-то манипуляций или подкупа. Но невозможно убедить его в том, будто его собственное недовольство является результатом какого-то постороннего заговора. Человек может поверить, что другие ходят протестовать за деньги, но он не поверит в то, что ему платят за его протест, поскольку никаких денег он не получил.
Власть видит, что её пропаганда больше не работает, но она всё ещё думает, будто дело в конкретных пропагандистских приемах. Ей кажется, будто она проигрывает не потому, что её собственное дело исторически обречено, а потому, что у другой стороны пропаганда лучше.
Начальники сами верят в собственную ложь и оказываются заложниками мифов, которые сами же сочинили.
Они искренне полагают, будто никто неспособен к сознательным рациональным действиям, что общества не существует, что есть только бессмысленные толпы, которыми надо манипулировать. И на протест они отвечают не политическими реформами, а попытками манипуляций. Они выводят на проправительственные митинги подневольных людей, заставляя их стоять на морозе, проклиная власть, устроившую над ними это издевательство. Они не сознают, что тем самым наживают себе только новых врагов, гораздо более агрессивных, чем те, что шествуют по улицам под антиправительственными знаменами.
Власть разучилась считать. Ведь в средствах пропаганды и манипуляции она и так уже имеет многократный перевес над всеми своими противниками, и сколько бы денег ни вкладывали либералы и их иностранные покровители в оппозиционную деятельность, власть тратит даже не в десятки, а в сотни, если не тысячи раз больше.И не надо думать, будто пропагандисты и пиарщики у власти хуже, это ведь одни и те же люди, постоянно перебегающие в поисках лучшей оплаты из одной команды к другой, от одного хозяина к другому. И если власть проигрывает информационную войну, то не потому, что не умеет её вести. Изменилось общество, изменилась жизнь. И сама власть тоже изменилась, утратив способность понимать и контролировать процессы, происходящие в стране.
Дискредитация открытых сторонников власти заставляет начальство призывать свой последний резерв – критиков-охранителей, которым раньше позволялось говорить с телевизионного экрана радикальные слова при условии, что слова эти никого не ранили и не задевали. Националисты и поклонники радикального ислама, публицисты, рассказывавшие нам о советских достижениях и эрудиты, знающие массу фактов безо всякой связи между ними – все они теперь мобилизованы и призваны защищать Путина. Их, впрочем, оказалось не так уж много, мы давно знаем их имена из передач государственного телевидения – Сергей Кургинян и Максим Шевченко, Дмитрий Рогозин и Анатолий Вассерман, вот, в сущности и вся «железная когорта», организованная для борьбы с общественным мнением и уже проигравшая в этой борьбе не только политический результат, но и собственную репутацию. Замечательно было слышать, как накануне февральских митингов Кургинян предрекал, что организаторы демонстраций непременно призовут в Россию иностранных интервентов. И как, восклицал оратор, будут потом выглядеть участники этих митингов? А как теперь выглядит сам господин Кургинян?
Более серьезная попытка перехватить инициативу была предпринята самим премьер-министром во время его поездок по регионам, когда он и организаторы предвыборных мероприятий пытались противопоставить недовольству столичных средних классов лояльность провинциальных рабочих. Перепуганные либеральные комментаторы тут же закричали про «левый поворот» власти, но испугались они зря. Ведь ничего кроме общих слов сказано не было. Для того, чтобы опереться на рабочий класс, нужно не сгонять уставших людей после смены на официальные мероприятия или, в лучшем случае, обещать участникам этих сходок дополнительные отгулы. Менять надо не риторику, а политику. Нужно не собирать митинги, а увольнять министров, не рассуждать о поддержке народа, а реально сворачивать ненавистные ему либеральные реформы. Но сделать это невозможно, поскольку именно в этих реформах и выразилась суть власти, именно ради них и создана была авторитарная система с декорациями «управляемой демократии».
Парадокс в том, что сегодня в столицах против власти действительно взбунтовались представители благополучной части среднего класса, те, кто поддерживает её политику.
И это доказывает обреченность существующего порядка. Если его не поддерживают уже даже те, кому он объективно выгоден, то что случится с ним тогда, когда взбунтуются те, против кого эта политика реально направлена.
Этот бунт низов не развернулся в полную силу до сих пор лишь потому, что раздавленные грузом проблем, замученные ежедневной борьбой за выживание, лишенные своих политических партий и свободных профсоюзов, низы всё ещё пассивны, а их ненависть к правящим кругам пока накапливается лишь в форме безмолвной, затаенной злобы. Самоорганизация – трудное дело. Привычка к пассивности и страх преодолеваются не сразу. Но власти сами вытаскивают людей на улицы, втягивают их в политику. На свою, безусловно, погибель.
Власть пытается нам доказать, что вся наша жизнь завязана на Путине, и без него всё рухнет. Либеральная оппозиция думает почти так же. Первые наделяют премьер-министра божественными качествами, другие его демонизируют. Власть боится перемен и не может защитить себя иным образом, кроме как держась за Путина, чем демонстрирует свою беспомощность и слабость, провал десятилетней политики стабилизации, по итогам которой так и не возникло устойчивых политических институтов. Что же до либеральных вождей и их паствы, то им Путин жизненно необходим, чтобы объяснить пороки и провалы системы, которую они сами считают единственно-правильной. Потому что уйдет Путин, и станет видно: дело совершенно не в нем, а в капитализме, не в «жуликах и ворах», а в рынке и буржуазии, не в коррупции, а в неолиберализме. Приближающийся крах власти, грозит не триумфом, а разложением существующей оппозиции. Дискредитация власти и оппозиции происходит параллельно и одновременно.
Оппозиция (как системная, так в значительной мере, и внесистемная) не была силой организующей общественное сопротивление власти, она вместе с властью паразитировала на пассивности общества.
Другое дело, что виноваты в таком положении дел не только оппозиционные деятели, сколько и граждане, которые, несмотря на углубляющийся кризис политических и социальных институтов, несмотря на разрушение социального государства и разъедающую государство коррупцию, предпочитали жить исключительно своей частной жизнью, оставляя политику для сумасшедших и профессионалов.
Общественное пробуждение сопровождается растущим осознанием противоречия между интересами большинства и политических элит, претендующих на то, чтобы от имени этих масс говорить. Оргкомитет московских митингов вызывает растущее раздражение, которое то и дело прорывается наружу. И чем активнее будет действовать оппозиция в лице своих нынешних лидеров, тем сильнее будет разочарование, что бы они ни делали, что бы ни говорили. Потому что проблема в самой ситуации. В самом существовании «широкого гражданского блока», который ничего не объединяет, кроме желания использовать кризис власти для своих целей. Потому что и честные выборы в нынешней ситуации это фантом, они «сами по себе» невозможны и не нужны никому. Потому что причины недовольства не в выборах, а в политике властей. Потому что фальсификация выборов – не причина протестов, а повод, и все это знают, и на трибунах и в толпе.
Наивный лозунг «честных выборов» изживает себя, так же как и надежды на то, что власть, поглядев в зеркало и ужаснувшись, сама себя отменит. Выборы должны быть не «честными», а свободными. А это невозможно при нынешней системе, с нынешними партиями и политиками. Зюганов с Мироновым, Немцов с Касьяновым – всем им предстоит отправиться на свалку истории вслед за Путиным. Смысл перемен – не в пересчете голосов, а в изменении системы. Не только политической, но и социальной.