Борис Кагарлицкий об СССР, левых партиях и новом левом блоке
НАСТОЯЩИЙ МАТЕРИАЛ (ИНФОРМАЦИЯ) ПРОИЗВЕДЕН, РАСПРОСТРАНЕН И (ИЛИ) НАПРАВЛЕН ИНОСТРАННЫМ АГЕНТОМ КАГАРЛИЦКИМ БОРИСОМ ЮЛЬЕВИЧЕМ, ЛИБО КАСАЕТСЯ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ ИНОСТРАННОГО АГЕНТА КАГАРЛИЦКОГО БОРИСА ЮЛЬЕВИЧА.
Это интервью у Бориса Юльевича в двух частях взял зритель Рабкора. Мы публикуем первую часть этого интервью с десятью вопросами. Приятного чтения!
Почему в Советском Союзе сложилась однопартийная система?
1. Неизбежность установления однопартийной системы никогда теоретически не обосновывалась даже в рамках советской официальной идеологии. Но она как бы подразумевалась: если у нас есть самая передовая партия, вооруженная самой передовой идеологией и теорией, опирающаяся на весь народ, то зачем нам другие партии? Хотя, кстати, в так называемых “странах народной демократии” (ГДР, Польша, Чехословакия) некое подобие многопартийности сохранялось. Было ещё несколько декоративных партий, входивших формально в коалицию с коммунистами. В 1979 году это сработало неожиданным образом, когда лидеры этих фиктивных партий вдруг вышли из коалиции и перешли в оппозицию. Так в Польше мирно сменили правительство создав в Сейме новое большинство с участием и “Солидарности”. Но так или иначе к 1920-м годам в СССР однопартийная система уже сложилась, став институциональной основой государства. Другое дело, что система тоже эволюционировала. На протяжении 1920-х годов коммунистическая партия понемногу утрачивала черты политической партии, сливаясь с государственным управленческим аппаратом, а потом заменяя его. Можно сказать, что советская (в буквальном смысле) власть была ликвидирована. Первые секретари обкомов были, по сути, губернаторами провинций. В обкомах были отделы промышленности, сельского хозяйства и т.д. Партия занималась повышением надоев коров, снабжением магазинов товарами и вообще чем угодно, кроме помощи.
Есть мнение, что однопартийная система в СССР – это историческая случайность. Если бы отношения с левыми эсерами и другими партиями сложились бы иначе, то и политическая система была бы иной. Как вы считаете, могла ли в Советской России сложиться двухпартийная или многопартийная система?
2. Безусловно в 1917 и даже в 1918-19 годах у Ленина и большевиков не было плана установления однопартийной системы. Тех же меньшевиков, то начинали преследовать, то разрешали им легально работать и избирать своих депутатов в советы. Но всё же говорить о случайности я бы не стал. Если мы посмотрим на другие великие революции в Англии XVII века и во Франции в XVIII веке – мы видим ту же самую картину: власть концентрируется в руках наиболее радикальной последовательной партии, которая устанавливает свою диктатуру. В Англии были индепенденты, во Франции якобинцы, в России большевики. Тут явная логика процесса, проходящего определенные закономерные фазы. Затем наступает консервативная трансформация режима (термидорианская и бонапартистская фаза). Соответственно, мы видим режим Кромвеля в Британии, Наполеона во Франции, Сталина в СССР. Далее наступает период реставрации. Но вот тут мы уже видим интересные различия. Во-первых, советская система пережила Сталина.
Во-вторых, если считать Перестройку и правление Ельцина российским вариантом Реставрации (а для этого есть все основания, о чем я писал уже в 1990-е годы), то наступила данная фаза с заметным опозданием, СССР просуществовал более 70 лет, а циклы английской и французской революций заняли примерно четверть века. В последнее время у меня возникла гипотеза, что с развитием современных технологий (в том числе коммуникационных) исторический процесс не ускоряется, а наоборот замедляется. Но об этом надо ещё серьезно подумать. А пока, возвращаясь к нашему вопросу замечу, что в СССР смогли в 1930-е годы создать весьма прочный институциональный порядок, не сводимый к личной власти Сталина. И частью этого процесса было превращение партийной диктатуры большевиков в однопартийную систему, о чем говорилось выше.
Какова роль Ленина и Троцкого в установлении диктатуры одной партии?
Как сказано выше, заранее такого плана не было. Но в 1921 году, на фоне перехода к новой экономической политике, Ленин совершенно сознательно добился полного запрета и уничтожения советских оппозиционных партий. Логика вождя крайне проста. Мы на экономическом фронте отступаем, расширяем свободу для буржуазии. Она может это использовать для политического реванша. Потому экономическую либерализацию надо компенсировать ужесточением политического режима. Получается парадокс: в годы гражданской войны и красного террора политической свободы и плюрализма было больше, чем в годы НЭПа, считающиеся чуть ли не золотым веком постреволюционной России. Правда, меньшевикам и эсерам, которых отравляли в тюрьмы, часто обещали, что всё это временно, скоро их опять легализуют и похоже, Ленин в последние месяцы жизни заподозрил неладное, стал размышлять о грозящем большевистской партии вырождении. Троцкий позднее в “Преданной Революции” прямо отстаивал принцип многопартийности. Но это уже никак не повлияло на советскую систему.
Впрочем, были ещё в советский период попытки изменения политических институтов. Сразу после окончания Второй мировой войны компартия Германии приняла так называемый “Тезис Аккермана”. Аккерман был одним из лидеров и идеологов партии. Он писал, что в СССР однопартийная система сложилась в условиях гражданской войны, отсталости и враждебного окружения, а сейчас в Германии обстановка совершенно иная, а потому социализм будет строиться в условиях политической свободы и многопартийности. По сути дела, “Тезис Аккермана” это уже то, что потом назвали “еврокоммунизмом”. Но в данном случае для нас важно, что выступление Аккермана было согласовано с Москвой и о нем прекрасно знал Сталин. Вероятно, по крайней мере по отношению к Восточной Европе, была готовность поэкспериментировать с политическими режимами. Но началась Холодная война и страны – попавшие в сферу влияния СССР, были реорганизованы по советскому образцу. Аккермана отодвинули на второстепенные позиции. А фиктивная многопартийность в ГДР оказалась единственным последствием тех попыток демократизации.
В Хрущевские годы в Советском Союзе началось странное разделение райкомов на городские и сельские. Некоторые видели в этом подготовку к созданию в стране второй партии – крестьянской. Однако, во-первых, данный вывод не очевиден, а во-вторых, после отстранения Хрущева в 1964 году было всё возвращено в первоначальное состояние.
Наконец, в 1968 году разворачивается “Пражская Весна” в Чехословакии. Коммунистическая партия проводит реформы и принимает “Программу действий”. Данный документ опубликован по-русски тогда же в журнале “Проблемы мира и социализма”, выходившем в Праге. И он очень серьезно повлиял на программы левых партий Европы и Латинской Америки. Во время революции 1970-73 годов в Чили партии Народного Единства провозглашали те же принципы. В ходе “Пражской весны” предполагался переход к многопартийности (политическому плюрализму), а коммунисты должны были снова стать именно политической партией, отстаивающей свое право на лидерство в ходе свободных выборов.
В “Долгом отступлении” вы пишете, что сейчас не может быть партии, которая бы выражала интересы всех трудящихся. Значит ли это, что у разных прослоек наëмных работников могут быть разные партии?
3. Масса работников наемного труда в современном мире неоднородна. У разных групп могут быть не совпадающие интересы, более того, у них могут быть противоречащие друг другу интересы (например, работники заповедника вряд ли будут рады разработке полезных ископаемых на его территории, даже если это создает новые рабочие места). Несомненно, нужно интегрировать и объединять всех трудящихся на основе наиболее общих классовых интересов. Но данный процесс не может быть механическим, идущим только сверху, в конечном итоге это лишь раскалывает трудящихся, создает новые противоречия между верхами и низами движения. Согласование интересов – сложный динамический процесс. В этом как раз суть гегемонии по Грамши, когда все участники движения готовы сознательно и добровольно следовать общей линии, даже чем-то жертвуя. Такой динамический компромисс лучше всего может найти выражение в широкой общественной коалиции. И даже если его формой станет одна общая партия, то это будет партия коалиционного типа, в которой работают и сотрудничают разные течения.
Возможно ли преодолеть разнородность рабочего класса в общей коалиции или общей партии? У разных частей рабочего класса разные интересы. Следовательно, и сейчас, и при строительстве социализма не может быть единой политической партии, которая выражает интересы всех трудящихся? Значит ли это, что при капитализме левым нужна коалиция партий, а не единая партия, а при строительстве социализма – многопартийная система?
4-5. Вопрос об оптимальной политической организации не может быть решен заранее или раз и навсегда. Дело не только в различиях между социальными слоями, интересы которых мы стремимся защищать, но и в истории развития левого движения, особенностях политической культуры каждой данной страны, её политической системы, законодательства и т.д. Во Франции, например, длительная история коалиций, а в Британии левым приходиться бороться за гегемонию внутри Лейбористской партии, имеющей репутацию “Широкой церкви”, где допускаются разные течения (но правое крыло систематически сокращает внутрипартийную демократию, чтобы не допустить успеха левых). Применительно к перспективам России в период после Путина, на мой взгляд, возникает необходимость строительства практически с нуля широкой левой партии. Не механической коалиции различных групп, многие из которых потащат в новое объединение свои старые сектантские привычки и склоки, а именно создания партии движения снизу, силами активистов и лидеров на местах. Сейчас такая форма партии-движения выглядит гораздо привлекательнее бюрократических структур ХХ века, типичных для прежних демократических и коммунистических партий (да, в значительной мере, и для троцкистов). Тут как на странно, не так важен плюрализм идеологических течений и традиций, как автономия и инициатива низовых групп, активистов на местах. Да, речь идет об организации для борьбы в условиях капитализма, но сама форма организации, которую мы создаем, в значительной мере предвосхищает и те общественно-политические формы, которые смогут – на данной основе – сложиться при социализме. Мы выстраиваем новые общественные отношения. В том числе и между собой. Но что делать, если какие-то группы , тем более обладающие некоторым влиянием, не захотят или не смогут работать в рамках такой партии-движения, однако готовы будут вносить свой вклад в общую борьбу? Логично, что всё равно придется выстраивать с ними отношения как с внешними партнерами. В чем-то соглашаясь, а в чем-то ведя принципиальную полемику.
Многопартийная система при социализме предпочтительнее однопартийной? Могут ли буржуазные партии участвовать в управлении государством при социализме? Какие могут быть проблемы многопартийной системы при социализме?
6-7-8. Если фундаментальные принципы политической свободы предполагают возможность конкуренции между партиями, то вполне понятно, что социалистическое общество должно сохранять и развивать завоевания буржуазных революций. Об этом Каутский и Роза Люксембург писали, критикуя большевиков. Занятно, но даже Сталин на XIX съезде КПСС в последней своей публичной речи позитивно говорил о наследии буржуазной демократии. Через соревнование партий народ получает возможность выразить свою волю. Только вот сводимо ли самоопределение народа к выбору между партиями? Ограничивая демократию выборами и сферой политики, мы как раз и остаемся в рамках буржуазного понимания свободы. В будущем обществе наверняка возникнет много новых механизмов, позволяющих людям участвовать в принятии решений в том числе неполитических. И современные технологии создают для этого богатые возможности. Мне кажется, что по мере развития самоуправления и экономической демократии роль и влияние партий будет сокращаться. Когда вы выбираете представителя для участия в управлении компанией, будете ли вы в первую очередь смотреть на его партийную принадлежность или на его компетентность, на его умение находить общий язык с коллегами? Что касается буржуазных партий, то вопрос сводится к тому, насколько успешно будут развиваться новые социально-экономические отношения. Если общество, его структура и культура глубоко изменились, то у старых партий есть только два варианта: либо они должны отмереть, либо найти себе новую социальную к базу, преобразиться. Таких примеров в истории немало. Например, британская Тори (консерваторы) были партией помещиков-аристократов, противостоявшей коммерческой буржуазии – вигам (либералам). Современные тори – партия именно крупного капитала. А наследники вигов – либерал-демократы в Англии партия “продвинутого” среднего класса.
Ясно, что мы не должны и не можем всё предсказывать заранее. Утопизм это как раз и есть стремление сперва заранее нарисовать некую красивую картинку, потом пытаться всеми силами подогнать под неё сопротивляющуюся реальность.
Если Маркс был прав относительно отмирания государства в будущем, то партии станут отмирать вместе с ним. Но тут пока мы можем только гадать. Хотелось бы увидеть нечто вроде общества, описанного Стругацкими, “полуденное” свободное сообщество людей, ориентированных на рациональный гуманизм. Но то всё же была научная фантастика. Остановимся пока на пророчествах молодых Стругацких и Ивана Ефремова, а дальше будем работать и посмотрим, что получиться.
Какие могут быть альтернативы партии? Нужно ли целенаправленно создавать нечто иное, отличающееся от общепринятого понимания партии?
9. Как уже говорилось выше, различные формы самоуправления, экономической демократии могут развиваться на непартийной основе. Естественно, мы видим сегодня возникновение всевозможных общественных инициатив, неправительственных организаций, гражданских ассоциаций и т.д. Тем более, важна роль широких общественных движений посвященных каким-то вопросам (экология, сохранение городской среды, зоозащита т.д. и т.п.). Но ясно, что в рамках политической системы всё равно пока действуют партии. Левым надо с общественными движениями взаимодействовать, а мы сами должны ориентироваться на создание партии-движения, избегающей излишней централизации. Но давайте будем откровенны: многое будет зависеть от условий и обстоятельств. Они могут на каком-то этапе потребовать и усиления централизации. Главное просто не путать тактику со стратегией. На тактическом уровне, увы, возможны разные зигзаги. Вопрос в том – куда вырулим.
Можете посоветовать, что почитать по теме как политические партии выражают интересы разных частей наëмных работников? И о формах организации трудящихся, актуальных для современности?
10. В свое время в журнале Латинская Америка, ещё в 1970-х была дискуссия о латиноамериканских левых, где поднимались как раз те же вопросы, что и в нашем интервью (с поправкой на советскую
цензуру, разумеется). Есть классическая работа Дюверже про политические партии, она переведена на русский язык. В СССР был Институт мирового рабочего движения (позднее переименованный в институт сравнительной политологии), там выходило немало работ по левым партиям Запада с анализом их социальной базы, например – размежевания и сдвиги в социал- реформизме: конечно, есть и более свежие работы, но находясь в и тюрьме без доступа к интернету и к своей библиотеке я вряд ли смогу что-то добавить.
