«Когда они пришли»
НАСТОЯЩИЙ МАТЕРИАЛ (ИНФОРМАЦИЯ) ПРОИЗВЕДЕН, РАСПРОСТРАНЕН И (ИЛИ) НАПРАВЛЕН ИНОСТРАННЫМ АГЕНТОМ КАГАРЛИЦКИМ БОРИСОМ ЮЛЬЕВИЧЕМ, ЛИБО КАСАЕТСЯ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ ИНОСТРАННОГО АГЕНТА КАГАРЛИЦКОГО БОРИСА ЮЛЬЕВИЧА.
Вчера задержали Бориса Кагарлицкого. Задержали также еще троих членов команды «Рабкора». Эта новость стала для меня, члена редакции и автора статей на «Рабкоре», шокирующей. Я знаю Бориса как настоящего патриота России, как человека, который не боится открыто говорить о проблемах в государстве и предлагать пути их решения. И всё это Борис всегда говорит спокойно, уверенно, приводя аргументы и никогда не скатываясь до демагогии и оскорблений, чем нередко страдают кремлевские пропагандисты.
Именно поэтому я стал сначала смотреть Рабкор и стримы Бориса, мне очень нравился уровень дискуссии на канале. Каким же было мое удивление, когда я решился просто написать ему вопрос в чате и его зачитали в прямом эфире, а он ответил на него. Борис отвечал и отвечает всем, отвечает честно, открыто, без утайки, даже на личные и неудобные вопросы. Именно таким должен быть настоящий политик, он не должен бояться неудобных или провокационных вопросов. Борис всегда был открыт для простых людей, для народа. Так у нас завязалась переписка, а потом я стал писать статьи для Рабкора, потому что Борис говорит сам и дает высказаться всем тем, кому есть, что сказать. Всем тем, кто не может молчать.
На стримы к нему приходили и приходят самые разные люди, от идейных коммунистов, до закостенелых либералов, приходят ученые, преподаватели, журналисты, писатели, поэты, музыканты, активисты, фермеры, бизнесмены, артисты, губернаторы, другие политики и даже кремлевские пропагандисты. Приходят все, кто изъявил желание или ответил на приглашение.
Борис Кагарлицкий дает слово всем, он следует принципам свободы слова и свободы мнений, именно так, как это гарантирует нам 28 и 29 статьи конституции РФ. Согласно ей «Каждому гарантируется свобода мысли и слова. Не допускаются пропаганда или агитация, возбуждающие социальную, расовую, национальную или религиозную ненависть и вражду. Запрещается пропаганда социального, расового, национального, религиозного или языкового превосходства.» Борис никогда не призывал к ненависти и вражде, это один из числа самых мирных людей, которых я знаю. «Никто не может быть принужден к выражению своих мнений и убеждений или отказу от них.» Однако, именно за выражение своего мнения его преследуют. «Гарантируется свобода массовой информации. Цензура запрещается.» Борис всегда выступал за свободу информации и против цензуры, на рабкоре зачитывают все вопросы, не нарушающие законы РФ. «Каждому гарантируется свобода совести, свобода вероисповедания, включая право исповедовать индивидуально или совместно с другими любую религию или не исповедовать никакой, свободно выбирать, иметь и распространять религиозные и иные убеждения и действовать в соответствии с ними.» Борис Кагарлицкий всегда был тем, кто уважает чужое мнение. Он является приверженцем марксистских идей, солидарности, миролюбия и научного просвещения.
Я уверен, что совесть Бориса чиста и, то что его арестовали за оправдание терроризма является чудовищной ошибкой правоохранительных органов, потому что никогда не слышал, чтобы наш главный редактор хоть как-то мог это оправдывать, наоборот он всегда осуждал терроризм и был против любого террора вообще, и политического тоже. Арест Бориса Кагарлицкого это огромный удар для левого движения не только в России, но и для левых по всему миру. Я призываю всех, кто придерживается левых взглядов, всех, кто выступает за свободу слова, всех, кто считает, что людей не должны преследовать за мнение отличное от мнения действующей власти, проявить солидарность и поддержку! Политика в России не должна быть преступлением!
Завершить свое обращение хочу очень известной цитатой:
«Когда они пришли за коммунистами, я молчал — я не был коммунистом.
Когда они пришли за социал-демократами, я молчал — я не был социал-демократом.
Когда они пришли за профсоюзными активистами, я молчал — я не был членом профсоюза.
Когда они пришли за мной — уже некому было заступиться за меня».
¡No pasaran!
