Парадоксы ситуативной децентрализации
По конституции и названию страны Россия — федерация, но на самом деле это сверхцентрализованное протоунитарное государство, в котором институты федерализма либо не развиты, либо “спят”. Созданная вертикаль и региональная подотчетность перед кураторами (полпредами) долго была предметом гордости внутри нашей авторитарной власти.
Но в последние несколько лет случаются необычные отклонения — и, вдруг, власть включает режим форсированной децентрализации в системе, в которой самостоятельных единиц внутри вертикали нет, а сильных местных сообществ граждан, на которые опиралась бы местная власть, не предусмотрено. Получается, что центральная власть сначала полномочия и ресурсы у регионов отнимала, а теперь полномочия и ответственность агрессивно навязывает. Но уже без ресурсов.
Недавним примером стала пандемия, которая обнажила этот парадокс. Президент как бы передал ответственность «вниз», а вместе с ответственностью он будто бы передал и долю легитимности, чтобы иметь возможность сказать: царь хороший, бояре плохие. Когда ответственность за важный вопрос федерального значения переходила на губернаторов и им приходилось самим принимать решения, это приводило к курьезам. Довольствуясь, по всей видимости, рекомендациями из Администрации Президента, губернаторы совершали ошибки и чтобы избежать наказания выдавали желаемое за действительное — пытались влиять на статистику, закрывали границы и пытались ввести цензуру. Все для того, чтобы угодить центру. Работа была ориентирована не на результат, а на отчетность.
«Отстранение центра от принятия решений привело к тому, что стремящиеся отличиться губернаторы соревнуются друг с другом в жесткости мер. Региональные чиновники ловят федеральный тренд: если центр мало заботится об экономике, то почему они должны это делать? Вместо нового расцвета федерализма мы видим скорее антифедерализм: главе проще не думать над балансом мер (а значит, интересами территории), а закрыть все и сразу, чтобы потом эффектно отчитаться перед главой государства» — считает спецкор Медузы (*иноагент) Андрей Перцев.
В этом году похожая ситуация произошла в момент частичной мобилизации: несколько регионов обзавелись особыми правовыми режимами, а губернаторы стали лично отвечать за ресурсное обеспечение мобилизованных. Никого не смущает, что армия — федеральная, а обеспечивать её снабжение должны также, как если бы речь шла о местных ополчениях в XVII или начале XVIII века.
По моим ощущениям, кризис ответственности уже наступил. В условиях, когда центры силы расползаются, дележ сфер влияния неизбежен. Сейчас мы наблюдаем, как власть ускользает из рук традиционных политических институтов и передается временным координационным центрам. Это сопровождается законодательным туманом и отсутствием четкой регламентации действий, что порождает ошибки и неразбериху. Итоговый результат зависит уже не от принимаемых решений, а от личной готовности чиновников среднего звена сделать хоть что-то качественно и добросовестно. Что, увы, отнюдь не гарантировано.
Сейчас наверное это не очень заметно, но мне кажется, что со временем такой подход к децентрализации по запросу обернется формированием нового источника легитимности у наиболее успешных региональных лидеров, которые в момент неразберихи смогут “показать себя”. То есть породит то, против чего и была, среди прочего, нацелена единая вертикаль власти. Против появления народного героя. И это будет требовать от лиц, принимающих решения в центре, административной корректировки в отношении таких сильных фигур.
Для такой сверхцентрализованной страны как наша это, наверное, скорее хороший знак. Тем не менее, не хотелось бы оказаться в будущем и в ситуации форсированной демократизации начала 90-х, которая проводилась в жизнь преимущественно такими же внезапно «отличившимися» или «прозревшими» советскими функционерами. Что из всего этого вышло — хорошо известно. Нынешний политический режим — естественное порождение той самой эпохи, когда от надежд на демократию быстро перешли к стрельбе по парламенту. Но будущее отменить нельзя, и надо к нему готовиться. В том числе и учитывая опыт недавнего прошлого.
