Молодежь и студенты – надежда и оплот левых в Европе
Не везде, но во многих западноевропейских странах молодёжь и, в особенности, студенчество остаётся важным электоральным ресурсом левых и левоцентристских сил. Феномен, который хорошо бы понять российским левым.
Вот уже почти три десятилетия левые активисты, которые занимаются общественно-политической деятельностью в постсоветской России задают себе вопрос: почему значительная часть нашей молодёжи не с нами? Лично я сам, принимая участие в 1990-е гг. в Социалистической партии трудящихся, возглавляя Федерацию социалистической молодёжи в Санкт-Петербурге, на практике очень явственно ощущал, что левые, социалистические идеи разделяются лишь меньшей частью моих сверстников. Но и сейчас, став уже профессором СПбГУ и, что называется, имея постоянное общение с молодыми людьми, я, к сожалению, вынужден констатировать, что комплексно ситуация мало изменилась за более чем четверть века.
Между тем, исторически, чуть ли не с времён Великой Французской революции «левое» дело было прежде всего делом молодых людей. Европейские революции XIX в., Русская революция и гражданская война, гражданская война в Испании и Китае об этом говорят более чем определённо. События 1968 г. со всей ясностью показали, что «молодёжный» или «студенческий» фактор в европейской, да и мировой политике очень и очень важен.
В условиях наступления неолиберализма и проблем с «самоидентификацией» левых молодёжь и, в частности, студенчество, продолжают, тем не менее, оставаться базой политической поддержки левых сил в западноевропейских странах. Конечно, нужно учитывать общий факт сокращения рядов левых и левоцентристских партий, что не могло не сказаться и на снижении численности их молодёжных организаций в большинстве случаев. Однако, следует согласиться с точкой зрения испанского социолога, профессора Барселонского автономного университета Жозепа-Марии Антентаса о том, что «если мы берём в расчёт именно политически ангажированную часть молодёжи, то можно сделать вывод о том, что в большинстве западноевропейских стран она продолжает находиться на стороне левых». Особенно это проявляется, продолжает Ж.-П. Антентас, в студенческой среде.
Конечно, тут можно сказать о том, что подобное состояние дел в той же Западной Европе – социологически – было и в последней четверти ХХ столетия. Но эта констатация сама по себе мало что говорит. В конце концов, в те же 1970-е гг. и громадная часть рабочего класса была в этих же странах социальной и электоральной базой левых сил. А если сегодня посмотреть на такие страны, как Италия, Франция или Соединённое Королевство, данный тезис уже «не работает».
А вот в плане «молодёжного» электората подобных качественных изменений не произошло. Встаёт логичный вопрос – почему? Мой друг и коллега, профессор Лондонского университетского колледжа Филипп Марльер отвечает на этот вопрос таким образом: «Для молодёжи, как и в прошлом, характерно наличие обострённого чувства справедливости и неприятия закона прибыли, доминирующего в обществах потребления и выгоды. Это имманентное антикапиталистическое чувство очень сильно у тех, кто входит в реальную жизнь и видит, что неолиберальная конкуренция девальвирует человеческие ценности и лишает веры в устойчивое будущее». Мой другой хороший знакомый, депутат Европейского парламента от Партии труда Бельгии Марк Ботенга пишет, что «поддерживая «зелёных», радикальных и даже умеренных левых, молодые избиратели тем самым показывают, что они не вписывают себя в мир эксплуатации и желают более справедливого и честного общества».
Резоны «левого» голосования западноевропейской молодёжи, что называется, многомерны. Довольно часто бывая в странах Западной и Южной Европы в последние годы, и регулярно общаясь в том числе с людьми младше 30 лет, причём далеко не только с партийными функционерами из левых партий, я пришёл к выводу о том, что здесь нужно искать комплексное объяснение. Конечно, для многих молодых людей капитализм и его актуальное выражение – неолиберализм – неприемлем просто как несправедливое общество, в рамках которого царят несправедливость, алчность, эксплуатация. Вместе с тем, анализируя социологические опросы в разных зарубежных странах, замечаешь, что молодые люди уже не очень сильно верят как в силу «невидимой руки рынка», так и, вообще говоря. в эффективность современной неолиберальной системы.
И это логично. Как замечает известный бельгийский политолог, профессор Свободного Брюссельского университета Жан-Мишель де Ваель, «когда во многих странах Европейского Союза около или даже свыше 30% молодых людей, прежде всего дипломированных кадров, не имеют постоянной контрактной работы, пополняя ряды прекариата, не удивителен тот факт, что они обращают свои политические симпатии в пользу тех политических сил, которые критикуют систему слева». По сути дела, эта молодёжь видит, что современная «Европейская социальная модель» является скорее мифом, но, вместе с тем, молодые европейцы восприимчивы к идее социального государства или социальной Европы.
Кроме того, нельзя забывать и о традиционном антконсерватизме западноевропейской молодёжи. Это проявляется в самых разных моментах, но те же социологи свидетельствуют, что молодые западноевропейцы гораздо в большей степени, чем люди более старших поколений, толерантны к внешней иммиграции, правам сексуальных меньшинств, мультикультирализму и т. д. Также, прежде всего среди молодого электората в странах Западной, Центральной и Северной Европы развиты «энвироментальные» чувства; равно как и понимание, что при актуальном способе производства остановить климатические изменения практически невозможно. Для значительной части современной европейской молодёжи также характерно неприятие национализма, ксенофобии и расизма, что тоже вполне соотносится с левой политической культурой.
Опять же не удивительно, что это в ещё большей степени характерно именно для студенчества. Ибо те, кто получает высшее образование, имеют «привилегию» понять сущность капиталистического общества не только «стихийно», но и, что называется, научно. Но в данном контексте крайне важно и то, что мы называем традициями и научной школой. Дело в том, что, как и в последней четверти ХХ в., студенческие организации и профсоюзы в большинстве западноевропейских государств контролируются левыми и левоцентристами. Ну и не стоит забывать, что в западноевропейских государствах, как и ранее, очень сильны левые настроения в среде как гуманитарной профессуры (причём это относится и к тем странам, которые уже заметно «подсели» в плане реального влияния левых сил; например, в Италии или Австрии), так и на уровне учительства. Так что студентам, скажем так, есть у кого учиться и у кого перенимать убеждения.
Разумеется, говоря о высокой степени популярности у западноевропейской молодёжи, включая её студенческую часть, мы не можем, как правило, говорить о гомогенности этой популярности. Когда-то были времена, когда, сущностно, основная часть молодёжи выбирала между традиционной социал-демократией и коммунизмом (хотя и тут всё было чуть сложнее). Сегодня же, в общем и целом, можно говорить о том, что в большинстве западноевропейских стран электорально-политические симпатии молодых избирателей делятся преимущественно между левоцентризмом, «зелёными» и радикальными левыми. Причём как раз в последние годы – и это показывает социология – «броуновское движение», передвижение «симпатизантов» молодого возраста между этими направлениями заметно ускорилось.
Но перейдём, наконец, к эмпирическим данным, показывающим на примере разных стран, что автор не выдаёт желаемое за действительное. В ведущих странах Европейского Союза (ЕС) – Германии и Франции – мы как раз и сталкиваемся с процессом изменения соотношения сил в «левом сегменте» молодёжного электората. Скажем, ещё в начале этого десятилетия безусловными «фаворитами» среди молодёжи были социал-демократические партии, сегодня же ситуация изменилась. В ФРГ, о чём свидетельствуют опросы, сделанные накануне выборов в Европарламент в 2019 г., левые и левоцентристские партии пользуются высокой степенью поддержки среди молодёжи (43% голосов) и особенно среди студенчества (более половины студентов голосуют за экологистов, социал-демократов и «Левых»). Но важно то, что именно партия «Союз-90 – Зелёные» стала настоящим «гегемоном» молодёжного голосования, так как за неё отдают голоса 29% немецкой молодёжи до 29 лет и аж 31% от всех учащихся высших учебных заведений.
Очень схожа ситуация во Франции, с той только разницей, что здесь «пальма первенства» от социалистов перешла не сразу к «зелёным», а, если брать как пример президентские выборы-2017, временно находилась в руках левого популизма. В ситуации, когда в целом левые оказались в крайне сложном положении, в первом туре президентских выборов 2017 г. лидер «Непокорённой Франции» Жан-Люк Меланшон был первым у избирателей от 18 до 24 лет, набрав в этой демографической группе 30% голосов. Но уже евровыборы прошлого года показали, что именно объединение «Европа Экология – Зелёные» превратилась в самую популярную у французской молодёжи политическую силу. За экологистов голосовали четверть тех, кому от 18 до 24 лет, и 28% избирателей от 25 до 34 лет. В свою очередь, «Непокорённая Франция» у этих же категорий избирателей получила поддержку соответственно 9% и 6%. Кстати, из всех демографических групп во Франции именно категория от 25 до 34 лет может считаться самой «левой»: за разные партии левой и левоцентристской ориентации внутри этой части электората отдают голоса 45%. Традиционно не менее половины французских студентов голосуют за левые партии.
В последние годы молодёжь, без сомнения, остаётся важнейшей электоральной опорой британских лейбористов. На позапрошлых парламентских выборах за партию Джереми Корбина, согласно данным социологов, отдали голоса до 60% всех активных британских избирателей в возрасте от 18 до 29 лет. Несмотря на общее поражение лейбористов на парламентских выборах в прошлом году, лейбористы всё равно остались самой популярной партией у молодых жителей Соединённого Королевства, получив 51% поддержки у тех, кому до 29 лет и 41% голосов у «старшей молодёжи» (30-39 лет). С учётом же голосов национальных (региональных) левых партий и «зелёных» можно сказать о том, что в целом партии левой ориентации поддержали 63% самых молодых избирателей Британии и половина тридцатилетних. Столь же внушительна поддержка левых и у британских студентов. Лейбористов среди них поддерживают 43% респондентов, экологистов 14%. Для сравнения отмечу, что на последних парламентских выборах правящая Консервативная партия получила поддержку лишь 11% британских студентов. В целом же за партии левой и левоцентристской направленности голосуют более 60% британских студентов.
Опросы общественного мнения показывают, что более 40% молодых испанцев и выше половины всех студентов отдаёт голоса за социалистов, коалицию во главе с «Подемос» и регионалистские левые партии. Практически аналогична ситуация и в соседней Португалии, где более половины молодых людей до 27 лет голосуют за левых и левоцентристов. Во франкоязычной части Бельгии (Брюссельский регион и франкоязычная Валлония) за левых голосует более полвины всей молодёжи и студенчества. Причём если недавно здесь безоговорочным гегемоном выступали социалисты, теперь им приходится ощущать мощную конкуренцию со стороны экологистов и крайне левой Партии труда Бельгии.
По мнению разных политологов, актуальная ситуация с последствиями коронаваруса может ещё в большей степени развернуть молодёжный электорат влево. Испанский политолог Хайме Пастор отмечает: «Молодёжь очень привязана к идеям справедливости, равенства и гуманизма, что подразумевает устойчивое развитие и высокое качество образования и здравоохранения. Все последние месяцы она на себе почувствовала, что неолиберализм не гарантирует этого качества равным образом для всех. Это может только способствовать радикализации молодёжных настроений». В общем, по крайней мере для Западной Европы, ослабление преобладания «левого» голосования в молодёжной и студенческой среде пока что не грозит…
