Выздоровел ли в Ирландии левый популизм?
Результаты недавних парламентских выборов в Ирландии, принесшие политическую победу левой республиканской партии «Шинн Фейн», ШФ («Мы сами»), уже получили, что называется, общеевропейское эхо. Безусловно, связано это, при всём уважении к ирландской нации, не столько собственно с её значением и ролью в Европейском Союзе, сколько с тем фактом, что впервые после греческой СИРИЗА относимая политологами к радикальному левому спектру партия сумела добиться серьёзной победы в Западной Европе, заняв на национальном уровне первое место. Понятно, что даже при констатации наличия в Ирландии «левой волны» (пожалуй, впервые в новейшей истории в таком консервативном обществе силы левой оппозиции сумели сообща набрать свыше 40% голосов избирателей), вряд ли можно ожидать прихода той же ШФ в новый состав правительства. Но всё же когда известнейший в Западной Европе специалист по партийно-политической жизни, профессор Брюссельского свободного университета Паскаль Дельвит заявляет, что «ирландский прецедент вновь воскрешает образ левого популизма в Европе», к этой мысли стоит, видимо, прислушаться.
Сразу после еврвыборов-2019 мне приходилось, в том числе и на сайте «Рабкора» писать о том, что левопопулистский тренд в ЕС переживает явно сложные времена. Результаты тех сил, которые имманентно относятся к данной политической категории (ведомой «Подемос» радикальной левой коалиции в Испании и ассоциируемой с Жан-Люком Меланшоном «Непокорённой Франции») были лучшим тому свидетельством. Можно согласиться с мнением моего друга, французского левого политолога Филиппа Марльера, который утверждает, что «комплексно левый популизм в Европе успешен в оспаривании неолиберализма и акцентировании его пороков, однако, он оказался неспособен предложить избирателям альтернативу, вызывающую большее доверие, чем социал-демократическая политика».
Ирландский случай, равно как и продолжающийся в Бельгии подъём Партии трудящихся (ПТБ), вроде бы опровергает этот тезис. В Ирландии левоцентризм аккумулирует сегодня менее 8% электората – это против 24,5% голосов, полученных ШФ на февральских выборах. Но, вообще говоря, помимо арифметических подсчётов, неплохо бы попытаться проанализировать феномен ирландского левого республиканизма или популизма, воплощаемого партией ШФ.
И вот тут мы увидим, что отличии от «Подемос» или той же «Непокорённой Франции» весьма значительные. Во-первых, если в случае с испанской и французской формациями мы можем говорить о достаточно «детских» по времени существования проектах, пытавшихся «с разбега» стать доминирующими в левом движении своих стран, то ШФ, вообще-то говоря, имеет уже более чем вековую историю и её опыт политической деятельности и идейно-политических конструкций не идёт ни в какое сравнение ни с «Подемос», ни с «Непокорённой Францией». Во-вторых, исторически ШФ создавалась и на протяжении всей своей истории действовала как достаточно централизованная политическая партия (что не мешало ей функционировать одновременно на территории Ирландской Республики и ольстерских графств Соединённого королевства). Наоборот, и «Подемос», и «Непокорённая Франция» образовывались именно как «гибкие» политические движения «нового типа», призванные в том числе в организационном отношении стать серьёзной альтернативой традиционным левым партиям – социалистам и коммунистам. Третье отличие заключается, на мой взгляд, в персональном факторе. Вряд ли кто-то будет оспаривать, что и в «Подемос», и в «Непокорённой Франции» центральным является фактор их лидеров, соответственно Пабло Иглесиаса и Жан-Люка Меланшона. Без сомнения, для партии ШФ очень долгое время было так же. Джерри Адамс, возглавлявший «Шинн Фейн» на протяжении 35 лет, стал символом этой политической силы, как в Ольстере, так и в Ирландской Республике. Но в 2018 г. на смену Адамсу пришла новый лидер Мэри Лу Макдоналд, гораздо менее харизматичный политик…
Вряд ли следует оспаривать, что политический дискурс ШФ сохраняет популистские лозунги. Это касается, в частности, движения к ирландскому единству, разрыва с «жёсткой экономией», акцентирования ирландской культуры, налоговых льгот для наиболее уязвимых категорий населения. Если же посмотреть тезисы ШФ относительно европейского строительства, гражданских прав, положения женщин, мигрантов, экономики, внешней политики, то тут можно со всей определённостью констатировать, что эти предложения вполне были бы характерны для любой радикальной левой партии в современной Европе… Как верно отмечала в период избирательной кампании М. Л. Макдоналд, «мы открылись обществу, и такой демарш оказался очень позитивен»…
На самом деле, успехи ШФ, да и упомянутой ПТ Бельгии являются следствием не только привлекательной программы, но и активной коллективной работы активистов этих партий «на местах». И в округах, и в социальных движениях, и в профсоюзах. Сила ШФ и ПТБ – по сравнению как раз с «Подемос» и с «Непокорённой Францией» — заключается в том, что это гораздо более — внутренне – демократичные структуры, в которых роль «вождей» на сегодня заметно менее влиятельна, на зато на первый план выходит «черновая» и каждодневная работа обычных активистов. Жаль, но в связи с эти приходится констатировать, что далеко не всегда формат движений, выходит, оказывается более открытым, демократичным и эффективным, чем партийное измерение. Только ли в большем политическом опыте здесь дело? Трудный вопрос, на который лично я не готов ответить однозначно… Но очевидно, что именно этот опыт помог когда-то маргинальным в своих странах ПТБ и особенно ШФ сделаться заметными акторами национальной политики. Сумеют ли при отсутствии данного опыта «Непокорённая Франция» и «Подемос» удержаться и даже, возможно, снова нарастить мускулы, это покажет только будущее…
