Логика протеста
Сила нынешней российской власти в том, что она полностью игнорирует интересы страны, собственную репутацию, даже просто экономические, социальные, политические, да и вообще любые внешние по отношению к своей внутренней жизни факты. Да именно такая закукленность и безответственность позволяет нынешним правителям удерживать ситуацию под контролем. Ведь они не собираются ничего исправлять или принимать хоть какие-то решения, направленные на изменение ситуации. Нынешнее положение не просто наших правителей устраивает, они вообще неспособны размышлять в таких категориях. Что бы ни случилось со страной и миром они не пошевелятся.
Разумеется, это неминуемо окончится катастрофой. Но в том-то и дело, что никаких мер, чтобы катастрофу предотвратить, никто наверху предпринимать не будет. Правители будут сидеть в своих кабинетах, пока их оттуда не вынесут. Или пока потолок не обрушится им на голову. Что будет происходить за дверями кабинетов, не имеет никакого значения.
А вот на более низких уровнях власти невозможно сохранять такое же олимпийское спокойствие и равнодушие. Опять-таки совершенно не важно, как там оценивают происходящее. Важно то, что приходится принимать хоть какие-то решения. А как это делать, если во всем происходящем нет ни цели, ни смысла? Нет даже сколько-нибудь внятной установки сверху. Стратегии нет, есть тактики. Причем у каждого конкретного чиновника тактика своя собственная, которая к тому же ещё постоянно меняется. Критериев успеха и неудачи нет, победу от поражения отличать нет никакой возможности, поскольку любое самое ужасное поражение можно объявить победой, а побед в обычном смысле слова опять же не может быть, поскольку нет цели, за которую борются.
Именно это сочетание стратегического равнодушия и социальной безответственности с судорожной и бессмысленной тактической активностью объясняет то, что происходит сейчас на выборах в столице.
Какая была стратегия власти? К чему они стремились? Избрать полностью подконтрольный состав городской думы? Прорядить его для виду несколькими оппозиционерами? Изобразить демократию? Всех запугать и установить железную диктатуру? Допустить на выборы некоторое количество противников власти и дать им возможность проиграть, заставив бороться с друг другом в одних и тех же округах? Никого не пускать? Отступать по мелочам? Не отступать ни в чем? Разрешать митинги? Запрещать митинги? Разгонять собрания недовольных? Игнорировать эти собрания? Устроить массовую драку в центре столицы? Не допустить массовой драки в центре столицы?
Всего понемногу, всё по очереди. А если надо, то и всё сразу. Как получится. Кто как решит.
В общем, классический рецепт административной катастрофы, только уже на локальном уровне. Чего не хотят, то и получат.
К счастью для власти, либеральная оппозиция также не имеет стратегии. Она лишь пытается использовать провалы власти. Что касается левых, то они в основном обсуждают действия власти и либералов, вяло переругиваясь между собой в сети.
Тем не менее объективная ситуация продолжает развиваться по своей собственной логике, очень мало зависящей от мнения людей, возомнивших себя политиками.
Массовые протесты на улицах российских городов давно уже стали обычным делом, точно так же, как и жесткие меры полиции по разгону митингов. Сопротивление попыткам создания свалок, не стихающее в Подмосковье и принявшее масштабы затяжной позиционной войны в Шиесе, блокады различных строительных проектов, угрожающих паркам и архитектурным памятникам, выступления в защиту людей, подвергающихся репрессиям, забастовка крановщиков в Татарии, всё это создает тот эмоциональный фон, на котором проходит избирательная кампания в Москве и в 28 других регионах.
27 июля несколько тысяч человек вышли в центр столицы, чтобы выразить возмущение снятием с выборов независимых оппозиционных кандидатов. Демонстранты были жестко разогнаны полицией, но это не означает, будто власть, применив силу, одержала верх. Причем проблема даже не в тех 3 тысячах активистов, которых избивали на Тверской, а в среднестатистическом обывателе, который идей протестующих совершенно не разделяет, но в то же время испытывает растущее возмущение действиями полиции. Именно этот обыватель, пока ещё молчаливый, неминуемо накажет 8 сентября российскую власть массовым голосованием за умеренную оппозицию.
Показательно, что ни либералы, ни левые не желают видеть картину в целом. Не желают потому, что картина эта разительно противоречит их стереотипам. Для либералов социальные протесты это нечто низменное, второстепенное, в лучшем случае проявления недовольства тех людей и групп, которые не дозрели до истинных демократических требований. Для левых, наоборот, борьба за права и свободы граждан, развернувшаяся в связи с выборами (не только, кстати, в Москве и Питере, но и в провинции), это нечто «буржуазное», недостойное внимания. То ли дело забастовка крановщиков в Казани!
На самом деле и социальные и политические протесты — лишь разные проявления одного и того же системного кризиса, который переживает страна.
Эффективность социального сопротивления низов и формирование общероссийской классовой повестки будут напрямую зависеть от того, насколько успешно мы включимся в борьбу за демократические преобразования, насколько мы сможем в ходе этой борьбы сформировать собственное (отдельное от либералов) движение, практически увязывающее демократические и социальные требования.
Наивно думать, будто левые, представляющие собой сегодня лишь сумму разношерстных и малозаметных групп, смогут как-то вдруг и сразу стать мощной политической силой (даже формально объединившись). Путь к формированию политической силы лежит только и исключительно через участие в повседневной практической политике. И масштабы успеха всегда пропорциональны реальным возможностям борющихся. Другое дело, что возможности эти можно использовать, а можно и упускать. Или ещё лучше игнорировать. Потому что тот, кто ничего не делает, застрахован от неудач. В этом смысле большая часть наших левых не сильно отличается от представителей власти. И тем и другим реальная жизнь и проблемы страны мало интересны.
По счастью далеко не все рассуждают так. Практическая политика, сконцентрированная сегодня в Москве и Петербурге, дает возможность для того, чтобы использовать выборы как фактор организации, налаживания связей с обществом.
В противном случае либеральная оппозиция, какой бы оппортунистической и далекой от интересов масс она ни была, станет единственным политическим представителем протеста — не только общегражданского, но и социального. А массы не поддержат левых. Просто потому, что так и не узнают об их существовании.
