Кембриджская школа: историческая теория контекстов
Будучи одним из наиболее известнейших академических учреждений в мире, Кембриджский университет за всю свою долгую историю выпустил неисчислимое количество учёных и мыслителей, которые позднее внесли колоссальный вклад в различные области знания. Однако когда мы употребляем само словосочетание «Кембриджская школа», мы обязаны так же чётко конкретизировать конкретное направление, о котором идёт речь, так как известных сообществ с таких наименований было несколько (например, экономическое). Кембриджская школа интеллектуальной истории или же Кембриджская школа истории политической мысли представляет собой одно из самых известных интеллектуальных сообществ, сложившихся в стенах знаменитого британского университета. Сама история философии или история идей, как её предпочитали именовать в академическом сообществе Великобритании, с давних пор имела особую популярность среди английских историков и философов, применяющих крайне специфичную по сегодняшним меркам совокупность методик исследования исторических текстов.
Так уж вышло, что философские традиции разных стран сформировали некоторую степень специализации, характерной для определённых национальных школ. Если те же французы имели некоторую склонность к социально-политической проблематике, связанную с такими именами как Боден, Монтескье и Руссо, то характерной чертой британской философии стали проблемы естественнонаучного характера, что, конечно же, не отменяет интереса к ним со стороны других национально-философских школ. Традиции британского эмпиризма, ставшие впоследствии основой для будущей аналитической философии, утвердили особый интерес среди английских исследователей к вопросам логики, языка, теории аргументации и методологии точных наук. С одной стороны, подобные ориентиры помогли создать крупнейшие эпистемологические школы в Великобритании, представители которых действительно отлично разбирались в научных методологиях, и оказывали содействие учёным в вопросе критериев научности. Но, с другой стороны, подобная проблематика утвердила крайне низкую степень интереса британских философов и историков к вопросам методологии традиционной истории философии и истории социально-политической мысли. Большинство исследователей смотрели на мыслителей прошлого как на своих современников, обсуждающих некоторый набор одних и тех же вопросов (свободу, справедливость, государство и тд). Причём английские и американские историки философии того времени всячески игнорировали контексты высказываний и вообще подробно не старались прописывать методологию собственных исследований. Тот же знаменитый британский историк Исайя Берлин, который впоследствии станет одним из главных объектов критики со стороны Кембриджской школы, рассматривал историю идей как круговорот вечных вопросов, где каждый великий теоретик оставлял свой след [1; 10]. А небезызвестный Карл Поппер, в предисловии к своей работе «Открытое общество и его враги», призвал воспринимать его оценку лишь как своё персональное мнение [2; 32-33]. Подобное отношение к работе с текстами и стало одним из главных направлений критики со стороны Кембриджской школы интеллектуальной истории.
Первым эпизодом в её истории можно обозначить публикацию нескольких статей английского социального историка Питера Ласлетта, посвящённых творчеству английского политического философа 17-го века Роберта Филмера. В 1949 году Ласлетт опубликовал (что удивительно, в Оксфорде) давно забытый трактат Филмера «Патриарх или естественная власть королей». Интерес британского историка был связан с тем, что в историю философии Филмер вошёл исключительно как своеобразная груша для битья со стороны гораздо более известного английского философа Джона Локка (первый трактат о правлении Локка был посвящён критике Филмера). Анализируя тексты, Ласлетт впервые применил несколько методов, которые, в дальнейшем, станут краеугольным камнем методологии Кембриджской школы, а именно: помещение высказываний и обсуждаемых вопросов в исторический и интеллектуальный контекст и активный учёт целей и намерений автора при написании конкретного текста. Используя данные методы, английский историк доказал, что трактат Филмера не использовался в качестве пропаганды в политической борьбе английских роялистов, а был написан в качестве подношения (подарка) английскому королю. Исследования Ласлетта стали своего рода откровением и продемонстрировали, что интеллектуальный контекстуализм позволяет прояснить значительное количество тонкостей, связанных с историей создания того или иного исторического труда.
Несмотря на столь новаторские исследования, в дальнейшем, сам Ласлетт потерял интерес к вопросам методологии и занялся эмпирическими исследованиями социальной истории Англии, однако сама постановка проблемы, завязанной на контекстуализме и методологии в истории идей, привлекла внимание ряда авторов, связанных с Кембриджским университетом. Собственно, к отцам-основателям Кембриджской школы истории политической мысли относятся три автора, три историка философии (хотя, не все они принимают данное наименование): Квентин Скиннер, Джон Покок и Джон Данн. Все они определённое количество времени работали в Кембридже, и именно их теоретические манифесты в своё время произвели своего рода революцию в рамках гуманитарных наук. Одним из наиболее известных программных текстов (хотя, и не первым) стала статья Скиннера «Значение и понимание в истории идей», написанная в 1969 году. В ней молодой историк (ему тогда было всего 29 лет) подверг критике традиционные методики работы с историческими текстами, популярные в тогдашнем академическом сообществе Великобритании. С одной стороны Скиннер обрушился на сторонников текстуального метода, подразумевающего работу исключительно с определённым каноном текстов известных мыслителей, что подразумевало тактику «вдумчивого чтения». Подобный метод всячески игнорировал изучение интеллектуального контекста и подразумевал осовременивание работ, написанных при совершенно иных обстоятельствах и с вполне конкретными авторскими целями. Такие известнейшие историки идей как Лео Штраус, Исайя Берлин, Артур Лавджой, по мнению Скиннера, оперировали неким набором понятий, которые они считали вечными (то же понятие «свободы»). Помимо всего прочего, текстуальный метод предполагал рассмотрение определённых идей и концепций с точки зрения системы понятий и категорий, современных для конкретного исследователя. В результате, такие выдающиеся мыслители как Платон или Гегель становились идейными предшественниками тоталитаризма, то есть феномена и понятия, появившегося исключительно в 20-ом веке [3; 57]. Дабы избежать подобного анахронизма Скиннер предложил считать сам язык неотъемлемой частью интеллектуального контекста, а сами работы и трактаты ответами на ранее поставленные вопросы (здесь британский историк заимствовал историческую категорию «вопрос-ответ» у английского философа истории Робина Коллингвуда). Так же в качестве прозрачности метода исследователь предложил активнее обращать внимание на тексты тех, кого принято относить к категории «второстепенные авторы». Связан подобный вывод был с тем, что значительное количество концептов, которые считались новаторскими у тех или иных авторов, в действительности, были общим местом в контексте той или иной эпохи. Так, один из коллег Скиннера Дж. Покок написал книгу «The Machiavellian Moment», где показал, что многие значительные выводы знаменитого итальянского мыслителя, уже высказывались рядом малоизвестных авторов, живших в его время.
При этом сам Скиннер выступил так же и как критик чисто контекстуалистского подхода, рассматривающего любого философа как своего рода интеллектуального раба своей эпохи. Британский исследователь показывает, что великие произведения потому и стали великими, что были своего рода чем-то не вписывающимся в так называемый «дух своей эпохи». Здесь, отчасти, проявляется и антигегельянский пафос Скиннера, который рассматривает историю мысли не как прогрессивную петлю от Платона и до наших дней, а как разорванную цепь, где периоды разрыва произошли относительно случайным образом (здесь очевидно влияние идей Мишеля Фуко и Томаса Куна). В своём наиболее известном сочинении, посвящённом истории политической мысли раннего Нового времени, Скиннер показывает относительно случайное появление современного понимания государства как обезличенной структуры, не принадлежащей конкретным правителям [4; 519-533]. Двухтомное произведение «Истоки современной политической мысли» по праву считается одним из важнейших вкладов Кембриджской школы в историю политической философии, что лишь подтверждается включением данный работы в сотню важнейших книг, изданных после Второй мировой войны.
Исторический метод самого Скиннера и его коллег (у которых, есть иные концепции на ряд вопросов) можно охарактеризовать как методику исторической сихронии, то есть, изучение внутренней дискурсивной логики отдельно-взятых контекстов без связок с более поздними идеологическими наложениями. Подобную логику можно описать как ядро методологии Кембриджской школы, что, отчасти, в современной западной интеллектуальной истории считается общепризнанной методикой. Вместе с этим, британские исследователи в рамках разработки собственной методологии активно обращались к британской аналитической философии. Так, они использовали теорию речевых актов английского философа языка Джона Остина, применяя её для анализа намерений (интенций) автора того или иного исторического труда, и ряд философских идей позднего Витгенштейна (методику «распаковывания понятий»). Отношение к работе с понятиями, кстати, качественно отличает методологию Кембриджской школы от аналогичной немецкой школы истории понятий (Begriffsgeschichte), связанной с именем известного немецкого историка, ученика Хайдеггера Райнхарта Козеллека. В отличие от подхода Скиннера, метод Козеллека предполагает работать с историей определений идей или конкретных понятий в более традиционном диахроническом ключе. Отмечу, что идеи немецкой школы более популярны в России, так как традиционные методики более подходят отечественным исследователям, привыкшим выстаивать длинные цепочки истории тех или иных философских течений. С точки зрения же Скиннера выстраивание длинной истории тех или иных идей вообще не имеет смысла, так как значительное количество авторов и мыслителей регулярно использовали одни и те же понятия с совершенно разными целями.
Стоит уточнить, что основной сферой научных интересов теоретиков Кембриджской школы является история западноевропейской политической мысли (в особенности, английской) 13-го-17-го веков, что, в определённой степени, обусловило их интерес к вопросам республиканского понимания свободы, существовавшего до работ Томаса Гоббса, который и заложил современное понимание государства. В частности, Дж. Данн занимался изучением текстов Локка, Покок Макиавелли, а сам Скиннер посвятил множество своих текстов наследию самого Гоббса.
Однако здесь сразу возникает логичный вопрос о том, возможно ли применение методологии Кембриджской школы к изучению мыслителей и идей, выходящих из интересующего их временного отрезка. И, надо сказать, что однозначного ответа на данный вопрос ещё не выработано. К примеру, российский историк политической мысли А.В. Павлов полагает, что контекстуализм самой методологии и является причиной того, что методики Кембриджской школы так сложно приживаются среди многих российских авторов [5; 293-295]. Однако вместе с этим, в недавно изданном сборнике «Кембриджская школа: теория и практика интеллектуальной истории» ряд отечественных авторов попытались применить методики британских историков к анализу российского материала (в частности, писем Чаадаева и языка работ Веры Засулич). Ведь метод Кембриджской школы имеет некоторое ядро, связанное с интеллектуальным контекстуализмом и изучением намерений (интенций) автора и некоторую степень периферийных элементов (речевые акты и тд). В данном контексте интересно то, что уже второе и последующее поколение сторонников Кембриджского метода (Мелвин Рихтер, Сьюзан Джеймс и др.) уже подвергло изменению ряд аспектов их методологии. В их работах уже практически не найти ссылок на Остина или Витгенштейна, но, зато основное ядро знаменитой методики, присутствует и активно применяется.
Так уж вышло, что отечественные гуманитарные науки уже не одно десятилетие стремятся адаптировать многие популярные на Западе идеи и концепции, что, однако не всегда удаётся, учитывая контексты создания тех или иных работ. В данном случаи никто и не стремится полностью скопировать методологию Кембриджской школы в России, хотя бы по той причине, что она крайне связана с нормами академического сообщества Великобритании. Однако многие открытия и методики Скиннера и его соратников до сих пор являются крайне актуальными для отечественных гуманитариев. Особенно учитывая то, в каком состоянии находились общественные науки раньше, и в каком состоянии они находятся сейчас.
Список источников и литературы:
- Берлин И. Философия свободы. Европа. М.: Новое литературное обозрение, 2001. 440 c.
- Поппер К.Р. Открытое общество и его враги. Т. 1: Чары Платона. М.: Феникс,
Международный фонд «Культурная инициатива», 1992. 448 с. - Скиннер К. Значение и понимание в истории идей // Кембриджская школа: теория и практика интеллектуальной истории. М.: Новое литературное обозрение, 2018. C. 53-122.
- Скиннер К. Истоки современной политической мысли: в 2 т. Т. 2: Эпоха Реформации. М.: Издательский дом «Дело» РАНХиГС, 2018. 568
- Павлов А.В. Приключения метода: Кембриджская школа (политической мысли) в контекстах. // Логос. 2018. № 4. C. 261-302.
