В современном интеллектуальном мире ответить на вопрос о том, что вообще такое современная философия не так просто, как кажется. Ряд знаменитых мыслителей мирового уровня (таких как Ж. Делёз или Т. Ойзерман) посвящали данной теме целые книги, подвергая философскому осмыслению саму философию как таковую. Однако при учёте различий не только множества философских направлений, но и самих подходов к предмету философии, можно заметить, что ряд представителей профессионального философского сообщества буквально разговаривают на разных языках.
Не секрет, что с момента рождения первых древнегреческих трактатов, философское знание было синонимом научного, что лишь подтверждалось широким кругом интересов античных авторов. Подобная тенденция продолжалась многие столетия вплоть до краха натурфилософии и появления первых зачатков современных естественных наук. Параллельно с этим различные интеллектуальные школы постепенно формировали собственную методологию и постепенно складывались в крупные направления философской мысли. Заметное влияние на развитие этих направлений оказывало как стремительное развитие капитализма, так и формирование национально-культурных особенностей европейских народов, что создавало актуальную повестку для развития философии.
Несмотря на различные подходы и разнообразные философские системы, которые зачастую являлись прямыми противоположностями друг друга, классические философы не отказывали себе в удовольствии ниспровергать чужие идеи, доказывая собственную правоту. Безусловно, споры и дискуссии неотъемлемая черта любой философской практики (включая и современные тенденции), однако сам характер отношений представителей различных направлений философского знания за последнее столетие претерпел значительные изменения.
Конец 19-ого века сопровождался не только радикальным социальным и политическим изменением общественных процессов, но также и коренной трансформацией самого понятия «философия».
Неслучайно ведь, что именно в это время концепция «смерти философии» завладела умами многих известных интеллектуалов и учёных. На тот момент естественные науки давно отошли от своих философских корней, а все попытки вернуть их в чан философии не увенчались успехом. В то же время переживали расцвет общественные науки (в особенности политическая экономия и социология), которые также вышли из философских учений. Несмотря на близость к философии самой методологии социально-гуманитарных дисциплин, ряд известных обществоведов рассматривали общественные науки именно как замену старым философским рассуждениям. Подобных взглядов придерживались как отец-основатель социологии Огюст Конт, так и, в определённой мере, сами отцы-основатели марксистской теории.
Данный скептицизм был в первую очередь связан с реальным теоретическим кризисом того явления, которое многие современные исследователи обозначают термином «классическая философия». Стоит уточнить, что само по себе деление философского знания на «классику-неклассику» не является общепризнанным даже в зарубежных странах [1; 10-11], однако одной из главных отличительных черт того, что мы понимаем под философской классикой, является построение всеохватывающих философских систем. Многие гениальные мыслители, чьи идеи буквально вызвали революцию в науке и культуре, действительно стремились создать собственные уникальные философские системы, которые, с одной стороны, должны были превзойти все предыдущие, а с другой – не нуждаться в развитии или пересмотре. Но так как философия оказалась далека от телеологического конца, знаменитые философские системы (например, кантианство или гегельянство) были подвергнуты ревизии и радикально изменены.
Собственно, именно во второй половине 19-го века философы потеряли право на всестороннее объяснение действительности. Произошло это именно из-за дифференциации и специализации научного знания. Данный тезис отнюдь не означает смерть философии как дисциплины, а лишь указывает на её радикальную трансформацию. Именно здесь ряд исследователей и отмечают рождения «неклассической философии» (её ещё порой иронично называют «профессиональной философией»). Главным её отличием является теоретическое взаимодействие с научными дисциплинами и отсутствие наполеоновских амбиций на построение всеохватывающих систем.
В данном контексте одним из последних классических философов можно назвать Г.В.Ф. Гегеля и его философскую диалектическую систему, которая охватывала как общественные процессы, так и законы природы. Последующие философские учения (включая даже неогегельянство) избегали столь масштабных обобщений, отдавая предпочтения конкретным сферам знания.
Внимательный читатель, безусловно, обратит внимание на то, что автор ещё ни слова не сказал о языках философии, которые выделены в само название данной статьи. Но дело в том, что именно с появлением современного подхода к философии как таковой, появились и различные языки, на которых новые философы предпочитают говорить. Если классическая философия была ориентирована на самый широкий круг изучения (общественные процессы, человеческое мышление, природные явления и т. д.), то современные (неклассические) философские учения концентрируются на отдельных секторах знания. Исходя из различной трактовки предмета философии и того, чем она именно должна заниматься, родились два направления современной философии (и их символические языки): аналитическая философия и континентальная философия.
Сам процесс размежевания наметился ещё в XIX веке за счёт концентрации различных философских школ на отдельных теоретических вопросах. Предшественники аналитической традиции (классические позитивисты) уделяли внимание вопросам верифицируемости фактов и логическому анализу, хотя тот же Огюст Конт не отказывал себе в попытках рассмотреть общественные отношения с философской точки зрения. Нынешняя аналитическая традиция, включающая в себя такие направления как логический позитивизм, британский неореализм и американский прагматизм, предполагает, что основной задачей философии является анализ научности фактов и теорий, а также изучение языковых конструкций (то есть философия науки, философия языка и логика) [2; 212]. Географически аналитическую философию иногда обозначают как англо-американскую философскую традицию, по той причине, что большинство аналитических философов являются уроженцами этих стран. Вместе с этим, один из основателей аналитической философии Л. Витгенштейн был по происхождению австрийцем.
«Логико-философский трактат» Витгенштейна стал своего рода манифестом аналитической философии, чётко описывая то, чем, по мнению автора, должна заниматься современная философия. С его точки зрения, реальная задача мыслителей заключается в анализе языка и вопросов научности фактов, исключая любые интерпретации. То есть, в данной трактовке такие философские дисциплины как социальная философия, философия истории и этика объявляются метафизикой и обозначаются как бессмысленные для изучения.
Философ с такой точки зрения – это младший учёный-естественник, осмысливающий достижения наук при помощи логического анализа.
Неслучайно при этом, что многие философы-аналитики были выходцами из математики или физики (Б.Рассел). Несмотря на неоднородность аналитической традиции, подобная установка легла в основу воззрений аналитических философов, что стало их визитной карточкой, радикально отличая от представителей континентальной мысли. Хотя в конце ХХ века многие философы-аналитики стали внезапно уделять внимание тем же вопросам этики (А. Макинтайр), что ещё не так давно было прерогативой континентальных мыслителей.
В отличие от аналитической философии с её чётко выстроенным методологическим аппаратом, континентальная философия представляет собой совокупность практически совершенно различных концепций и направлений. Континентальная традиция, исходя из названия, оформилась как совокупность философских учений континентальной Европы (немецкая философия, французская философия и т.д.), что, конечно, не исключает наличия мыслителей данной традиции в том же англо-американском мире. В противоположность аналитикам, у континентальных мыслителей практически нет т. н. «запретных зон». В сферу их интересов входят социальная философия, философия культуры, политическая философия, философия истории и философия науки (французский неорационализм). Главное же отличие от аналитической философии заключается в том, что континентальные мыслители делают большую ставку на теоретические рассуждения и возможности разума, избегая радикального эмпиризма. По этой причине в состав континентальной философии входят совершенно разные философские учения: феноменология, психоанализ, экзистенциализм, неогегельянство, неокантианство, философия жизни, структурализм, постструктурализм и тд.
Учитывая ожесточённые дискуссии тех же структуралистов с экзистенциалистами (знаменитый спор Сартра и Фуко), трудно оформить столь отличающиеся друг от друга учения в одну единую категорию, от чего ряд исследователей считает, что сама типология по большей части выстроена с точки зрения представителей аналитической традиции.
Полагаю, некоторые читатели после прочтения вышесказанного воскликнут: «Какое мне дело до всех этих учений? Где здесь марксизм?». Отвечу, что с марксизмом, с точки зрения данного вопроса, существует отдельная история. Сам К. Маркс был немцем и в своих ранних произведениях, несомненно, нес наследие крупных немецких философов, таких как Гегель и Фейербах. Однако в более поздних работах, включая «Капитал», Маркс обращается к политической экономии, концентрируясь на английских мыслителях-эмпириках (Смит и Рикардо). То есть, здесь мы наблюдаем некоторое смешение традиций, хотя сам К. Маркс и жил ещё в эпоху конца классической философии. Однако, главный интерес немецкого мыслителя был связан в первую очередь с вопросами общества и истории, что непосредственно отсылает марксизм к континентальной традиции (неслучайно, абсолютное большинство марксистов ХХ века – это континентальные мыслители).
Вместе с этим, сами марксисты жестоко критикуют большинство направлений континентальной философии за чисто идеалистическую методологию и правую политическую позицию, что отнюдь не помешало появлению таких направлений как критическая теория или структуралистский марксизм. Интересно, что при всем этом, в 1980-х годах появляется аналитический марксизм. То есть попытка скрестить наследие Маркса с аналитической философской традицией.
Если же рассматривать взаимоотношения столь полярных философских языков, то, по большей части, взаимоотношение континентальных и аналитических философов заключается в банальном игнорировании друг друга. Столь радикальное размежевание в предмете философии затрудняет сами дискуссии, что отражается и на взаимоотношениях представителей различных традиций. Например, такие ключевые фигуры континентальной философии как Ж. Делёз, как правило, в аналитической философии просто игнорируются. В лучшем случае, континентальные мыслители упоминаются в рамках таких дисциплин как cultural studies или литературоведение.
Интересным в данном контексте является то, что многие аналитические философы вообще отрицают континентальную философию именно как философию в равном смысле, относя ее к иным дисциплинам, которые с их точки зрения, рангом ниже.
Данная тенденция проявилась в том, что во многих западных университетах (порой даже не только в США и Великобритании) специалисты по континентальной философии работают не на философских факультетах, а на факультетах литературоведения или национальных культур. Как, например, в большинстве университетов США русской философией занимаются на факультетах русистики, а в Гумбольдтовском университете Берлина современную немецкую философию изучают в институте немецкой литературы.
Что касается российской специфики, то в России отношение к философии вообще достаточно отличается от общемировых подходов. Советская философия, что интересно, была выстроена по классическому сценарию как всеохватывающая система. Разделение на истмат и диамат было официальным стандартом философских факультетов СССР, хотя, по замыслу К. Маркса, исторический материализм вообще не был философией [3; 56]. Диалектический же материализм основывался на применении законов гегелевской диалектики к природным явлениям («Диалектика природы» Энгельса и «Материализм и эмпириокритицизм» Ленина), что несколько противоречило неклассическому характеру марксизма на Западе (западные марксисты отбросили подобный подход практически сразу же, невзирая на различные течения).
Во многом за счет подобной традиции философия в современной России до сих пор воспринимается в старом смысле, то есть как попытки построения абсолютной системы, что уже давно не отвечает нормам современного мира. С другой стороны, знаменитое западное противостояние аналитических и континентальных философов у нас практически отсутствует. Специалисты по структурализму и неогегельянству могут спокойно работать со специалистами по логическому позитивизму на кафедрах истории зарубежной философии. То есть, можно сделать вывод, что и у российской философии в данном ключе есть свои преимущества в области интеллектуальным взаимоотношений.
Список источников и литературы:
- Гаспарян Д.Э. Введение в неклассическую философию. – М.: Российская политическая энциклопедия (РОССПЭН), 2011. – 398 c.
- История философии: Запад-Россия—Восток (книга третья: Философия XIX — XX в.). 2-е изд. — М.: «Греколатинский кабинет», 1999. — 448 с
- Межуев В.М. Маркс против марксизма. Статьи на непопулярную тему. — М.: Культурная революция, 2007. — 176 с.
