Современный немецкий социолог Эрвин Шойх, мастер количественного анализа, уже будучи почтенным пенсионером заметил в своём выступлении на одной из социологических конференций: «Всю жизнь я писал анкеты и проводил опросы. Но когда хочу понять характер общества, то иду в итальянскую кофейню, немецкую пивную или английский паб и попросту смотрю вокруг». Звучит как шутка или даже как отрицание ценности социологического знания, но на самом деле это признание ценности не систематизированных наблюдений, которые способны озарить светом прозрения собранные и систематизированные факты и явления.
Сердитый таксист сетует на закон против курения, называет его несправедливым и недемократичным, слушать не хочет никаких аргументов, доказывает полезность своего пристрастия к табаку. И с пафосом завершает свои обличения: «Я буду курить в такси, я буду курить везде, хотя бы в знак протеста против этого несправедливого общества. А потом 18 марта пойду и проголосую за Грудинина!»
По-моему, прекрасный образ основных избирателей Павла Николаевича: человек, страстно желающий одновременно трёх вещей: чтобы мир стал намного лучше, желательно в кратчайшие сроки, чтобы при этом совсем ничего не нужно было делать, и чтобы все привычки и удобства остались при нём. Такие люди обычно верят рекламе средств, позволяющих «похудеть быстро и эффективно без диет и упражнений». Грудинин очень напоминает рекламу такого средства, причем сделанную ещё начерно, без деталей и изюминки.
Публичные высказывания объединенного кандидата от оппозиции внушили мне сомнения в том, что он и сам воспринимает всерьез свою деятельность. Возьмём хотя бы выступление в программе Юрия Дудя. Создаётся впечатление, что то Павел Грудинин больше, чем своих соперников на выборах (которых он, кстати, и вовсе не боится), больше, чем нападок СМИ, даже больше, чем краха его обожаемого «совхоза» боится, что ему вдруг кто-нибудь да поверит. Нелогичность и путаность выступлений Павла Николаевича потрясает. И он как будто подставляется под критику, бросая аргументы и заявления, которые просто напрашиваются на опровержение. Капиталистический «совхоз имени Ленина» — закрытое акционерное общество, образец успешного бизнеса… утверждения о том, что СССР был справедливым государством, где чуть ли не процветала частная собственность, шаблонные и не аргументированные восхваления Сталина, чередующиеся со славословиями в адрес шведской социал-демократии, туманные намеки на «грязную избирательную компанию» без какой-либо расшифровки. Трогательная вера в то, что при стопроцентной явке избирателей фальсификация невозможна и т. п.
Павел Николаевич и сам порою запутывался в своих словах, и тогда энергичный Юрий Дудь «сражал» его наповал новым обвинением, решающим аргументом или окончательным разоблачением. Правда, эти нападки были скорее спасением для кандидата в президенты, который получал возможность несколько перевести дух. Павел Николаевич и сам порой произносил «Подождите минуточку, подождите!» Эта фраза давалась ему лучше всего: убедительно, искренне и трогательно. Сразу хотелось подождать.
В остальном хуже. Юрий Дудь, конечно, тоже смахивает на рекламу дезодаранта или автомобиля, чего-то, что продаётся под слоганом «Ты можешь всё!», воплощённую в облике «продвинутого современного ведущего, модного, остроумного и не склоняющегося перед авторитетами». Швы просматриваются, но сделано мастерски.
В первую очередь странно и досадно, что кандидат от «всех-всех левых сил оппозиции» на программе с массовой аудиторией не потрудился высказать свои взгляды в популярной, доступной и ёмкой форме. Формат передачи не позволял? Ну так искусство политическое в том и состоит, чтобы подминать под себя любой формат. Кроме того, Юрий задавал вопросы, наскакивал и подлавливал тоже не слишком искусно, а главное, довольно ожидаемо. Сталин — преступник, в СССР был дефицит, за границу не пускали и вообще подавляли. Павел Николаевич в ответ: а зато полетели в космос, мои бабушка с дедушкой вырастили десятерых детей, а за границей я был много раз. Штамп против штампов, но Юрий хоть не в частные случаи утыкался, пытался обобщать. «Очень важно уметь обобщать — говорила мне воспитательница в детском саду, куда ходил мой старший — если ребенок умеет обобщать, он легко будет учиться. Он должен понимать, что ботинки, там, это не просто ботинки, которые носит он или его папа, это обувь. Или вот яблоко ты не просто ешь, а видишь в нём фрукт вообще».
Ну действительно, раз уж Павел Николаевич так удачно эпатировал Дудя тем, что назвал Сталина лучшим российским политиком ХХ века, и Юрий купился на это, нужно было развивать успех. Ядро кампании Грудинина — игра на советской ностальгии, ему удалось вывести рейтингового ведущего на выгодную для себя тему, так, казалось бы, вперед! Расскажи о политике как искусстве возможно, о диалектике и противоречиях революции и советского периода. Вместо истории про дедушку с бабушкой и папу, который получил от совхоза квартиру, можно было отрепетировать более содержательный монолог. Потому что из ответов Павла Грудинина на нападки Юрия Дудя можно заключить, что если кто-то в стране получает квартиры и может выкормить-выучить десятерых детей, то ничего страшного, если при этом кто-то другой попадает в лагеря. Жалко, конечно, но что поделаешь. И ещё: история — это tabula rasa для политика: пиши что хочешь и ни о чём не беспокойся, главное, чтобы справедливость была, неважно, что ни вы, ни другие не слишком понимают, что это такое.
Спор велся так, будто истории с её объективными закономерностями и социальной конкретностью каждой эпохи не существует. Речь о революции, гражданской войне, индустриализации и прочем, если и заходила, то вроде как пунктиром и опять очень штамповано. Павел Николаевич Грудинин историей явно не увлекается. Он всё пытался оправдать репрессии, не думая, как их можно объяснить. Сами посудите, в выступлении политика, претендующего на высший государственный пост, ни разу не прозвучало слово «интересы». Классовые ли, групповые, частные — никакие интересы не обсуждались и не описывались в беседе, длящейся больше часа и позволившей политику в период избирательной кампании выйти на миллионную аудиторию. Ни одного критического замечания в адрес действующего правителя страны, ни одного конкретного предвыборного обещания, ни одного программного заявления, кроме рекомендации «читайте программу «20 шагов»».
Стройный, лёгкий молодой человек в облегающих джинсах и солидный, одетый в «вечную классику» зрелый мужчина целый час говорили не о чём, обсуждали ничто и пришли ни к чему. Апофеоз постмодернизма. И в тоже время — очень по-нашему, очень отражает суть российской политики, которая есть отсутствие политического. Отсутствие разговора о конкретных проблемах, вызовах и действиях на фоне невнятных обещаний это именно то, что нравится электорату Павла Грудинина. Это аморфная группа, в которой можно выделить примерно три социальных типа. Во-первых, «диванные оппозиционеры», которые хотят, лёжа на диване, построить лучший мир, который хорош именно тем, что в нём всё так, как им нравится. Сильно напрягаться они для этого не хотят, потому уверения Павла Грудинина в волшебной силе всеобщего голосования («если стопроцентно все придут на выборы, фальсификация станет невозможна») очень им импонирует. Во-вторых, это наивно ортодоксальные левые, которые отзываются на призыв партии голосовать за какое-то лицо, поскольку это лицо выбрано партией, а партия эта называется коммунистической. Точка. И, наконец, это люди, послушно и принципиально голосовавшие долгое время за власть и наконец обидевшиеся на неё за её неблагодарность.
Пассивность, объединяющая электорат Грудинина в некую социальную группу, хороша для социологической классификации, но никак не для совместных действий. Павел Грудинин — зеркало аморфного, пассивного, аполитичного общества, не способного не только защищать, но даже толком понять свои интересы. И потому символизировать это общество Грудинин может, а выразить и защитить его интересы — нет.
Фото: Нейромир.тв
