Один из наиболее ярких предвыборных видеороликов Дональда Трампа призывал избирателей «принять участие в революции» (join the revolution). Конечно, в контексте американской политической риторики «революцией» можно назвать всё, что угодно. Однако многие призывы кандидата Трампа и в самом деле звучали крайне радикально и напоминали скорее требования левых, чем обычную повестку дня республиканских политиков в США.
Именно эта радикальная риторика, призывы бороться с вашингтонским истеблишментом, защищать производство, повысить доходы трудящихся и положить конец неолиберальной политике свободной торговли, которая привела к уничтожению миллионов хорошо оплачиваемых рабочих мест и утрате значительной части социальных завоеваний демократического Запада, мобилизовали избирателей-рабочих, провинциальный средний класс и мелкий бизнес, позволили Трампу войти в Белый Дом.
Спустя год можно говорить, что эти обещания не выполнены, а ожидания большей части избирателей Трампа — обмануты. По сути дела, правительство Трампа оказывается вполне обычной республиканской администрацией, только менее компетентной и менее стабильной, чем предшествовавшие. Показательно, что по мере того, как становится всё более очевидной неэффективность нового президента, стихает и скандал вокруг него. Чем хуже работает Белый Дом, тем реже и слабее звучат призывы к импичменту. Нет уже массовых демонстраций с призывами свергнуть президента, позволявшего себе неполиткорректные выражения, снизился градус ненависти к Трампу в либеральных изданиях. Он уже вызывает не столько гнев, сколько смех. А значит, либеральный истеблишмент добился своего, не прибегая к радикальным средствам. Дестабилизация политической системы не нужна тем, кто хочет сохранить всё как есть. Вернее, это могло бы оказаться последним доводом олигархии, теряющей свои позиции. Но нужды в этом доводе нет, власть олигархии не пострадала.
Налоговая реформа, проведенная республиканским конгрессом, становится своего рода чертой, подводящей итог дискуссии. Про эту реформу в программе кандидата Трампа не говорилось ничего определенного, зато она полностью соответствует традиционной повестке консервативного крыла республиканской партии. Трамп реформу поддержал, теперь она связывается с его именем. Иными словами, переворот в республиканской партии не состоялся, возврата ко временам Авраама Линкольна не будет.
Трамп не пошел на конфликт с конгрессом, а стал конструктивно работать с республиканским большинством — тем самым, что боролось против него в 2016 году во время праймериз. Он отказался от большей части своих обещаний, включая даже скандальное строительство стены на границе с Мексикой. Год прошел, а стены всё нет. Программа преобразований свернута, а президент играет в гольф. Если не считать нескольких экстравагантных выходок вроде признания Иерусалима столицей Израиля (что повергло в растерянность самих израильтян), ничего радикально не поменялось и во внешней политике. Даже выход США из парижского протокола по защите окружающей среды трудно назвать радикальным жестом — республиканские администрации никогда не испытывали восторга по поводу экологических программ Евросоюза. Не подтвердились не только надежды рабочих, связывавших с Трампом шанс на социальные перемены, но и апокалиптические прогнозы либералов. В Вашингтоне business as usual.
Легче всего связать это с личностью сорок пятого президента США: человек эмоционально нестабильный, не политик, лидер без стратегии, с путаными и противоречивыми взглядами. К тому же без своей команды, без политического опыта. Но только ли в этом причина?
Провал содержательной повестки Трампа надо объяснять в первую очередь через классовую противоречивость сформированной им коалиции. Идеология правого популизма несет в себе неразрешимое противоречие между обещанием социальных изменений в пользу трудящихся и намерением сохранить экономические основания системы. Структура господствующих интересов общества не должна быть радикально изменена, нужно лишь изменить политику, отодвинув от власти злокозненную элиту, но не посягая на позиции правящего класса. Такой подход отражает противоречия и конфликты внутри самого же правящего класса, но в том-то и беда, что он не может быть разрешен внутри этой системы, внутри этого класса, без серьезных перемен, для которых требуется уже участие совершенно других социальных и политических игроков.
Финансовый капитал и вашингтонский истеблишмент может торжествовать победу: некомпетентный президент играет в гольф, помеха справа устранена. Однако проблемы, существующие как в американском обществе, так и в мировой экономике, никуда не делись. Они остаются столь же серьезными. Социальный кризис в перспективе только обостряется. И если с решением проблем не справился Трамп, то за эту задачу должен будет взяться кто-то ещё.
Поражение правого популизма, ставшее в США фактом в 2017 году, открывает перспективу для нового подъема левого движения — не случайно Берни Сандерс, несмотря на поражение в президентской гонке и несмотря на собственную нерешительность и непоследовательность, становится, похоже, самым популярным политиком в Америке. Вопрос лишь в том, сможет ли, а главное — захочет ли американская и западная левая извлечь уроки из событий последних двух лет, сумеет ли выработать политическую платформу, основанную не на либеральной риторике и политкорректном дискурсе, а на классовых интересах рабочих семей. А главное: готовы ли левые бороться за власть? Или им по-прежнему приятнее и удобнее наслаждаться пребыванием в рамках радикальной субкультуры?
