Выборы губернаторов в нашей стране редко приносят сенсации. И уж тем более никогда ещё не становились фактором общенациональной политики. Но в нынешнем году всё может измениться. И не потому, что борьба станет более открытой и честной, а наоборот, потому, что в условиях растущего недовольства, федеральные власти решили не допустить в регионах реальной политической конкуренции.
Результат, как часто бывает, окажется ровно обратным задуманному. Региональные выборы стремительно политизируются.
Решающим событием здесь оказывается недопущение мэра Екатеринбурга Евгения Ройзмана на выборы губернатора Свердловской области. Причины, на которые ссылается избирательная комиссия, выглядят по меньшей мере комичными — кандидат, с одной стороны, не прошел муниципальный фильтр, а с другой стороны, не успел вовремя сдать документы. Учитывая то, что Ройзман не испытывает недостатка ни в финансовых средствах, ни в сторонниках, а в известной степени может воспользоваться даже административным ресурсом, это выглядит неубедительно. Так что связь между локальными неприятностями кандидата и решением Администрации Президента слишком очевидна. И даже если на самом деле ситуация является несколько более сложной — федеральная власть, принимая решения, реагирует на давление местного начальства, панически боящегося Ройзмана, сути дела это не меняет: во всем винить будут именно центр.
Вынужденные как-то реагировать чиновники из АП начали бормотать что-то совершенно невнятное. Мол, муниципальный фильтр, это, конечно, очень не хорошо, не демократично, но отменять мы его не будем. Вернее, будем, честное слово, но потом когда-нибудь. Не на этих выборах. И не в этой жизни. Потому что сохранение муниципального фильтра — важнейшая гарантия для непопулярных кандидатов от власти на местном уровне. Станут ли эти кандидаты более популярны в ближайшие год-два? Смешной вопрос.
Что произойдет дальше, предсказуемо в рамках простейшей арифметической задачи. Собственно, даже употреблять будущее время нет смысла. Всё уже происходит. Ройзман объявил о бойкоте выборов. Его публично поддержал Алексей Навальный, превратив тему из региональной в федеральную. В других регионах, где ситуация хоть и не идентична, но во многом схожая, прокатилось эхо.
В стране, где на региональные выборы никогда не ходит более 20-30% избирателей, сторона агитирующая за бойкот уверенно побеждает. Тот, кто призвал людей не ходить на выборы, может не только приписать себе поддержку большинства, но и в самом деле вызвать общественные симпатии. Тем более, если речь идет, подобно Ройзману, о политике и без того пользующемся известной популярностью, в ситуации, когда люди и так крайне недовольны властью. Но дело, в конечном счете, не в явке как таковой. Если бы власть готова была просто и честно подсчитывать голоса, всё ограничилось бы некоторым шумом по поводу «морального успеха» сторонников бойкота. Увы, подобный вариант маловероятен. С абсолютной уверенностью можно предсказать массовые приписки. И парадоксальным образом, чем больший масштаб примет бойкот, чем более сознательным и эффективным он будет, тем большими и более наглыми окажутся и приписки.
В итоге с абсолютной необходимостью создается почва для масштабного политического конфликта и массовых протестов. А поскольку одним Екатеринбургом фальсификации на местах не ограничатся, то и конфликт сразу же выйдет за пределы региона, более напоминая ситуацию думских выборов 2011 года, чем то, что раньше случалось на местном уровне. Оппоненты власти своего шанса не упустят. Для Ройзмана данный конфликт открывает путь в федеральную политику. А Навальный превращает события, происходящие на Урале, в репетицию федерального противоборства, неминуемо назревающего в связи с президентскими выборами, куда его собираются не пускать ровно так же как Ройзмана на выборы губернаторские.
Значение Екатеринбурга в том, что будучи городом формально провинциальным, он по многим социально-культурным параметрам весьма близок к столицам. Тем самым разворачивающиеся тут конфликты становятся понятными и близкими людям, проживающим в самых разных частях России. В отличие от 2011-12 годов, когда Москва, став эпицентром политического противостояния изолировала себя от остальной России, сейчас протест начинается в регионах, вызывая резонанс в столице, и без того не особо лояльной.
В сложившейся обстановке оппозиционерам достаточно просто не совершать откровенно идиотских поступков и не делать уж совсем чудовищных ошибок. Всё остальное за неё сделает сама власть. И не нужно думать, будто недоверие населения к Навальному или узость его собственной идеологии существенно ограничивают его возможности. Ведь ему не надо активно действовать, проявлять инициативу. Вполне достаточно лишь умения пользоваться провалами власти, заполняя образующийся в итоге политический вакуум. Для успеха на данном этапе больше и не нужно.
Саморазрушение российской власти осенью неминуемо и закономерно вступает в новую фазу. Вопрос лишь в том, хватит ли у нынешних правителей запаса прочности для того, чтобы дотянуть до президентских выборов.
