
© Григорий Сыроежкин
Восемь десятилетий тому назад на Пиренейский полуостров, уже вовсю охваченный огнем Гражданской войны, начали прибывать первые советские добровольцы. В ночь на 18 июля 1936 года радио марокканского города Сеуты передало условную фразу: «Над всей Испанией безоблачное небо». То был сигнал к началу антиправительственного мятежа испанских колониальных войск в Северной Африке, который очень скоро возглавил генерал Франсиско Франко. Националистически настроенные генералы вместе с фашистами из «Испанской фаланги», монархистами и клерикалами выступили против буржуазно-демократических порядков.
В условиях прикрытой фиговым листком «невмешательства» блокады Испанской Республики со стороны «западных демократий» и прямого участия в конфликте на стороне мятежников воинских контингентов нацистской Германии и фашистской Италии, республиканское правительство не удержалось бы и трех месяцев. Если бы не интернациональная помощь.
Сразу, как только сотрудникам Народного комиссариата внутренних дел Союза ССР поступила информация о мятеже испанских фашистов, нарком Генрих Ягода и его товарищи начали продумывать возможные оперативные мероприятия в помощь республиканцам. Когда стало понятно, что мятеж быстро подавить не получится, что франкисты наступают, а первоначальные каналы помощи республиканцам по линии Коминтерна и международных рабочих организаций по понятным причинам не могут дать правительству Народного фронта ресурсов, сопоставимых с теми, которые в распоряжение мятежников предоставили правители Германии и Италии, политическое руководство СССР приняло решение о масштабной военно-технической помощи Испанской Республике, в том числе о направлении советских специалистов, которые официально являлись «добровольцами». Следуя указаниям Советского правительства, генеральный комиссар госбезопасности Ягода распорядился, среди прочих мер, спешно готовить к отправке на Пиренеи группу опытных оперативных работников.
Надо было фактически с нуля создать республиканские органы контрразведки для охраны тыла, политическую тайную полицию для борьбы с противниками народной власти и вплотную заняться организацией партизанских отрядов за линией фронта.
Последняя миссия была, в частности, возложена на Григория Сергеевича Сыроежкина. Он родился 25 января 1900 года в крестьянской семье Сергея Лаврентьевича Сыроежкина, проживавшей в селе Волково тогдашнего Балашовского уезда Саратовской губернии. Мальчик рос крепким и не по годам развитым. После четырех лет обучения в гимназии юноша сбежал в яркую цирковую жизнь. Работал фокусником, наездником-джигитом, затем борцом в популярном представлении Ивана Поддубного. После перелома правой руки с цирковой карьерой пришлось расстаться. Революцию Григорий встретил письмоводителем управления Закавказской железной дороги, где работал, сдав экстерном экзамены за полный гимназический курс. В возрасте восемнадцати лет ушел добровольцем в ряды Рабоче-Крестьянской Красной Армии, воевал с белыми на Южном фронте под Царицыном. В декабре 1919 года он был назначен комендантом реввоентрибунала 9-й армии, отвечавшим за приведение в исполнение приговоров осужденным контрреволюционерам. В том же году вступил в ряды партии большевиков. Человек находчивый, физически очень сильный, смелый и хладнокровный, Сыроежкин как никто другой подходил для деятельности чекиста-оперативника. Он им стал весной 1920 года.
Сыроежкин отличился во время подавления антоновского мятежа в Тамбовской губернии и разгрома банды Попова в своем родном Балашовском уезде Саратовской губернии. Затем была работа в Контрразведовательном отделе (КРО) ВЧК и ОГПУ, широко известная благодаря роману Льва Никулина «Мертвая зыбь» и созданному на его основе популярному советскому телесериалу «Операция «Трест». Много лет спустя один из коллег Сыроежкина по чекистской работе вспоминал:
«Я не погрешу против истины, если скажу, что в оперативной работе он находил полное удовлетворение. Он был сообразительным, быстрым в движениях, сильным физически. Ему импонировало то, что результаты его оперативной работы получались тут же, сразу и полностью зависели от того, как он построит и приведет в исполнение задуманный им оперативный план».
В представлении к награждению за участие в этих спецоперациях, подготовленном заместителем начальника КРО, племянником Дзержинского Романом Пилляром, говорилось:
«…Тов. Сыроежкин Григорий Сергеевич принимал активное участие в разработке дела Савинкова, неоднократно рискуя жизнью. Состоял официально сотрудником ОГПУ, посылался неоднократно в Польшу. Во время поездок, чрезвычайно рискованных, проявил огромную находчивость и смелость. Лишь благодаря этому ему удалось избежать почти неминуемого ареста, влекшего за собой неминуемый расстрел и провал разработки дела. Ходатайствую о награждении его орденом Красного Знамени».
Ходатайство было удовлетворено.
За годы своей чекистской деятельности будущий старший майор госбезопасности Григорий Сыроежкин (он получил это специальное звание, аналогичное нынешнему генеральскому, в 1936 году за «особые оперативные заслуги и боевые подвиги») не раз выезжал в нелегальные закордонные командировки, сыграл активную роль в завлечении на территорию СССР и последующем аресте многих противников Советской власти, в частности, Сиднея Рейли и Бориса Савинкова. Награжденный в 1932 году почетным именным революционным оружием сотрудник КРО отличился не только при подавлении антоновского восстания и разгроме банды в Саратовской губернии, но и в ходе ликвидации банды Даниила Иванова, переброшенной на территорию СССР из Польши в 1924 году, разоружении незаконных вооруженных формирований в Чечне год спустя, кулацких мятежей в Якутии и Сибири, организации совместно с китайскими коммунистами нелегальных войсковых спецопераций по уничтожению гнезд белоэмигрантов в Маньчжурии в 1929 году, помощи монгольским товарищам во время массового вооруженного мятежа в 1931-1932 годах.
Прибыв на место, команданте Грегорио Гранде (так его теперь звали) занялся подготовкой партизанских и диверсионных групп республиканской армии для ведения борьбы в тылу франкистов. Он организовал разведывательно-диверсионную школу, в которой бойцы, в основном из числа проверенных испанских коммунистов, обучались методам партизанской борьбы. По его инициативе осенью 1937 года все до того разрозненные спецподразделения республиканской армии были объединены в знаменитый 14-й специальный корпус, который осуществлял боевые операции на всех фронтах. Сыроежкин стал старшим военным советником командира корпуса Доминго Унгрия.
Действия «красных динамитчиков», как называла людей Сыроежкина франкистская пропаганда, сильно напугали врагов Республики. Как отмечал 9 декабря 1937 года в докладе преемнику Ягоды на посту наркома Николаю Ежову резидент НКВД СССР в Испании Александр Орлов, «для борьбы с диверсиями фашисты вынуждены держать в тылу значительные воинские силы и вооруженные группы фалангистов. Все, даже незначительные объекты усиленно охраняются. Мероприятия фашистского командования, связанные с реализацией этого приказа, предусматривают отвлечение с фронта значительных воинских сил». Деятельность Сыроежкина и его товарищей «привела к серьезному расстройству отдельных участков тыла франкистов и значительным материальным убыткам и людским потерям. Беспрерывные и последовательные действия наших «Д» групп, применение ими самых разнообразных, быстро меняющихся и постоянно совершенствующихся методов, охват нами почти всех решающих участков фронта, продвижение «Д» действий в глубокий тыл вызвали большую панику в фашистских рядах. Об этом говорят все донесения разведки и нашей агентуры, это подтверждается также и рядом известных нам официальных материалов (газетные статьи, приказы фашистов, радиопередачи).
Это состояние фашистского тыла, пребывание франкистов в постоянном напряжении, беспрерывно преследующий их страх перед «проделками красных динамитчиков», подчас преувеличенный и раздуваемый всевозможными слухами, мы считаем основным достижением в «Д» работе».
Сам Григорий Сыроежкин не раз лично руководил выполнением заданий командования в тылу врага, особенно часто бывая в партизанских отрядах на территории Кастилии, заслужив от товарищей прозвище «кастильский партизан». За успехи Григорий Сергеевич был удостоен ордена Ленина.
Меж тем в августе 1938 года на Лубянке воцарился Лаврентий Берия. Способный администратор и прирожденный полицейский, он, в отличие от Дзержинского, Ягоды, Ежова и их сотрудников, был не просто далек от большевистской традиции с ее классовой моралью. Берия и его команда были люди совсем иного рода: без большевистского прошлого и, по большому счету, вне идеологии. Они могли бы работать в тайной политической полиции при любом режиме, в то время как явное большинство тогдашних чекистов — только в советских карательных органах. Берия категорически не желал рассматривать органы безопасности как орудие защиты социальных завоеваний Октябрьской революции, сводя их функцию к охране правительства, разведке и контрразведке. Конечно, над Берией были руководящие большевики, которые подобных трактовок не одобряли и развернуться ему не давали. Когда после смерти Сталина «профессионал-управленец» попытался претворить свои идеи в жизнь, президиум ЦК КПСС быстро поставил точку в карьере «эффективного менеджера».
Но Сыроежкина к тому моменту уже не было в живых. Еще в августе 1938 года он попал в тайно подготовленный бериевский расстрельный список: старых боевых чекистов из числа идейных большевиков Лаврентий Павлович ненавидел и смертельно боялся. Вызвав домой для вручения Ордена Ленина, 8 февраля 1939 года команданте Грегорио Гранде арестовали по обвинению «в шпионаже в пользу Польши и участии в контрреволюционной организации». Все это была явная липа, однако после зверских пыток и издевательств 26 февраля 1939 года большевик и чекист Григорий Сыроежкин был казнен. В феврале 1958 года полностью реабилитирован. Защитник Испанской Республики команданте Грегорио стал воплощением действенного революционного братства народов наших стран в совместной борьбе за свободу и демократию, против фашизма, за воплощение коммунистического идеала.