© Matt Kenyon
Россияне привыкли считать Соединенные Штаты последовательным и постоянным противником своей страны. США инициировали и первыми вводили антироссийские санкции. Американские политики с каждым годом позволяли себе все более жесткие антироссийские высказывания и с гордостью говорили о победе в холодной войне над СССР. Исходя из этого факта, они считали «российский обломок» обязанным подчиняться. Но в реальности не США, а Евросоюз является непосредственным врагом России и евразийской интеграции в особенности.
Финансовые элиты США и правые демократы как их представители в политике действительно настроены на борьбу с Россией. Она является частью борьбы против стран БРИКС во имя возврата больших рынков в зависимое положение. Потому левый президент Бразилии Дилма Русеф также неугодна Вашингтону, как и глава российского государства. Ничего личного, ничего идейного – только борьба США за усиление собственной гегемонии. Не спасает выбранных Вашингтоном противников даже приверженность принципам «Вашингтонского консенсуса» – политики неолиберального толка в экономике и социальной сфере.
И все же не США, а ЕС, скорее всего, будет в ближайшие годы основным противником России.
Причина тому — кризис в американской экономике, кризис политики неолиберализма с явным уклоном в поддержку банков, недовольство граждан перебором во внешней политике, ее агрессивностью и пренебрежением властей внутренними проблемами государства. Все это уже изменило настрой американского общества.
Президентские выборы в США выявили кризис партийной системы. Бунт рядовых охватил обе партии, демократов и республиканцев. У первых социалист Берни Сандерс поднял волну народного движения за создание социального государства и против финансистов. У вторых Дональд Трамп выразил недовольство бизнеса реального сектора и правых избирателей. С точки зрения производственного капитала США, возмутительно, что банки могут получать дешевые, если не дармовые деньги в любом размере из Федеральной резервной системы. Бизнес в реальном секторе должен бороться за прибыль, конкурировать, а банки от этого избавлены.
Правые демократы, такие как Хиллари Клинтон и Барак Обама, воплощают никогда не виданные привилегии финансистов. Они не только стоят выше законов экономики, но также выше государства, народа и значительной группы производственного и связанного с ним капитала.
При этом всем очевидно: демократы имеют только один антикризисный рецепт — дать еще денег банкам, столько сколько потребуется для сокрытия их неэффективности. Внешняя политика для них также важна. Она должна помочь подчинить внешние рынки, сломать соперников и обеспечить лояльность промышленников. Однако с этим не получается, как нужно. Не получается экономического роста и не получится, даже если падут все администрации в БРИКС, а во власти закрепятся подчиненные США люди.
Роста американской экономики нет и не будет, поскольку внешние рынки не в состоянии дать США «95% новых покупателей», о которых недавно говорил Обама. А внутренних источников роста нет. Дешевый и даже сверхдешевый кредит уже не помогает: рентабельность идет вниз даже у таких компаний, как Apple и Microsoft. Множество корпораций показали отрицательную прибыль еще летом 2015 года. Американский рабочий класс потерял с 2008 года 30% своих доходов, и это он относит к «заслугам» демократов. Опутанная долгами за учебу молодежь не видит перспектив и не понимает, как возвращать банкам огромные суммы. Не понимает она и почему учеба должна быть платной, а банкиры могут брать у ФРС столько денег, сколько захотят. Ко всему очевиден провал ориентированной на экспорт реиндустриализации США.
Ситуация такова, что США придется заняться внутренними проблемами. Этого требуют миллионы людей. А демократические избиратели даже в отчаянье говорят: «Кто угодно, только не Хиллари».
Естественно, если Клинтон сменит Обаму на посту президента, перемен не будет никаких.
Будет много слов про «российскую агрессию на Украине», про коррупцию за пределами США, про диктаторов, которых обязательно нужно свергнуть. Не будет перемен для общества к лучшему, тогда как ситуация в экономике будет все хуже, и нельзя исключать ослабления доллара и всплеска инфляции, как это было в кризисные 1970-е годы. Потому общество уже борется против такой перспективы.
В рамках всех США это означает превалирование внутренних вопросов над внешними. И если победит Трамп или Сандерс, то в американской политике развернется большая драка. Будет не до внешней политики и уж тем более не до России. Граждане США устали от внешней политики. Когда был избран Джордж Буш-младший, им хотелось верить, что этот республиканец-домосед, наконец, оставит в покое другие страны и займется проблемами США. После Обама был избран как президент для внутренних дел. Но и он обманул надежды. Он обманул также надежды на социальное преобразование США, что отныне связано с возможной победой сенатора-социалиста Сандерса.
Положение таково, что внутренние проблемы в США выросли. Решений у финансовых элит нет, а недовольство общества огромно. В этой ситуации вероятно, что ЕС будет действовать в Старом свете практически самостоятельно. Но это вовсе не означает, как думают многие чиновники в России, будто отношения Москвы и Брюсселя смогут нормализоваться. Европейские элиты еще рассчитывают использовать новые рынки для стабилизации ситуации в ЕС. Движение на Восток – это необходимая ЕС политика, альтернативы которой у элит нет.
Бывший мэр Лондона и консерватор Борис Джонсон недавно заявил: ЕС преследует цели, сходные с целями Адольфа Гитлера.
Он пытается создать сверхдержаву несколько иными, чем у фашистов, средствами, но у руля ее находится Германия. А рулит она так, что установила контроль почти надо всеми экономиками ЕС, а хозяйство Греции разрушила. Джонсон настаивает на выходе Великобритании из Евросоюза, что должен решить референдум 23 июня. Джонсон указал на отсутствие у еврократии уважения к странам партнерам и понимания их интересов. «Это вызывает серьезный демократический вакуум», – подчеркнул английский политик.
Однако «вакуум» является принципиальным – защитным отличием ЕС от США. В Евросоюзе невозможно общее движение за перемены. Протест локализован в национальных границах, где никакие выборы, стачки и уличные движения не смогли повлиять на положение. Еврократия всякий раз продавливала свою волю, игнорируя демократические движения и решения, принятые народным голосованием. Она сумела приручить почти весь политический класс в европейских границах так называемого Союза. Потому, когда летом 2015 года греческие избиратели сказали «Нет» кредиторам (включая комиссаров ЕС, ЕЦБ и власти ФРГ), премьер министр страны Алексис Ципрас подписал даже более жесткие условия, чем выдвигались кредиторами прежде.
Подавление «греческого бунта» стало важным уроком для всех недовольных политикой ЕС европейцев.
Еврократия показала силу и могущество, а демократия как принцип – бессилие в Европе. Бессильным оказалось и местное народное движение. Его права, права национального суверенитета были проигнорированы еврократией – европейской бюрократией, взявшей под контроль политику ЕС. Европейский парламент никакого противовеса ей не создает, а скорее является имитационной структурой. Финансовые круги севера ЕС вполне контролируют ситуацию политически, опасаясь лишь развала Евросоюза в результате формирования нового блока стран с Востока. Потому Россия для европейского господствующего класса, это естественный враг.
Однако претензии руководства Евросоюза к России не связаны только с конкуренцией. Директор Института глобализации и социальных движений Борис Кагарлицкий уверен: «ЕС испытывает катастрофическую нужду в новых рынках, которые будут поглощать именно немецкую продукцию. Но местные элиты — лишний посредник. Делиться с ним ресурсами стало невыгодно, это недопустимая роскошь в кризис. Но посредник не понимает, что это с ним делятся, а не он делится с партнерами, которые считают себя его хозяевами». Российская элита так же рассматривается правящими кругами ЕС как держатель богатств, которые нужно изъять. Под это и выстраивается атака: санкции, судебные решения, претензии по поводу присоединения Крыма и другое.
Украина оказалась первой постсоветской добычей в когтях Евросоюза. Но здесь не все пошло гладко: олигархи не сразу поняли суть случившихся перемен. Зато когда были ослаблены Игорь Коломойский и Ринат Ахметов, усилился и стал непослушным Петр Порошенко — президент. Он отказался дать ЕС и США правительство прозападных «технократов», хотя его предупреждали в разной форме. Западная пресса критиковала его за коррупцию в стране. С ним не стали встречаться первые лица. Украина стала получать меньше денег. В Нидерландах был устроен референдум, где граждане страны осудили ассоциацию Украины с ЕС.
Особенно раздражает еврократию поведение киевских начальников. Те никак не хотят признать, что являются добычей в когтях хищника.
Он все сильнее сжимает их, желая уже вкусить плоти, а в ответ слышит сбивающие с толку речи: «Ты должен заботиться обо мне, кормить, финансировать и защищать от Москвы, от этого страшного агрессора». Порошенко в команде олигархов пока уклоняется от перераспределения богатств страны в пользу западных корпораций, но они рассчитывают взять свое. А ЕС рассчитывает продолжить «восточный поход».
Россия, Белоруссия, государства Кавказа, Приднестровье и Молдавия – все эти страны входят в одну группу. Они предназначены, по мнению еврократии, для расширения зоны влияния ЕС. Элиты этих стран должны пойти под снос. Их ресурсы рассчитывают перехватить, что должно помочь ЕС стабилизировать ситуацию в экономике и перейти к росту за счет новых рынков. Отношение к ним (это известно по опыту многих стран Восточной Европы) окажется хищническим. Промышленность будет в немалой мере ликвидирована, как это происходило в Венгрии, Румынии и других «освобожденных от коммунизма» странах. Немаловажно также ликвидировать в Москве самостоятельный центр накопления капитала.
Россия по планам ЕС должна перестать быть угрозой европейскому неолиберальному интеграционному проекту, а тем более источником вероятной альтернативы. Если страна разделится, это также будет неплохо для еврократии, главное, чтобы контроль над территориями для нее не был потерян. Во благо европейского финансового капитала и его брюссельских администраторов, Россия должна спуститься еще на одну ступень вниз в своем развитии. Она должна превратиться в государство периферии, полностью лишенное самостоятельности.
О фактическом национальном суверенитете не может быть и речи. Все важные решения должны приниматься за пределами страны.
В отечественной корпоративной верхушке бытуют представления, будто Запад можно умиротворить уступками. Например, можно допустить бизнес из США и ЕС к приватизации наиболее ценных активов, можно убрать от государственного руля лиц, неудобных для «партнеров», и даже отдать их в руки европейских судов. Рассуждающие так не понимают, что когда на Украине дела пошли не так, еврократия заключила: Россия мешает и будет мешать работать на постсоветском пространстве уже самим фактом своего существования – размером рынка и вытекающими отсюда возможностями. При этом в ЕС отлично сознают, что если они проиграют в схватке с Россией, то в нынешнем виде Евросоюза не будет.
Европа окажется другой. Она перестанет быть тюрьмой народов, каковой все более выглядит. Народы смогут демократически выразить свою волю, и она будет выполнена. Немецкая гегемония в Европе перестанет существовать. Экономики объединятся на иных принципах, а не против Москвы. Это будет триумф евразийского варианта интеграции, каким его боятся видеть отечественные руководители. И это будет поражение американской империалистической политики на Старом континенте. Но если США могут — в силу внутренних проблем и ограниченности влияния на ЕС — выпасть из игры, попутно решая свои экономические проблемы за счет внутренних ресурсов, то элиты ЕС не могут себе этого позволить. К тому же они нейтрализовали всякое сопротивление на уровне отдельных стран, и возобновиться оно может лишь в случае рождения ясной альтернативы неолиберальному европейскому «Общему дому».
Еврократия не ожидает отпора от нынешней России. Она видит, что российский правящий класс хочет замирения, снятия санкций и нового принятия в клуб великих держав. Однако европейские руководители недооценивает силу возможного сопротивления российского общества, делая ставку на элитарный сговор и лояльность части среднего класса столицы либеральным идеям. Еврократия уверена, что переиграет отечественное начальство со всеми его невразумительными «хитрыми планами» просто по причине его нерешительности и приверженности неолиберальным принципам.
Неолиберальная политика российского правительства работает против него и делает невозможной евразийскую интеграцию, создания сильного и развивающегося блока стран.
Она рано или поздно вызовет активное возмущение граждан, которым российская либеральная оппозиция рассчитывает воспользоваться. Беспокойство начальников ЕС все же вызывает подъем в России чувства национальной гордости, но считается, что развитие второй волны кризиса «отрезвит» россиян. Вот только что будет, если они увидят, что конфликт с Западом не является чисто элитарным и непосредственно затрагивает их интересы? Что будет, если люди также осознают, что в этом конфликте свои неолибералы ничем не лучше неолибералов Запада, и борьба с одними подразумевает борьбу с другими и является частью освободительной борьбы народов Европы?
Потому можно сказать, что Европа в нынешнем политическом исполнении является врагом России. Этот враг – не страны и народы, не трудящиеся массы, а неолиберальные финансовые круги и чиновники ЕС. Этот враг – сам Евросоюз. Его хозяева имеют сильных союзников в России. Без их разгрома, без отказа от неолиберализма страна не сможет возобновить развитие и объединить постсоветские государства для общего прогресса. А основан он может быть только на демократии, возрождении социального государства и приоритета общественных интересов над частным в экономике.
