Нет более навязчивого праздника, чем Новый год. Можно не заметить День Матери или Независимости, проигнорировать 23 февраля или День Святого Валентина. Никто не обсуждает с вами, как вы отмечаете 4 или 7 ноября. Восьмое марта может ограничиться для вас корпоративной вечеринкой, которая назначается в разных коллективах в любой день с первое по седьмое марта. Конечно, есть еще ваш день рождения, дни рождения, юбилеи и годовщины ваших родных и друзей, но их не отмечает вся страна в один и тот же день, в один и тот же час. Плохое настроение в эти праздники – не проблема, вы никогда не скажете себе: «Все веселятся на День Независимости, а мне скучно и тяжело, – или. – Как грустно, что мне не с кем отметить 7 ноября». Наше Восьмое марта и заимствованный День Святого Валентина, конечно, куда более романтичны и могут стимулировать ревизию собственной личной жизни. Но по поводу первого можно иронизировать, а второй проигнорировать как чужой и навязанный. И потом, в эти праздники не бьют часы, требуя внимания и непременной восторженности. А вот от Нового года не уйти никуда и никогда.
Если вам вдруг удалось поймать пресловутое «новогоднее настроение», вы непременно наделаете массу глупостей. Например купите слишком дорогое, слишком смелое или слишком узкое платье. Иногда покупка может сочетать в себе все эти недостатки, но во власти новогоднего настроения вы этого не заметите, опомнившись только в январе, когда взвеситесь после недели поедания горы закупленной и приготовленной вами еды и поймете, что платью придется провисеть в шкафу еще год. Или больше, если в наступившем году вам не удастся сесть на диету. Горы еды – тоже следствие предновогоднего дурмана. Он заставит вас еще и вылизать квартиру, добравшись до люстры или кафеля в кухне, ожидающих вашего внимания многие месяцы.Вы заработаете боль в спине, руках и ногах, но в восемь или девять часов 31 декабря втиснетесь в свое слишком дорогое, слишком тесное или слишком смелое платье, взгромоздитесь на высоченные каблуки и закружитесь в новогоднем настроении, не жалея желудка, печени и сосудов.
В припадке «новогоднего настроения» вы начнете звонить родственникам, с которыми даже не думали общаться в течение года и, может быть, даже накупите им подарков. Позвоните подруге, с которой не виделись год, и начнете лепетать что-то про «новое счастье». Если подруга будет на той же предпраздничной волне, вы договоритесь о встрече 1 января, потому что до праздников некогда, а дальше откладывать встречу, о которой еще и неделю назад ни одна из вас не задумывалась, разумеется, нельзя. Первого января, маясь от головной боли и баюкая ноющую печень, вы облачитесь в одно из приобретенных на предновогодней распродаже безумий, побрызгаетесь подаренными духами и отправитесь на встречу, которая никому из вас не нужна.
Если же у подруги в момент вашего неожиданного звонка будет предновогодняя депрессия, вам придется говорить банальности о том, что все непременно наладится и будет хорошо. Неловкости не избежать, но не избежать и подобных поступков: Новый год будет диктовать ваше расписание, поступки и самочувствие недели две, даже если вы гордо решитесь не поддаваться всеобщему безумию. Сопротивление само по себе означает внимание, в этом и состоит коварство Нового года. Вы обязательно должны решить, любите вы его или нет, это решение вызовет или серию потребительских, коммуникативных и хозяйственных безумств, или горькую рефлексию. Даже если вам безразлична предновогодняя суета и всеобщая озабоченность встречей Нового года, даже если вы не стремитесь быть красивыми, сытыми и пьяными ровно к 12 часам 31 декабря, вы должны доказать это другим, отстаивая свое право на покой, или убедить себя, что вам действительно наплевать. Последнее, обычно, намного труднее.
У мужчин, впрочем, свои варианты предновогодних метаний и рефлексий. Какие они, не важно – главное, что они есть или обязательно должны быть.
Я когда-то читала, что Александр Солженицын не признавал праздников и назначил однажды деловую встречу на восемь утра первого января. Автор воспоминаний приводил этот пример как доказательство преданности Солженицына своей работе, мне же это по молодости казалось проявлением ужасной черствости. Сейчас этот поступок вызывает у меня, скорее, уважение. Правда, не без оттенка смутного сожаления.
Испорченный праздник – дело обычное и само по себе не страшное. Так же не слишком сложно встретить праздник весело, если вы никого не убили, не скрываетесь от властей, у вас нет серьезных драм или заболеваний. Новый год имеет власть над нами не потому, что это большой праздник с давними традициями, не потому, что сегодня коммерческая реклама непреодолимо подчиняет нашу волю потребительскому безумию. Новый год всевластен не оттого, что нами манипулируют, и не потому, что традиция освещена веками – мы все-таки не роботы, а традиции меняются. Мы неизменно попадает в новогодний круговорот, радуясь или ропща потому, что именно этот праздник приурочен к определенному времени. Новый год – это точка отсчета, приближение и наступление которой сопровождается ритуалами, расписанными по минутам. И неважно, что это за точка – начало сбора урожая, наступление сельскохозяйственного года или формальная перемена дат. Главное – это праздник, который нельзя отложить, передвинуть, перенести.
Новый год отмечают уже 25 веков, традиции и сама дата праздника несколько раз менялись. Они и сейчас разные в разных странах. Неизменно одно – неотложность и всеобщность этого праздника. Это суть Нового года как праздника, как общего и личного события, это его идея, которая гораздо древнее самой традиции отмечать начало нового года. Идея эта, конечно, кому-то принадлежит, кому-то безымянному, какому-то нашему предку, еще одетому в шкуры, но уже размышляющему и мечтающему. Выглянув однажды на рассвете из пещеры, он понял, что начинающийся день может оказаться для него последним. Тогда люди умирали так легко, от тысячи причин, некоторые из которых нас сейчас даже не заставят обратиться к врачу. Радость была редкостью, опасность и лишения – повседневностью. И наш предок придумал праздновать то, что случается независимо от человеческой воли и усилий, то, что произойдет непременно: рассвет, наступление тепла, первые всходы, первый урожай, возвращение перелетных птиц. Праздники менялись, обретали разный смысл в разные времена, но самые важные, самые популярные несли в себе эту идею неотложной радости, не отменяемого ничем торжества, необходимого рубежа в делах и размышлениях. Конечно, у традиционных праздников было множество других, социальных и политических, смыслов, но популярными и живучими их делало именно это: идея неотложной радости, непременного восторга по поводу очевидного для всех рубежа.
Сегодня мы лишили время содержания, вывели его из-под власти природных ритмов. Мы выстроили в шеренгу минуты, часы, годы и столетия, наш график зависит от тиканья часов, а не от первых всходов, прилета птиц, рассветов и закатов. Все это красиво, конечно, но волнует только профессионалов или туристов. Природа врывается в нашу жизнь эпизодически: ураганами, землетрясения, метелями или пожарами. В повседневной жизни она под контролем цивилизации, во власти метрического времени, как мы все. Но идея неотложной радости осталась, только теперь ее момент приурочен к точке на воображаемой линии времени, точке начала года, после которой, впрочем, все остается по-прежнему. Ни новых всходов, ни урожая, ни вернувшихся птиц, даже время года остается то же самое. Только неумолимо наступает и неизбежно пролетает единый для всех момент, в который вольно или невольно, в радости или печали, в компании или одиночестве мы обязательно вспомним о тех вещах, которые нельзя откладывать на потом.
