Dizzy

  • Публикации
    • Колонки
    • События
    • Анализ
    • Дебаты
    • Интервью
    • Репортаж
    • Левые
    • Ликбез
    • День в истории
    • Передовицы
  • Культура
    • Кино
    • Книги
    • Театр
    • Музыка
    • Арт
    • ТВ
    • Пресса
    • Сеть
    • Наука
  • Авторы
  • Видео
  • О нас
  • Помощь Рабкору
87

Отмена выборов. Реально ли?

377

Что происходит на востоке Таджикистана?

319

Доверие стоит дорого

813

Путинская идеология победы

Главная Рубрики Авторские колонки 2010 Ноябрь 29 Застой нам только снится

Застой нам только снится

Твитнуть

Kharkov_1981_Kassy_kinoteatra_Ukraina

«С определенного периода в нашей политической жизни стали появляться симптомы застоя, возникла угроза превращения стабильности в фактор стагнации», – сказал недавно президент.

Чуть позже промелькнуло сообщение, что на Новый год кремлевская администрация будет веселиться на карнавале под названием «Back in the USSR», а вести его будет двойник Брежнева. Потом эту информацию опровергли.

Чудеса, да и только! Неужели, то, что у нас происходит, похоже на застой? По-моему, наши лидеры себе льстят. Все знают, что застой – это стабильность, предсказуемость, покой, скука. Наше время – нестабильное, непредсказуемое, неспокойное. И уж совсем не скучное.

Мой застой пришелся на подростковые годы. Я очень хорошо его запомнила.

… Сначала было ярко-синее небо. Я так и помню шестидесятые: небо яркое, незамутненное, чистое. И в конце шестидесятых оно еще голубое. А потом, в семидесятые, постепенно затягивается пленкой. Какая-то грязно-серая пленка. Погода семидесятых всегда ассоциируется у меня с мелким снежком, падающим со светло-серого неба, попадающим на землю и там превращающимся в какую-то жидкую слякоть, особенно много этой коричневатой уже слякоти перед входом в метро. Или это серый же дождик, мелко падающий на землю, сероватые сумерки, когда уже хочется зажечь желтый свет. Неужели не было лета? Странно, ведь были темно-зеленые слегка запыленные листья деревьев, серый асфальт, серые дома… Но больше подходит погода из «Иронии судьбы» – заснеженные улицы, тускловатые лица, окна автобуса…

Удивительное дело!Все пишут и говорят, что застой был серым, но почему, почему в начале семидесятых в природе померкли яркие краски?

Плотная, серая, густая, как пыль, скука застойного времени.

Время встроилось в сетку вещания. «На зарядку становись»! «Будильник». Детская передача. «Служу Советскому Союзу». «Музыкальный киоск». Беляева. «Здоровье». Белянчикова. Я их путаю. Обе блондинки, обе добрые. Белянчикова подобрее. «Сельский час». Таблицы. Семь часов вечера – «Международная панорама». Французы с нерадостным чувством встречают Новый год. Но – хоть глазком – посмотреть на эти улицы, эти витрины, этих французов! В девять – программа «Время». Это воскресенье. И редко – о счастье! -соблазнительный, вкусный «Кабачок 13 стульев»! Одни шаржи в конце чего стоят!

Одни и те же заставки, одна и та же музыка, одни и те же ведущие – годами – были каркасом стабильности. И я не могу сказать, что это было так уже плохо. Наоборот, в этом был своеобразный уют. Рутина тоже может быть привлекательной.

День делился на «до программы «Время» и «после программы «Время». С 21.30 можно было смотреть телевизор дальше. Но и там в одиннадцатом часу появлялась совестливая дикторша и говорила, что хорошо бы уменьшить громкость наших телевизоров, потому что некоторые граждане уже отдыхают перед завтрашним рабочим днем…

Существовала особая, «технарская», страсть к передвижениям. Сознательное вырывание себя из комфортных городских условий и помещение в варварские, неудобные, даже опасные. Причем, чем больше сырело спичек, переворачивалось лодок, терялось карт, тем лучше. Заблудились, перепились, замерзли, напали волки, свалились в овраг. Все это – безусловные черты удавшегося похода. Были, конечно, и более спокойные путешествия, но это было не так интересно.

Фотографии, а позднее – слайды, показывались друзьям. Причем друзья должны были завидовать путешественникам, которые смогли приобщиться к «настоящей» жизни. Технарям семидесятых было тесно до жути, в их жизни катастрофически не хватало подвигов. Подвиг придумывался и создавался, кто-то и впрямь проявлял себя героически. Только вот зачем? На этот вопрос они и сами, возможно, не могли бы ответить.

В детстве меня всегда удивляло, зачем циркачи выполняют опасные, каждую секунду могущие стать смертельными, трюки? «Чтобы показать, на что способен человек», – объясняла мне бабушка. Наверное, и эти инженеры хотели показать, на что способен человек – и отправлялись в горы, в тайгу, в плаванье, оставляя презренное мелководье застоя, людей, барахтающихся в луже очередей, телепрограмм, покупок, детских колготок, банок из-под венгерского горошка, ценных именно своей завинчивающейся крышкой, рабочих дрязг.

А эти бесконечные НИИ, в которых люди пили чай. «Они делают вид, что платят, а мы делаем вид, что работаем»…

Мои западные друзья удивлялись, почему я родила ребенка так рано. А карьера? Но ни о какой карьере речи не шло – я была младшим редактором (вежливое название секретаря) и получала сто тридцать рублей в месяц. Так что терять было особенно нечего, тем более, что после декретного отпуска я могла вернуться на рабочее место.

А когда я устроилась работать в издательство, одна пожилая женщина произнесла: «У нас так: сотрудники либо сразу уходят, либо уж остаются работать до пенсии». Я мгновенно представила себя через тридцать лет за этим же столом, заваленном словарями…

Главная идея эпохи застоя: все это будет продолжаться всегда, и Брежнев в анекдоте не хотел, чтобы его внук был генеральным секретарем, потому что «двух генеральных секретарей не бывает». В советское время никуда нельзя было опоздать.

Сколько уже написано про знаменитые разговоры на кухнях! Люди часто сидели всю ночь – никто никуда не спешил. И хотя время, по мнению самих же людей, расходовалось расточительно – например, в стоянии в очередях – его всегда хватало. Заранее было известно, что завтра все будет так же, как сегодня, а сегодня мало чем отличается от вчера. Жизненные перспективы каждого мало зависели от случайностей и были в общем определены.

Уют застоя постепенно сменялся раздражением. Правители, год за годом выходившие на трибуну, все старели и старели. А пока они старели, проходила наша жизнь.

Смерть в официальной культуре подменялась понятием «вечность», что означало лишь тянущееся настоящее. Будущее – коммунизм – оттягивалось именно этой незавершенностью настоящего. Может, поэтому смерть, резко обрывавшая это тянущееся существование, выпадала из идеологической схемы. Идея конца, завершенности в принципе была неприятной.

Когда утром 10 ноября 1982 года я пришла на занятия в МГУ, выяснилось, что умер Брежнев. Брежнев, густые брови, речь, словно пластинка, пущенная на другой скорости. Анекдоты. Вся моя юность прошла под знаком издевательств над Брежневым. Помню какую-то оторопь на лицах.

«Наконец что-то произошло», – сказала мне моя подруга.

Ноя 29, 2010Ирина Глущенко
Поддержать Рабкор.ру
Твитнуть
29-11-2010 Авторские колонкизастой, Леонид Брежнев274
Ирина Глущенко
Ирина Глущенко

Культуролог, преподаватель Высшей школы экономики.

Журналистов убивают - значит, журналистика живаДилемма мистера Ассанжа
  См. также  
 
Несбывшаяся утопия Брежнева
По всем вопросам (в т.ч. авторства) пишите на atomz.peace@gmail.com
2022 © Рабкор.ру