Недавно я перебирал в памяти удачные примеры массовых левых изданий. Ранние «Либерасьон», нынешние «Гардиан», «Монд дипломатик» с поправкой на некоторую их все же высоколобость… По-моему, ни один из этих примеров не удовлетворяет требованиям нашей ситуации.
Нам нужны сейчас прежде всего «оптические медиа», которые предлагают категорически другой взгляд на то, что читателю, скорее всего, известно и без них, из других медиа, более системных и лояльных. «Этот сигнал может быть понят совершенно иначе и пригодится тебе вот зачем…» — вот и весь пафос левых медиа.
По форме нам не хватает сейчас хорошего среднего уровня журналистики. Любые эксперименты и новые формы высказывания понадобятся потом, когда наши медиа достигнут этого среднего уровня. Придется постичь несложные азы «популярного формата». Через это нельзя перепрыгнуть, и нельзя невежество и неумение выдать за альтернативу, за преодоление «буржуазных правил».
Хороших учебников по журналистике я не знаю, и, возможно, они и не нужны. К счастью, выход прост — задавайте себе вопросы.Достаточно спрашивать себя всякий раз, когда вас что-то зацепило при чтении или просмотре: почему мне смешно (страшно, противно, радостно)? Как именно вызвана во мне эта эмоция? Чего она заставляет меня ждать дальше? Почему я не перестаю это читать/смотреть/слушать? Могу ли я повторить то же самое, вызвав подобную эмоцию у других людей?
Вот известные мне правила:
ЗАПОМИНАЮЩИЙСЯ ЗАГОЛОВОК, зовущий читать дальше, делается в три логических шага. Сначала, поставив финальную точку, нужно сколь угодно громоздко сформулировать для себя: о чем вы написали текст? его центральный конфликт и главный вывод? Шаг 2 — спуск от абстрактного к зрительному: в каком образе или группе образов эти конфликт и вывод наиболее зримо выглядят? И наконец шаг 3, от зримого к популярным речевым блокам — сжать эти образы до короткого афоризма, парафраза, искаженной, но узнаваемой цитаты или оксюморона (неожиданного столкновения) слов. Точно так же, кстати, делается и удачный лозунг для митинга, только там добавляется вопросительная или восклицательная интонация, которая в заголовке, наоборот, будет выглядеть комично.
Очень часто авторы замирают на втором шаге или не делают даже его — и в их полезнейшую статью мало кто заглядывает. В идеале заголовок должен жить много дольше статьи, «уйдя в народ», как емкость, в котором уместилась правильно сжатая ситуация и проблема.
АВТОРСКАЯ СТАТЬЯ
Мне не хватает в наших медиа личного взгляда, статей, интересно написанных от первого лица. Авторов, умеющих рассказывать о маме, собаке и соседе так, чтобы это было полезно и интересно всем, у кого есть или были мама, собака и сосед. За редчайшим исключением наша оптика на такие предметы не настроена. Вместо этого мы предпочитаем говорить сто раз сказанные до нас банальности о мировых проблемах, ошибочно полагая, что на это кто-то клюнет.
Мы чураемся визуальных деталей, которые, между прочим, «несут» на себе в массовое сознание любые оценки и идеи. Лично я настолько черствый человек, что, читая статью о тяжелой судьбе уборщицы в офисе, не могу почувствовать ничего, пока не узнаю, какого цвета было пластмассовое ведро, в которым она полоскала тряпку. И нас таких очень много. Если вы хотите, чтобы описанная вами ситуация работала, а выводы широко обсуждались, сделайте ситуацию видимой и слышимой.
Есть простой способ интересно рассказать о чем угодно и максимально расширить аудиторию своего послания. Разделить свой текст на приблизительно равные куски: анекдот-теория-диалог и снова анекдот… Удобнее всего размечать их на экране заранее, а потом только заполнять, иначе есть риск сорваться в проповедь и лекцию, которые не могут быть популярны по определению, да и авторитарны по форме.
АНАЛИТИКА
Аналитик сообщает, чей именно перед нами агент влияния, то есть не только на кого он работает, но и на чьем языке говорит (это не всегда совпадает) и как именно это влияние осуществляется, от чего сейчас зависит его успех и насколько этот успех вероятен?
У нашей аналитики два слабых места, делающих ее «скучной» и «нудной». Во-первых, отсутствие или стертость драматургии. О чем бы вы ни писали, вам нужен актуальный и захватывающий конфликт двух (или больше, но они все равно должны распадаться на два лагеря) действующих лиц, необязательно отдельных персон, можно партий, групп влияния, идеологий. С одним из действующих лиц предполагаемый вами читатель должен легко себя ассоциировать. Эта понятное противостояние должно явно различаться за всеми цифрами, цитатами, ссылками и прогнозами. Имитация «мудрой нейтральности», наоборот, сужает аудиторию, особенно в политически ангажированных медиа. И особенно если учесть, что никакой «нейтральности» в реальной жизни не бывает, она всегда — маска лояльности одного из игроков.
Во-вторых, финальные фразы вроде «Время покажет…» или «Поживем — увидим…» обнуляют всю статью и обнаруживают отсутствие в ней сообщения и мнения. Такой финал — признание автора в том, что с самого начала сказать ему было нечего, и констатация того, что вы потеряли время, читая его текст. Если некто взялся писать аналитическую статью, значит, у него есть своя, не такая, как у других, версия того, что именно и при каких условиях «покажет нам время», что именно мы «увидим», если тем или иным образом «поживем». Кто играет и по каким правилам? От чего зависят шансы каждого игрока на успех, и какое автору и предполагаемому читателю до всего этого дело?
Я не имею в виду, что нужно непременно занять сторону одного из героев описанного вами конфликта, но должно быть прояснено: что получим и что стоит делать при каждом из перечисленных вариантов сценария? Если этого «мы» аналитиком не предполагается и пишет он «для всех интересующихся», высока вероятность, что его текст не дочитает до конца вообще никто. К тому же и чисто психологически «время покажет» во всех своих вариациях — это очень обывательская и пассивная позиция зрителя, у которого нет своей ставки в рассматриваемой игре, нет места в этой истории, и которому ничего не остается, кроме как воспринимать свою отчужденность от событий как высшую мудрость.
РЕЦЕНЗИЯ
Как я себе представляю рецензию в массовом медиа? При любой степени сложности послания ее язык ближе к разговорному, чем к научному. Как будто ты звонишь приятелю и пересказываешь ему зацепившую тебя книгу (фильм, выставку, альбом). Чем меньше рецензия похожа на отрывок из реферата или на библиотечную карточку, тем большее число людей ее прочтет. В идеале рецензия должна вполне заменять читателю книгу, выставку, фильм и позволять ему в разговоре сделать вид, что он читал/смотрел/посетил и даже понял, в чем там дело.
Рецензия отвечает (в произвольном порядке) на следующие вопросы:
Что это и кто это сделал? — 500 (знаков).
На что это похоже? (очевидные, или наоборот, неожиданные аналогии) — 300–500.
Чему это противоположно? — 100–200.
Для кого полезно/вредно? И почему? — 700–800.
Кому и чем послужит (предельно конкретно) сейчас и в ближайшем будущем — 1000?
И всегда, о чем бы мы ни писали, и какие бы чувства нас не переполняли, стоит заглянуть хотя бы в Википедию, а еще лучше, пробежаться по нескольким ссылкам на избранный предмет, чтобы знать, что и кем на эту тему уже сказано? Кстати, такой обзор имеющихся мнений с оценкой оных может стать самой интересной частью рецензии. Возможно, часть запланированных нами глупостей уже высказана кем-то еще, и самому можно не позориться. Или хотя бы для того, чтобы не называть Собчака «историком», а подзабытую книгу Барта — «Мифологики», как сделал ваш покорный слуга в своем недавнем тексте.
По тематике рецензии могут быть двух разных типов. Это либо нечто «маркировано левое»: книга Бен Саида, фильм Бэнкси, альбом Ману Чао. И тогда нужно стремиться к максимальному расширению интереса к этим «сугубо левым» вещам. Либо обратный и более интересный случай — нечто никак левым «не прописанное»: книга «Мужские напитки» Макаревича или комедия про «золотые яйца Чингисхана». Что говорит нам это содержание в такой форме, что именно и почему именно так в них отражается, и как мы, левые, уточняем свои представления об обществе, в котором живем, на примере таких «произведений»? Или, говоря более абстрактно: кто и как производит сейчас «актуальность»?
Я исхожу из того, что любые идеи начинают по-настоящему работать, только покинув пределы, отведенные им обыденным сознанием, покусившись на «чужое», «не имеющее к ним отношения». Поэтому мне не хватает в наших медиа тематического расширения в сторону анализа спектакля. Рассмотрения всяческой «попсы», модного палпа и гламурного трэша, в знаках и образах которых миллионы людей находят формы для построения своей идентичности. Одна из целей наших медиа — перезахват и присвоение всей «модной» тематики. В идеале марксисты должны писать о модной певице Тане Зыкиной, грядущем биенналле и новом сезоне сериала «Универ» настолько интересные и полезные вещи, чтобы певица, кураторы биеннале и продюсеры сериала не могли уснуть, не узнав, что именно мы о них думаем.
ОТКУДА БРАТЬ НОВЫХ АВТОРОВ?
В ситуации, когда денег у наших медиа нет или почти нет, нужны другие стимулы.
Можно вербовать авторов в более утонченных, специальных, элитарных изданиях левых интеллектуалов (вроде газеты «Что делать?», альманаха «Транслит» или «Художественного журнала»). Но нужно быть готовым к тому, что даже те, кто изъявят желание работать, будут испытывать явное затруднение (или нежелание) перейти к популярному языку и ограничить себя в сложности оптики. У них уже есть представление о том, «как пишут», и представление это либо слишком авангардное, либо слишком академическое. Их стимул — популяризация критических идей, демократизация их знаний.
Второй адрес — наиболее способные из левых и социальных активистов, сфера интересов которых обычно много шире их конкретного активизма. Тут как раз потребуется знакомство с «грубыми азами» популярной формы высказывания, потому что представления о том, как писать, обычно нет. Люди просто не задавали себе этого вопроса. Их стимул — мобилизация большего числа людей вокруг волнующих их проблем.
Кроме того, всегда найдутся сочувствующие левым идеям авторы в «смежных» с левым активизмом областях — критически настроенные студенты, недовольные «мейнстримом» гуманитарии, богема, ищущая оппозиционной или даже революционной крутизны. Собственно, мотив «крутизны» (публиковаться у левых есть проявление независимости и нонконформизма!) и является для этой среды основным.
Наконец, редкий, но очень важный случай: профессиональные авторы глянцевых, массовых и даже (представьте себе, лично знаю пару таких людей!) прокремлевских изданий порой испытывают извращенное желание (как правило, под псевдонимом) выступить с антикапиталистической критикой или радикальными предложениями — обычно из соображений личной мести конкретным людям и институциям, усталости от «работы на систему», полузабытых симпатий молодости или из детективного желания поиграть в «двойного агента».
ВОВЛЕЧЕНИЕ
Наши медиа должны давать больше возможностей для участия людей, для их включения, чтобы они не были простыми потребителями информации и вступали в полезные для дела отношения друг с другом и с проектом. Чтобы «участвовали в производстве», проще говоря. Форума тут явно недостаточно. Если ваш сайт говорит от имени организации, с самого начала должна быть прописана возможная дорога: прочитал текст — ответил на вопрос (или задал его и получил ответ) — выбрал одну из предложенных ролей — пришел на акцию или собрание — изложил первые впечатления на том же сайте.
Если ваше медиа более широкое, то и методы вовлечения иные. Например, тема еще не написанной статьи может выставляться на конкурс. Допустим, нам нужна рецензия на новую книгу Наоми Кляйн или реакция на ситуацию в Гондурасе: объявляется недельный конкурс и лучший текст публикуется. Но это отдает авторитарной вкусовщиной редакции и грозит обидеть остальных участников конкурса, поэтому справедливее было бы опубликовать не «лучшую», а «наиболее понравившуюся» статью в редакционной части, а все остальные тексты выложить в «читательской» части сайта. То есть разделить пространство на «сделано в редакции» и «живое творчество масс». Еще неизвестно, какая из двух частей окажется влиятельнее и популярней.
В этой самодеятельной части возможны временные рубрики, которые обновляют сами читатели. Ну, например: «Больше никогда в моей жизни…», а когда это надоело, то наоборот «Как я впервые…» Слишком размыто и далеко от политики? Ну, хорошо, тема рубрики «Революция и …» — допиши второе слово и расскажи об этих отношениях.
