Российские чиновники проводили лето признаниями в победах над кризисом. Такими же успехами гордится администрация США. Между тем осень принесла немало неожиданных известий. Вопреки американским декларациям об успехах грянуло банкротство компании CIT Group с активами в 71 миллиардов долларов. Этот факт вполне выразил состояние клиентов CIT Group – компаний малого и среднего бизнеса. Меры Обамы смогли улучшить положение большого бизнеса, но не покончили с кризисом. В США ожидают увеличения безработицы. Неприятности грозят 760 промышленным компаниям и 300 тысячам предприятий розничной торговли.
В России с августа неожиданно замедлилась инфляция, что было положительно оценено многими аналитиками. Этот «успех» скрывал негативные процессы в экономике, но государственные чиновники предпочитают говорить о другом. В Центробанке полагают, что при низкой инфляции снижение ставки по кредитам до 6 % вполне допустимо. Ставка рефинансирования ЦБ РФ снижена до 9,5 %. Причина этого шага не в самой остановке роста цен. Правительство опасается, что увеличение доли плохих долгов у банков при традиционной дороговизне государственного кредита способно привести к большим проблемам в кредитной системе. Подобная перспектива создается теми же процессами, что и торможение инфляции – ослаблением потребителей, а с ними и многих производителей.
Чтобы не допустить нового обострения кризиса в банковской сфере, власти способны опять снизить ставку рефинансирования. Поддержание атмосферы стабильности может потребовать удешевления для банков государственного кредита до 6 % и более. В этом случае возможен рост рублевой массы за счет эмиссии. Подобным образом уже давно действуют США, удерживая ставку рефинансирования на уровне 0,25 %. Американская валюта активно эмитируется, что во многом обеспечивает ее негативные колебания. Мечты о замене доллара множатся, но дорога в кризисный ад по-прежнему выложена эмиссионными долларами. Основы для перехода на новую мировую валюту нет, поскольку нет экономики равной по значимости американской. Не существует внутреннего рынка, сопоставимого по объему с американским.
Госдума России занята бюджетом на 2010–2012 годы. Заложенный в него дефицит составляет на 2010 год 6,8 % ВВП. Чиновники ожидают его снижения до 4 % ВВП в 2011 году и до 3 % ВВП в 2012 году. Проект принят, но его, вероятно, еще не единожды придется пересматривать. Вместо снижения дефицита будет происходить рост (особенно быстрый, если падение ВВП совместится с прежней политикой). Заложенный на 2010 год размер дефицита неадекватен ситуации. В 2009 году этот показатель, по некоторым оценкам, перешел порог в 10 % ВВП. Если кризис возьмет быстрый темп в следующем году (что весьма вероятно), то по отношению к сократившемуся ВВП бюджетный дефицит может составить даже 20 %.
Власти понимают: нехватка финансов сохранится еще долго, несмотря на «окончание» рецессии. Госкорпорации все больше воспринимаются как материальная обуза. Как форма они неэффективны, если не считать эффективностью освоение государственных средств без заметной пользы для страны. Кризис требует создание мощного государственного сектора, но Россия упорно идет в противоположную сторону. Приватизация большинства госкорпораций (как грозил президент) возможна, хотя она вряд ли принесет казне ощутимые средства. Финансовый вопрос государству в его нынешнем виде и при старой политике не решить. Казна обречена на опустение.
Спустя некоторое время углубление кризиса потребует национализации целых отраслей экономики. Когда этот процесс начнется, зависит не от чиновников, а от общества. С этого момента преодоление кризиса сделается действительно возможным.
Переход российской экономики от медленного спада к фазе быстрого спада, вероятно, произойдет в 2010 году. Однако угроза повторения быстрой фазы хозяйственного падения уже этой зимой вовсе не снята. Для роста реального сектора условий нет, они не созданы антикризисной политикой. Стабилизация в России остается финансовой, не более того. И, конечно, она – не прохождение «дна». Впереди – чередование быстрых углублений кризиса и стабилизаций. Ближайшей фазой станет ускоренное падение.
Президент РФ Дмитрий Медведев уже не единожды сетовал на сырьевой характер экономики, ее уязвимость и инновационный застой. За подобными фразами не стоит усматривать призрак подготовляемых сверху перемен. Скорее они выражают страх верхов перед грядущими изменениями. Российскую экономику никто и никогда (в 2000-е годы) не собирался уводить с сырьевого пути. Нет этого и теперь. Существует лишь желание верхов отвлечь внимание общества от усиливаемых кризисом проблем – обещаниями сделать то, что в реальные планы власти и сырьевых корпораций не входит. Есть государственный страх толчка перемен снизу, но именно он и необходим стране. Именно его стремятся предотвратить обещаниями преобразований сверху.
Рост цен на углеводороды возродил в государственных верхах разговоры о великом будущем рубля. Эксперты в очередной раз спорят о том, какая валюта нужна стране: дорогая или дешевая? Чиновники мечтают об усилении рубля, следя за снова ползущей вверх кривой цен на нефть.
Российская экономика нуждается в стабильной национальной валюте. Но откуда ей взяться? Деньги всегда – приложение экономической модели, а не ее творец. Поскольку рубль рассматривается властями как механизм, который должен работать в интересах сырьевых монополий, то политика ЦБ РФ остается величиной переменной. Она способна колебаться от крайности к крайности в зависимости от международной конъюнктуры и потребностей в оплате корпоративных долгов.
Рубль, пока он контролируется ориентированными на экспорт группами крупного капитала, не сможет стать средством изменения положения России в международной системе разделения труда. Перемены должны прийти со стороны общества.
На сегодня политика укрепления рубля продиктована необходимостью облегчить крупному капиталу платежи по долгам. Момент благоприятный: цены на нефть и прочее сырье высоки. Однако все может измениться в одночасье. Для экономического развития страны, впрочем, выгоден дорогой рубль и высокий уровень минимальной заработной платы. Только так можно принудить производителей к переходу на технологически передовое производство, энергоресурсы в стране есть. Но прогрессивные перемены – пока только мечты.
Сложившуюся в российской экономике ситуацию можно назвать критической фазой стабилизации. Резкое замедление инфляции в августе-октябре выражает падение потребительского спроса. Создаются условия для нового быстрого ослабления реального сектора, что чревато увольнениями, снижением зарплата, а также обострением банковского кризиса. При этом мировые цены на нефть выросли, и гарантий их устойчивости нет. Ситуация сложная, но власти рассчитывают на «хороший исход», то есть на сохранение сравнительно неплохого положения сырьевых монополий в ближайшей перспективе.
Основной угрозой для России, связанной с кризисом, остается завершение периода стабилизации в мировом масштабе, что чревато обрушением цен на нефть. Внутри страны кризис готовится вновь вернуться в фазу быстрого развития. Возможно, негативные события удастся отсрочить за счет ресурсов казны, но предотвратить их не получится. 2010 год не принесет принципиальных перемен в государственной экономической политике. Она останется прежней: выжидательной и консервативной, то есть неолиберальной. Возможна лишь большая жесткость в отношении противников этого курса. Чем меньше денежных ресурсов будет оставаться в распоряжении государства, тем чаще власти будет прибегать к полицейским мерам.
И все же будущее имеет не только мрачные черты. Углубляющийся кризис – это главный признак грядущих перемен в России. Именно благодаря ему произойдет пробуждение социальных сил, без участия которых в политике экономический курс и государственный строй не изменятся. Кризис верхов уже развивается: обостряются противоречия внутри элит. Для преодоления кризиса страна должна стать совершенно иной политически. Прежде чем прийти в экономику, перемены должны коснуться государственного устройства и всей общественной жизни.
Но пока на повестке новый год спада…