«В среду, 6 ноября, около 7:30 утра в Москве, возле родильного дома №1, что на улице Завойко, развернулась «драма» — уроженка Узбекистана каталась по земле и просила добрых людей о помощи. Сердобольные бабушки и хозяева собачек, совершающие утренний променад, подбежали к женщине. Роженица пожаловалась, что ее не принимают в роддоме. Возмущенные очевидцы с лету вызвали полицию и скорую. И телевизионщиков на всякий случай.
Спустя 15 минут, когда вся общественность была в сборе, из операционной спустилась врач. Акушер-гинеколог оперативно запустила девушку и приняла у нее роды. В итоге в СМИ попала информация о том, что беременной женщине отказали в помощи врачи роддома, и только после вмешательства сердобольных людей роды у несчастной приняли».
Но вся причина отказа в помощи в этой ситуации заключалась лишь в формуле: «Ни полиса, ни денег у нее не было: муж работает дворником, а она с детьми попрошайничает».
Почему-то в голове промелькнули картины увиденных когда-то фильмов — нет, не о людях, а о братьях наших меньших. Стадо слонов медленно и важно передвигается по африканской саванне, и один слон, неожиданно заболевший, пытается лечь, но все его сородичи делают все возможное, чтобы больное животное не упало и не погибло под тяжестью своего веса.
Пару лет назад во дворе наблюдала картину: на траве лежала ворона со сломанным крылом. Она не могла летать и с трудом передвигалась по земле. Через некоторое время к ней подбежала бродячая собака. Еще через какое-то мгновение находившаяся недалеко на дереве ворона, пользуясь своим птичьим языком, передала сигнал. И буквально в течение минут пяти со всей округи слетелось около семидесяти птиц. Они страшно каркали и нападали на пса. Ему пришлось ретироваться.
А потом вспомнился американский фильм «Ночи в Ротанде» с Ричардом Гиром в главной роли. На столе у пластического хирурга умирает женщина, потом начинаются суды, и, наконец, врач встречается с мужем погибшей. И супруг задает герою Гира вопрос: «А Вы видели какого цвета у нее глаза?»
Этим было сказано абсолютно все, другого можно было и не спрашивать…
И эта наша печальная реальность, охватывающая не только Россию, но и зарубежье.
Отношение к пациенту ориентировано, в первую очередь, на свой карман, а дальше перед врачом не человек, а станок или деталь, которую надо отточить и сделать, как положено. Но что-то получается не так здорово, как на заводе, потому что все, дававшие клятву Гиппократа, забывают о том, что и как должны исполнять. То есть всё происходит по принципу «заучил, сдал, забыл».
Но идут все новоиспеченные врачи работать не патологоанатомами (на трупах в моргах они только учатся), а с живыми людьми в больницы и поликлиники. И кто-то должен оказывать скорую неотложную помощь.
Но на поверку ни скорой, и никакой помощи не оказывается.
Так что же — как высказался автор статьи о неоказанной помощи — «оскотинились?»
Но почему-то поведение животных более человечно по отношению к своим собратьям.
А мы, люди, homo sapiens, ведем себя совсем не как человек, существо разумное, а в совершенно обратной проекции. Достигнув технического прогресса, поумнев, утратили начисто какие-то нравственные устои, приобретя лишь моральную деградацию.
Но ведь еще совсем недавно, во время Великой Отечественной наши деды и прадеды лечили пленных фашистов. Потому что врачи и давали клятву.
Правда, В.В. Вересаев в своей книге «Записки врача», где события происходили в дореволюционное время, писал: «Мир начинает казаться мне одною сплошною больницей».
Кажется, что это и про наше время. Не потому, что болезней стало больше. Наоборот, ученые изобрели и открыли новые методы борьбы с разными недугами, с которыми раньше не было возможности справиться. Потому лишь, что стали смотреть эти давшие врачебную клятву не на рентген или больной орган, а в карман пациента. Правда, и это не сильно помогает вспомнить то, что успели выучить в институтах, потому что еще и профессионализма не хватает, а что более верно — нет желания покопаться в полученных знаниях, даже усовершенствованных на курсах повышения квалификации.
А таких случаев неоказания помощи, да и просто халатного отношения и обыкновенного бездушия — пруд пруди, и не только в России.
Вот что рассказывает мать двоих детей, проживающая в столице Российской Федерации:
«Поздно вечером или ночью в больницу лучше не попадать. Большая вероятность, что никто не подойдет. Например, я попала в 1991 г. в больницу в час ночи с преждевременными родами, выкидыш был на 4-м месяце. Лежала на койке в коридоре, вся в крови. Не было никого. В 8 утра подошла медсестра, дала анальгин. В час дня пришел врач, и тогда уже сделали чистку.
Через год все повторилось, только я долго лежала на сохранении, потихоньку истекала кровью, мне давали ношпу. Причем лежала в палате, в которую привозили одновременно и абортниц, сваливали как кусок мяса на кровать, т.к. они не отошли от наркоза. А в соседней палате кричала о помощи гинекологическая больная после операции. Т.к. медсестра к ней подолгу не подходила, подходила я и еще одна болящая: поправить подушку и пр. После того, как я уже падала в обморок от потери крови, родственники перевели меня в платную больницу. И там все закончилось также.
Добавлю, я рожала сына в очень хорошем московском роддоме. Т.к. роды были скоротечными, у меня не было схваток, а сразу роды, девочки из палаты побежали искать врача. Было три часа дня, смена врача заканчивалась, и она [врач] спокойно ушла (это была как месть за то, что я отказывалась рожать несамостоятельно, т.к. я переходила неделю после 40 недель). Девочки нашли стажерку. Она и медсестра принимали роды.
Т.к. ребенок был крупный, я вся порвалась. Меня положили после родов на каталку. Я там лежала в течение часа, меня трясло от холода, хотелось пить. Никто не подходил. Эти же девочки из палаты, тоже беременные, как будто им нечем заниматься, позвонили мужу. Он приехал, дал деньги кому надо. Тут же ко мне подбежала медсестра, укрыла байковым одеялом, принесла гречку с молоком и компот.
Зато плюс — эта история была в 2000 г., тогда уже начали практиковать совместное нахождение мамы и новорожденного в одной палате».
Интересно получается, сытый голодного не понимает, правда и не без сердобольных нянечек и медсестер, но даже полученные деньги или положенные в тот самый карман, ситуацию не улучшают.
А чего хотеть, если на вопрос журналиста главврачу гинекологической клиники — «это нормально, что Ваш подчиненный, то есть врач-гинеколог, называет плод, находящийся в утробе матери, куском мяса?» — она согласно кивает головой…
Не надо забывать, что все гниет с верхов. Так что совсем не приходится удивляться, что такое сплошь и рядом, и даже в соседнем продвинутом Евросоюзе.
Проживающей в Прибалтике молодой женщине, которую доставили на «скорой помощи» с сильными болями, не только не указали, где находится туалетная комната, но и заставили посидеть в коридоре еще часа так два, пролетая мимо, как будто там одиноко стоял пустой стул. Проделав кучу манипуляций при помощи новейшей дорогостоящей аппаратуры, отмахнулись от вопроса пациентки, что означает предположительный диагноз. И женщина с широко раскрытыми глазами тут же на месте вынуждена была залезть в интернет мобильного телефона, чтобы хоть как-то успокоиться.
Но на следующий день, получив соответствующий гонорар за свои еще не оказанные услуги, гинеколог выдала все, что успела выучить на кафедре медицинского института. И только ради того, чтобы назначить еще дополнительно кучу отнюдь не бесплатных анализов.
Итог таких визитов к таким медицинским работникам заканчивается поисками правды в том же интернете. И что самое удивительное — они оказываются более результативными и успешными. Потому что специалисты зачастую обладают некоей узкоколейностью. Например, кардиолог видит перед собой только один главный орган, сердце, и все внимание сосредотачивает только на нем. Правда, в какой-то момент вспыхивает лампочка, но не Ильича, потому что тут же потухает. А значит, лечится только сердце, и неважно, что такие же симптомы могут возникать совершенно по другой причине.
И каждый раз сталкиваешься с еще одной особенностью этих клятводателей.
Накручивание стоимости их услуг. Только за вход в кабинет такого Парацельса, в Москве, в частной клинике можно заплатить сходу 1400 рублей. А дальше, на вопрос доктору по фамилии Копейкин, сколько будет стоить данная манипуляция — в соответствии ли с его фамилией? — узнаешь, что вовсе нет. Потому что вздутый старт начинается с 4 000. А на самом деле за все это в реалии надо было заплатить всего-то одну тысячу рублей.
Да и почему-то там, где того не требуется, назначают общий наркоз. Ну, это и понятно, чтобы больной не смог воочию убедиться в ненужности проделанного. Потому что так и есть. Привозят пациента. Не разобравшись, кидают его на операционный стол. Режут, как корову на бойне, попеременно выходя попить чаю. А потом на удивление больного, что же на самом деле произошло, сами же недоуменно пожимают плечами и свои огрехи объясняют так: «думали, что привезли алкаша». И неважно, что человека доставили из дома.
А, впрочем, какая разница, где бедолагу подобрали — на улице или с кровати сняли в собственной квартире?
Все в одну же степь. «Санитар, Вы куда меня везете? — В морг! — Так я же еще не умер! — Так мы еще не доехали»
Действительно, попадаешь вроде к хирургу, а тот на самом деле вспоминает, где практику проходил — в анатомичке.
Так что же удивляться тому, что многие пациенты теперь так относятся к врачам? То ли попали в лапы к таким вот бессовестным коновалам, забывшим о данной когда-то клятве, то ли просто не оказана была им помощь, потому что не было полиса и денег. И желают им, чтобы они сменили свои халаты на тапочки того же цвета, ощутив себя в шкуре пациентов, которых везли не по назначению. А практически на кладбище.